Питер поник: - Да, доктор. - Предоставьте мне полный отчет с приложением всех записей, сделанных во время сессий, и подробный план следующих стадий эксперимента. Я рассчитываю получить все документы сразу же после праздников. Посмотрим, сколько вы успеете сделать до окончания второго семестра. Если я увижу, что вы продвинулись... господа, я имею в виду по-настоящему продвинулись - тогда мы сможем поговорить о пятилетнем гранте. Я знаю, это не самые приятные новости, но вы не единственные, кто ищет поддержки для своего проекта. Питер пожал костлявую руку Лайнхарта: - Мы все подготовим к вашему возвращению. Профессор приоткрыл дверь и кивнул в сторону Рэндалла: - Какие у вас планы на праздники, доктор Брок? - Работа, - отозвался тот. - А как насчет того, чтобы навестить семью и как следует отметить Рождество? - Нет, сэр, в этом году мы празднуем вдвоем, только я и жена. Все будет тихо и мирно. Никаких планов, кроме подготовки отчета, который вы запросили. Лайнхарт сделал шаг к двери, но остановился и еще раз взглянул на Питера и Рэндалла. - Я понимаю, что вы трудитесь изо всех сил, и знаю, что то, что мы сегодня обсуждали, может оказаться лишь незначительной заминкой на пути к чему-то грандиозному. Однако, если вы хотите предложить способ излечения подобного типа психозов, мы должны быть уверены в нем на все сто процентов. Я хочу, чтобы вы ни на секунду не забывали, что такие люди слишком опасны. Жизнь, которую вы пытаетесь спасти, может в итоге стоить нам многих других, если вы окажетесь неправы. Ваша методика должна быть идеальна. Питер аккуратно закрыл дверь за пожилым профессором и прислонился к ней, закрыв глаза: - Чего и следовало ожидать. - Может быть, не стоило показывать ему видео? - спросил Рэндалл. - Можно было сказать, что Джерри пропустил встречу и нам пришлось назначить ее на другой день. - Нет, так нельзя. Мы не должны скрывать что-либо или манипулировать результатами, чтобы добиться возобновления финансирования. Это так не работает. - Я знаю, как это работает, но я также знал, чем кончится эта встреча. Мы ведь так много сделали! Было понятно, что подобная заминка заставит Лайнхарта занервничать; эта затея не нравилась ему с самого начала. Питер с усилием отодвинулся от двери и взглянул на Рэндалла. - Что же произошло? - спросил он. - Как так вышло, что Джерри снова вернулся к мыслям о насилии? Что заставило его так поступить? - Не знаю. - Думай. Рэндалл услышал в голосе друга сильное разочарование. - Не знаю, - повторил он. - Ты же сказал, не бывает легкого пути к выздоровлению. Мы всего лишь столкнулись с неожиданным поворотом. - Все же было замечательно, - задумчиво сказал Питер. Он вернулся к своему столу и упал в кресло. - Ты же понимаешь, что мы можем изменить саму методику диагностирования и лечения подобных наклонностей? Мы можем изменить то, как с такими людьми обращается полиция, то, как их воспринимают в тюрьмах! То, что случилось с твоим братом, больше никогда не произойдет ни с одним ребенком на свете. Мы можем все изменить. - Сэм тут ни при чем, - нахмурился Рэндалл. - Знаю, - поправился Питер, - просто к слову пришлось. Он начал собирать разбросанные по столу бумаги и сортировать их по папкам. - Тебе следует поторопиться, если хочешь успеть к Аманде. Нехорошо опаздывать на вечер в честь собственной жены! - Увидимся там? - Конечно, я такое не пропущу. Рэндалл взял ближайшую стопку бумаг и поднес ее к папкам на столе Питера. Он наконец смог как следует рассмотреть, какое огорчение читалось на лице его друга, ведь они действительно работали изо всех сил. - Мы практически у цели, - сказал он, - не сдавайся. Все скоро закончится, надо только еще немного постараться. Мы справимся - с заминками и со всем остальным. Питер наклонился вперед, оперся о стол и сцепил руки в замок. - Как бы я хотел, чтобы ты был прав, - сказал он, пристально глядя на Рэндалла, - ведь от этого зависят наши жизни. Глава 3 Рэндалл оглядывал просторный приемный зал. Он видел множество сгрудившихся в тесные кучки людей - они улыбались и обменивались шутками, блистая безукоризненными нарядами. Каждый смокинг был подогнан с точностью, которой мог добиться лишь портной наивысшего разряда; каждое платье переливалось всеми цветами радуги; с каждого женского запястья и ушка свешивались нитки драгоценностей, на каждой шейке блистали бриллианты. Рэндалл опустил глаза и сцепил руки на животе - он мог быть в гораздо лучшей форме, если бы более прилежно посещал спортзал. Его бледная, как и у большинства ирландцев, кожа практически сливалась с седеющими волосами. Его туфли бы ли должным образом отполированы, и смокинг сидел как надо, однако он никак не мог избавиться от мысли о собственной неуместности. Люди, пришедшие поздравлять его жену, были наследниками многомиллионных состояний. Все они владели огромными деньгами, которые им предстояло впоследствии передать своим еще не родившимся детям; эти деньги вкладывались в великолепные родовые поместья и платились верным адвокатам, бухгалтерам, управляющим и финансовым советникам, эти деньги двигали масштабные проекты, влияли на итоги выборов и держали на коротком поводке любого, кто только мог понадобиться их обладателям. Собравшиеся в этом зале люди повелевали миром. По сравнению с ними Рэндалл, чьи родители были самые обычные фермер и домохозяйка, казался поистине незначительным персонажем. Они с Амандой были женаты всего два года. Их знакомство произошло в баре - как ни странно. Она зашла туда с несколькими меценатами, провожавшими ее после благотворительного бала, а он в полном одиночестве сидел за стойкой. Их дороги пересеклись у музыкального автомата, из которого лился чарующий голос Рэя Чарльза; не прошло и нескольких минут, в течение которых они жали друг другу руки и обмени вались ничего не значащими репликами, как она сказала, что чувствует в нем родственную душу. Он не мог не согласиться, так на самом деле и было. Его серьезность уравновешивалась ее чувством юмора, ее беззаботность - его внимательностью. Порой, когда ему хотелось провести весь день дома, она вытаскивала его куда-нибудь развеяться; а иногда, когда она планировала поужинать с друзьями, он убеждал ее посвятить вечер отдыху наедине. Они представляли собой идеально сбалансированный союз людей, по удивительной и счастливой случайности лишь сейчас нашедших друг друга. Отец Аманды, Клиффорд Стерджесе, блистал на Уолл-стрит. Два десятилетия напролет, с начала восьмидесятых до конца девяностых, он загребал миллионы долларов и вкладывал их в состояние, которое намеревался передать своим отпрыскам. На мировом рынке он был и ведущим игроком, и главой своеобразной команды лучших банкиров. Заключенные им крупные сделки следовали одна за другой: в 1986-м объединились «Кэпитал Ситиз» и Эй-Би-Си, в 1989-м «Сони» и «Коламбия», в 1994-м - «Виаком» и «Парамаунт», в 1999-м - Эм-Си-Ай и «УорлдКом». Впрочем, вечно так продолжаться не могло; Клиффорд скончался весной две тысячи первого года в результате обширного инфаркта, и дело в свои руки взяла Аманда. На тот момент она уже возглавляла общество манхэттенских филантропов, а после смерти отца, завладев половиной его состояния, основала один из крупнейших в стране некоммерческих фондов. Вторая половина миллионов Клиффорда отошла матери Аманды, вот уже около тридцати лет уединенно проживавшей на Западном побережье. Иными словами, все, чем владели Рэндалл и его супруга, было оплачено деньгами последней - но сами их отношения не имели и не могли иметь какой бы то ни было цены. Рэндалл забился в угол, одной рукой держась за ворот парадной рубашки - слишком тугая и чересчур накрахмаленная, она сдавливала ему горло, - а в другой сжимая бокал красного вина. Он бросил взгляд на часы: до того, как он сможет вернуться в университет и приступить к заданию Лайнхарта, оставалось еще несколько часов. Над ним нависала тонна дел, справиться с которыми за недолгие праздники практически не оставалось надежды. Поэтому он только посмотрит, как Аманде вручат награду и как она произносит речь, а потом поедет обратно в кампус. К нему через переполненный зал пробирался также вооруженный бокалом Питер. Рэндалл отметил идеально сидящий на его поджаром теле смокинг. С Питером они встретились в самом начале обучения в Нью-Йоркском университете - и больше никогда не расставались. Им обоим уже стукнуло по сорок пять, но Питер выглядел значительно моложе. Он еще не начал лысеть, а волосы у него были насыщенного каштанового оттенка; его голубые глаза все еще притягивали внимание женщин, а очаровательная улыбка заставляла их улыбаться в ответ. Питер женился сразу после выпуска; все эти двадцать с лишним лет он провел с одной и той же женщиной, и, даже несмотря на пару случившихся у него за это время интрижек, их брак можно было назвать счастливым. Рэндалл и Питер слишком долго были вместе, слишком часто соревновались за удачное место в университете, слишком многое знали друг о друге. Их дружба была для Рэндалла чем-то большим, чем, пожалуй, даже отношения с Амандой. Питер Римс был для него всем. - Доктор Римс! - произнес Рэндалл, поднимая свой бокал. - Доктор Брок, - в свою очередь, поприветствовал его Питер. - Благодарю за посещение. - Ты шутишь? Я бы ни за что такое не пропустил. - Я знаю, но после того, что сегодня произошло, у тебя были все шансы остаться погребенным под бумагами в офисе. - Неправда, только не сегодня. Это слишком важное событие. - Спасибо. - Рэндалл пригубил вино. - Мне правда жаль, что произошла эта история с Лайнхартом. - Не надо, - ответил Питер, - если уж кому и следовало бы извиниться за разведение паники после ухода старикана, так это мне. Не вини себя в этой заминке: ты же знаешь, такое случается. Мы все еще понятия не имеем, как каждый из пациентов от реагирует на методику. Мне и раньше следовало бы это понять. Джерри устроил нам сюрприз, но мы ведь ставим эксперимент - ожидать можно чего угодно. То, что про изошло сегодня, совершенно нормально; я не должен был так реагировать. Это было абсолютно непрофессионально. - Мы со всем справимся, - подбодрил его Рэндалл. - с методикой, с пациентами, с лечением, со всем. Мы сможем. Мы должны. - Эй, Рэндалл! Рэндалл поднял глаза и увидел направляющихся к ним с Питером Чарльза Лейбла и двух незнакомых ему мужчин. Чарльз был одним из региональных менеджеров «Хрупких сердец» - так назывался фонд Аманды - и управлял четырьмя приютами для бездомных. Худощавый и невысокий, он тем не менее носил окладистую бороду, занимавшую почти половину его длинного лица. - Привет, Чарльз, рад снова тебя видеть. Как ты? - Восхитительно! Дети привыкают к новой школе, это большой плюс. Обустраиваемся после переезда, так сказать, все замечательно. - Мэри тут? - Нет, она сейчас по ту сторону океана, но передает вам горячий привет. Рэндалл повернулся к Питеру. - Вы знакомы с доктором Римсом? - Конечно, - ответил Чарльз, пожимая тому руку. Он указал на сопровождавших его мужчин. - Я хотел бы представить вам Александра Деллиума и Феликса Хатчинсона. Они возглавляют наиболее тесно сотрудничающие с нами фонды. Алекс отсюда, занимается страховым бизнесом, а Феликс прилетел из Сан-Франциско, он занимает пост исполнительного директора в «Скиз», где сейчас активно работают над облачными технологиями. Рэндалл выжал из себя все необходимые кивки и рукопожатия. Он изо всех сил старался как следует играть роль мужа женщины, которую собрались поздравить все эти миллионеры. Руку потверже, улыбку пошире - что угодно во имя Аманды. Алекс, высоченный длинноволосый блондин, выглядел так, как будто только что сошел на берег с круизной яхты. Феликс был его полной противоположностью - низенький, почти одного роста с Чарльзом, обладатель небольшого животика, который он тщетно пытался спрятать под широким поясом. - Сан-Франциско, - повторил Рэндалл, пожимая ему руку, - далековато же вас занесло. - Это все ваша жена, - ответил Феликс, - не могу перестать восхищаться тем, как много она делает для нуждающихся. Хотел бы я, если честно, быть настолько же увлеченным своим делом, так же добиваться справедливости! К сожалению, все. что я могу ей предложить, - это деньги. Впрочем, не сомневаюсь, что она найдет как их применить. Уж к этому у нее талант. Чарльз ухватил бокал шампанского с проплывавшего мимо подноса: - К слову, Рэндалл и доктор Римс работают над крупным проектом по психиатрии в Кваримском университете. - В самом деле? - спросил Алекс. - Меня всегда поражали те, кто изучает человеческое сознание. Я бы сказал, вам повезло с работой.