– Дело сделано, – говорю я, оборачиваясь и глядя на него снизу вверх. Выражение его лица изменяется в точности так же, как и предыдущие девятнадцать раз: – Ты о чем? – Ты знаешь о чем. Все сделано. Все улажено, – отвечаю я, поднося бокал к губам. Он делает шаг назад: – Я не думал, что ты на самом деле это сделаешь. – Он не смог дать мне то, что было нужно, но ты сможешь, я знаю. Я люблю тебя. Я хочу быть с тобой, и больше никто не встанет у нас на пути. Слово «снято» звенит у меня в ушах, и по выражению лица режиссера я понимаю, что на этот раз у меня все получилось. Сейчас он пересмотрит этот дубль, и я свободна. Я треплюсь с Джеком на свежем воздухе у павильона, и тут вдали снова появляется гольф-кар. Сначала, не обращая на него внимания, я продолжаю обсуждать сроки постпродакшена, но вдруг замечаю что-то знакомое в силуэте женщины, приближающейся к нам. Не может быть. Инспектор Алекс Крофт улыбается во весь рот. Я и не подозревала, что на ее крошечном лице может поместиться такая широкая улыбка. Гольф-кар останавливается прямо рядом с нами, и она, сияя, высаживается. Ее напарник, сохраняя серьезное выражение лица, спрыгивает с заднего сиденья, обращенного против хода, и приглаживает брюки, как будто за время поездки они непозволительно смялись. – Спасибо, – говорит инспектор Крофт водителю. – И спасибо вам, – обращается она ко мне. – За что? – удивляюсь я. – Я всегда, всегда мечтала прокатиться по киностудии на гольф-каре, и наконец это случилось! И все благодаря вам! Мы можем где-нибудь поговорить? – Площадка закрыта для посещения, – говорит режиссер, подходя к нам, когда мне казалось, что хуже уже быть не может. – Я не знаю, кто вы, но вам сюда нельзя. Она улыбается: – Вот мой полицейский значок. На нем написано, что мне сюда можно. Дико извиняюсь, я среди всей этой суеты и романтики забыла представиться. Я инспектор… Джек молчит, но вопросы ясно читаются на его лице. – Простите, они здесь по моему личному делу. Я разберусь, – перебиваю я ее и жду, пока остальные уйдут достаточно далеко, чтобы нас не слышать. Джек бросает через плечо встревоженные взгляды, и я улыбаюсь, стараясь дать ему понять, что все в порядке. – Вам обязательно было приезжать сюда? – спрашиваю я, когда мы остаемся одни. – А вам почему-то не хочется, чтобы мы приезжали? – Вы могли просто позвонить. – Могла. Но тогда бы я не смогла увидеть все это. Вы, наверное, уже привыкли, но для меня это, ну, как поездка в Диснейленд. Хотя я там не бывала. – Что вам нужно? – Мне кажется, в вашем положении большинство людей в первую очередь спросили бы: «Вы нашли моего мужа?» – А вы нашли моего мужа? – К сожалению, нет, не нашли, но мне нужна ваша помощь. Мы можем тут где-нибудь поговорить в более приватной обстановке? Мы заходим ко мне в гримерку, и лицо инспектора озаряется, как новогодняя елка. – Ух ты, у вас вокруг зеркала и правда есть лампочки и все такое, – восхищается она. – И правда есть, да. Так вам нужна моя помощь? – Нужна. Мне кажется, мы немножко сели в лужу, когда вы давали нам показания, я должна извиниться. Мы работаем круглые сутки и иногда ошибаемся. – Она достает «Айпад» из внутреннего кармана пиджака. – У меня записано, что из ресторана вы пошли прямо домой, легли спать, а следующим утром поехали на работу в уверенности, что ваш муж провел ночь в отдельной спальне. – Все правильно. – Только у нас не записано, что вы куда-то ездили на машине мужа. – Потому что я этого не делала. – Правда? А похоже, что это вы, – она поворачивает ко мне экран и листает изображения своим маленьким худеньким указательным пальцем с коротко постриженным аккуратным ногтем. – То есть я понимаю, что изображения довольно зернистые, не такие четкие, как в ресторане, но вот тут, кажется, вы паркуете машину на заправке, а тут – расплачиваетесь у кассы. Понимаете, у нас был только чек с заправки, и, мне кажется, большинство людей бы решили, что кто-то оплачивал бензин. Я вот как раз так подумала. И именно поэтому мне нужна ваша помощь, потому что, согласно нашим данным, эта женщина – женщина, которая ездит на машине вашего мужа и расплачивается его карточкой, женщина, которая так похожа на вас, – она не платила за бензин. Она купила несколько бутылок жидкости для розжига, такой, знаете, которой нетерпеливые люди поливают барбекю. Так вы уверены, что это не вы? Я имею в виду, на фотках; мне не важно, терпеливая вы или нет. Я вглядываюсь в женщину на фото. На ней пальто, похожее на мое, и темные кудрявые волосы, рассыпавшиеся по плечам. Ее лицо скрыто огромными солнечными очками. – Нет, это не я. – А очень похоже на вас. Как думаешь, Уэйкли, похоже, что это миссис Синклер? – Думаю, да, – отзывается тот. – Вы уже искали женщину, которая меня преследовала? Ту, о которой я вам говорила? – спрашиваю я. – При чем здесь она? Она похожа на вас? – Да. Я не видела ее вблизи, но она иногда стояла возле нашего прошлого дома, одетая в точности как я. – Вы знаете, как ее зовут? – Я уже говорила, что не знаю. По крайней мере, как ее зовут по-настоящему. – Каким именем она подписывалась? Я колеблюсь, мне не хочется произносить это вслух, но я понимаю, что теперь придется: – Она подписывалась Мегги. Мегги О’Нил, но это не ее настоящее имя. – Откуда вы знаете, что это не ее настоящее имя? – Мегги О’Нил умерла. Вы прочитали книгу в ознакомительном фрагменте. Купить недорого с доставкой можно здесь