Поиск
×
Поиск по сайту
Часть 4 из 9 В начало
Для доступа к библиотеке пройдите авторизацию
Оставалось только отдать приказ, но, как показал опыт предыдущих месяцев войны, это не всегда успевали сделать. Командир оперативно-инженерной группы Западного фронта И.П. Галицкий. В те часы, когда Рокоссовский выбирался из горящего Клина, в Дмитров прибыл эшелон с головными частями и штабом 29-й сбр полковника А.А. Федотова. Ей и предстояло принять на себя первый удар 7-й тд и 14-мтд 56-го ак немцев. Пока будущих противников разделяло 50 км. По меркам лета 1941 г. это было мизерным расстоянием. Тогда танковые дивизии вермахта могли бы преодолеть его за одни сутки. Но в последние дни осени продвижение немецких моторизованных частей шло не столь стремительно, как в начале войны, хотя и медленным его назвать нельзя. При чтении воспоминаний участников событий из состава 30-й А может сложится впечатление, что оборонительные бои между Клином и Дмитровом продолжались, по крайней мере, неделю. В действительности же прошло всего четыре дня до того момента, когда командир боевой группы немецкой 7-й тд Хассо фон Мантейфель увидел в полевой бинокль окрестности Яхромы и свою главную цель – мост через канал. 24 ноября. Прорванный фронт «Этак вы дотопаете до самой Москвы» Планы противника. Положение группы Захарова. 16-я А пытается восстановить положение под Солнечногорском. Действия левофланговых частей 30-й А. Немцы из Клина наступают на восток в сторону Рогачева. Планы 3-й ТГр немцев. Командующий 1-й УдА отдает свои первые приказы. Состав армии, вооружение. Фактически Западный фронт на участке от Клина до Сенежского озера был прорван. Наши историки и мемуаристы избегают использовать такой термин и предпочитают говорить о разрыве между 16-й и 30-й армиями, но суть от этого не меняется. Сплошной фронт на правом фланге 16-й армии отсутствовал. Этим обстоятельством стремились воспользоваться механизированные немецкие части. В этот день все находилось в движении. Наши части, прорываясь из окружения, отходили на восток и пытались создать сплошную линию обороны. В то же время, немецкие войска, вынужденные бороться с окруженными частями, были скованы в своем маневре, в том числе и потому, что разрыв во фронте приходился на лесистую местность. Противнику не удалось окончательно сбить наши войска с дорог, ведущих к Дмитрову и Москве, и это замедляло его продвижение. Положение на правом фланге Западного фронта 24 ноября 1941 г. Одновременно в стане врага имели место колебания относительно дальнейшего плана действий возникшие накануне. Изучение трофейной карты привело немецкое командование к мысли о перспективности удара силами V-го ак на Федоровку через холмистую местность, куда отходили в это время части группы Захарова. Туда и должна была наступать 2-я тд в случае, если бы Солнечногорск упорно оборонялся. Однако город был взят без особых усилий, что повлекло резкое изменение планов[45]. Появилась надежда на выход непосредственно к Москве с северо-запада. Туда и были повернуты основные силы 2-й тд и 106-й ид. В результате танковые группировки вермахта разошлись в двух направлениях, практически перпендикулярных друг другу. Заполнить промежуток между ними и продолжить наступление на восток должна была свежая 23-я ид, но она еще не подошла к линии фронта. Давление на части группы Захарова несколько ослабло, и правый фланг 16-й А получил относительную передышку на несколько дней. Командование 3-й гв. (бывшей 8-й) тбр (слева направо): В.Н. Баскаков,П.А. Ротмистров, Н.В. Шаталов с генералом Я.Н. Федоренко. По немецким данным, к вечеру 24-го еще продолжались бои под Клином, где располагались части группы Ф.Д. Захарова: «…106 пд одной полковой группой прорвалась до района Тимоново. Главные силы ведут очистку района юго-западнее и южнее г. Клин от остатков частей противника»[46]. По сведениям 7-й тд, продолжалось сопротивление советских войск даже западнее Клина в населенных пунктах, через которые накануне прорывались к городу подчиненные генерала Зиры. Поэтому дивизия сформировала боевую группу под командованием X. фон Мантейфеля и с утра 24 ноября направила ее на запад[47]. В тот момент наш Генштаб не имел точных данных о положении правофланговых частей 16-й А. Даже в сводке от 25 ноября есть лишь общие сведения о боях 23-го[48]. Штаб Западного фронта посылал 24 ноября авиацию с целью установления связи, но из районов, где предположительно находились наши войска, самолеты обстреливались зенитными пулеметами[49]. Разрозненные группы выходили из окружения самостоятельно. Так, принадлежащая к 16-й А «батарея Владимирова… попыталась пробиться на Солнечногорск. К ней присоединилось до взвода пехоты 126-й стрелковой дивизии и отделение курсантского полка. При выходе из окружения батарея подбила еще пять танков. Среди артиллеристов и пехотинцев было много раненых. Сам Владимиров был тяжело ранен в обе ноги, и его несли на носилках. При подходе к Солнечногорску узнали, что город занят гитлеровцами. Пришлось его обходить. Когда батарея Владимирова пришла в расположение 316-й стрелковой дивизии, в ней оставалось всего лишь два орудия, восемь раненых бойцов и истекавший кровью командир батареи»[50]. Естественно, группа Ф.Д. Захарова, не досчиталась этих людей и орудий: уцелевших, но вышедших на другое направление. Но основная масса ее войск и одиночные бойцы стремились уйти на восток. Там, на рубеже Рогачевского шоссе, штаб 126-й сд организовал импровизированный заградотряд, который и возвращал людей в строй. Основные силы группы к вечеру 24 ноября уже находились за р. Сестра. 17-я кд была сосредоточена в районе Струбково – Меленки – Соколове – Соглево. Южнее, располагались отошедшие на рубеж Борисоглебское – Горбово 25-я тбр, курсантский полк и 641-й ап ПТО, далее вдоль течения Сестры на рубеже Залесье – Горбово – Семехино – Мерзлово – Тимоново оборонялась 126-я сд. 31-я тбр сосредоточивалась в районе Семеновское – Костино. 683-й ап ПТО прикрывал шоссе Рогачево – Москва в районе Клусово, Храброво[51]. Целостность этого фронта была сразу же нарушена. Один из батальонов 106-й пд немцев форсировал Сестру в районе Сергеевки и, продвинувшись вперед, захватил Новое и Бедово. Но в связи с упомянутым выше изменением планов противника остальные силы дивизии за ним не последовали, а самому батальону было приказано вернуться на следующий день на западный берег и двигаться к югу. Естественно, командир 126-й сд полковник Я.Н. Вронский об этом ничего не знал и приказал своим частям готовиться к контратаке. Упомянутый выше населенный пункт Тимоново расположен возле северной оконечности Сенежского озера. За несколько дней фронт группы Ф.Д. Захарова повернулся вокруг этой точки на 90 градусов. Такое движение напоминает вращение двери, в которую, как мы увидим далее, и проникли механизированные немецкие части. У командующего 16-й А в этот день главной заботой стало положение под Солнечногорском. Вновь Г. К. Жуков приказал К. К. Рокоссовскому выехать на фронт и лично руководить операцией по освобождению города[52]. Для ликвидации прорвавшегося противника была выделена «кавалерийская группа Доватора, усиленная двумя танковыми батальонами и двумя батальонами панфиловцев» [53]. «Кавалеристы, поддержанные небольшим количеством танков и истребительно-противотанковой артиллерии, действовали решительно. Они атаковали неприятеля в спешенных боевых порядках. Многие населенные пункты по нескольку раз переходили из рук в руки. Но силы были неравными, и к ночи пришлось прекратить безуспешные попытки опрокинуть врага»[54]. Группа заняла несколько деревень, но выйти на коммуникации немцев, занявших Солнечногорск, и остановить таким способом их наступление не удалось. 2-я тд противника продолжала вести атаку вдоль Ленинградского шоссе. Она действовала «против участка Задеринога у Пешки. Перед ней поспешно собранные русские силы ведут контратаки с многочисленными, в т. ч. и сверхтяжелыми, танками»[55]. Южнее, в районе Савелова к утру начали занимать позиции подразделения 53-й кд и 1077-го сп майора В.С. Шехтмана из 8-й (Панфиловской) гв. сд. Полк совершил тяжелый ночной марш по разбитым дорогам, и к половине девятого утра «перебрался через глубокий, поросший кустарником овраг. По его дну бежал все еще не замерзший ручей, привлекший наше внимание своим звучным названием Задеринога. Там, где мы шли, овраг продолжал тянуться с севера на юг и через километр резко поворачивал на восток, образуя нечто похожее на ступню ноги. Возле южной окраины деревни Пешки овраг пересекал Ленинградское шоссе и за ним терялся в пойме реки Клязьмы» [56]. 1077-й сп действовал без одного своего батальона и к этому времени имел: «в обоих батальонах около двухсот стрелков, в двух пулеметных ротах шестьдесят бойцов, в двух минометных ротах около восьмидесяти человек. В обеих батареях полка пять исправных орудий»[57]. Дивизия передала полку еще 5-ю пушечную батарею, которая имела три исправных орудия. Но нашей части предстояло столкнуться с танковой дивизией противника, и количество артиллерии совсем не соответствовало той задаче, которую предстояло решить. Не спасало положения и наличие в районе Пешек двух орудий 5-й батарей 289-го ап пто. В первый день 1077-й сп вышел на позиции севернее оврага и попытался удержать Пешки. Он занял оборону, передний край которой проходил от оврага д. Савельево по направлению к д. Карпово.
Но в документах противника сообщается, что ему противостояли и танки, число которых было достаточно большим. Так, боевая группа «один» 2-й тд, выступившая утром 24 ноября в южном направлении, в 300 м перед деревней Кресты была атакована около полудня пехотой, поддержанной тремя сверхтяжелыми танками (так враг называл наши КВ). В 13.25 немцы приблизились к Пешкам и доложили, что населенный пункт обороняется двумя ротами пехоты и 24 танками (из них два сверхтяжелых). Машины принадлежали 126-му отб, командир которого в 3.50 получил приказ, подписанный начальником штаба 16-й А Малининым, предписывающий сосредоточиться к 7.00 в четырех километрах юго-западнее Солнечногорска[58]. Число наших танков было вполне сопоставимо с числом немецких, но у противника было больше пехоты и поддержка более мощной артиллерии. К тому же действия наших частей поначалу не были объединены под общим командованием, и к исходу дня наступила развязка. К. К. Рокоссовский, прибывший сюда в вечерние часы, обнаружил в Пешках наши танки, но уже в значительно меньшем количестве. Схема минирования Рогачевского шоссе между Кульпино и Клусово и окрестностей. «Я спросил у командира-танкиста, где его танки и что они делают, и получил удививший меня ответ: на позиции севернее деревни он оставил у пехотинцев два танка, а остальные ушли заправляться в Дурыкино. – Вы уверены, что и эти два танка, не отправились на заправку? Офицер смутился. Пришлось сказать ему, что на войне обычно горючее подвозят к танкам из тыла, а не наоборот. Он получил распоряжение подтянуть эти танки в Пешки и вышел его исполнять»[59]. Но было уже поздно. Враг ворвался в населенный пункт, и для самого командующего этот эпизод закончился повторением клинской истории. К. К. Рокоссовскому опять пришлось выбираться с передовых позиций под вражеским обстрелом, блуждая по задворкам. Отсутствие стабильного фронта у 16-й А отрицательно сказалось на положении левофланговых частей 30-й А, которые после оставления Клина были оттеснены на восток и заняли оборону в Белавино и цепочке населенных пунктов на дороге, ведущей к Рогачеву. В труде Генштаба сказано, что «здесь ожесточенно оборонялись малочисленные войска 30-й армии (107-я мотострелковая, 24-я кавалерийская дивизии, остатки 58-й танковой дивизии, 8-й и 21-й танковых бригад), которые к 6 часам 24 ноября дрались северо-восточнее Клина (М. и Б. Бирево, Воронино, восточнее Щапово)»[60]. Надо отметить, что следов присутствия 21-й тбр полковника А. Л. Лесового в документах самой левофланговой группы обнаружить не удалось. К этому времени как «танковая» она не имела никакой ценности, поскольку матчасть в бригаде полностью отсутствовала. Из других источников известно, что в конце ноября подразделения 21-й тбр оборонялись совместно с частями 1-й УдА на канале Москва – Волга[61], а потом бригада была переброшена на охрану Иваньковской плотины [62]. На пути к Рогачеву к войскам, отошедшим из Клина, добавилась 8-я тбр полковника П.А. Ротмистрова, которая в этот день располагалась в тылу группы в районе Спас-Коркодино. Она прибыла в 30-ю А из-под Калинина, где тоже не стояла без дела. Затем она успела повоевать и на новом месте. Ее первое столкновение с 14-й мтд произошло 22 ноября севернее р. Сестра у Березино, где была проведена небольшими силами разведка боем[63]. В бригаде насчитывалось 24 танка. По штату сентября-декабря 1941 г. в танковой бригаде должно было быть 46 танков (10 шт. – КВ, 16 шт. – Т-34, 20 шт. – Т-70), мотострелковый батальон (719 человек) и подразделения обеспечения (разведывательная рота, ремонтно-восстановительная, транспортная и медсанвзвод). Общая численность личного состава (включая командование бригады) – 1471 человек. Эти цифры относятся к полностью укомплектованному соединению, но после боевых действий численность техники и личного состава снижалась. Вот данные на 7 ноября по 31-й тбр, впоследствии вошедшей в группу Ф.Д. Захарова: КВ – 4 шт., БТ-7 – 9 шт., Т-26 однобашенных – 10 шт., машин Газ – 30 шт., 540 чел. в мотострелковом батальоне, 57-мм пушки ПТО – 7 шт., 25-мм зенитные пушки – 8 шт. Всего 707 человек, т. е. бригада имела примерно половину штатного состава. Если в 8-й тбр оставалось чуть больше 20 танков, то и ее общая численность должна была составлять примерно половину первоначальной. Однако по сравнению с соседями она выглядела достаточно солидно. Полковник Чанчибадзе предписывал войскам левофланговой группы следующий метод действий: «Засада на дорогах, короткие контратаки, высылка автоматчиков с посадкой их на деревья, строения, организация истребительной группы. Смелые решительные действия, упорство и хладнокровие в обороне»[64]. При этом согласно воспоминаниям Г. И. Хетагурова кавалерийские дивизии группы укрывались в лесах и совершали внезапные налеты на фланги противника. При чтении таких строк возникает картина лихих атак с саблями наголо. Однако, рассматривая ход боев между Клином и Дмитровом, можно найти только один случай таких действий (атака Петровки 26 ноября). Да и то кавалерия атаковала там в пешем строю. Немецкий план канала Москва – Волга (из документов 106-й пд вермахта). Поскольку левый фланг 30-й армии из-за отхода группы Захарова повис в воздухе, части 24-й кд, находившиеся на передовой позиции у Белавино, получили уже в 11.30 утра приказ отойти на рубеж Новая Деревня, Исакове, Бутырки. По всей видимости, приказ отойти получили и части 58-й тд и 107 мед. Противник преследовал наши части и столкнулся с подразделениями 8-й тбр. К сожалению, боевые действия левофланговой группы 30-й А за 24 ноября плохо документированы, а свидетельства мемуаристов ненадежны. Несмотря на то, что бои на пути от Клина до Дмитрова описаны не только в мемуарах командующего армией Д.Д. Лелюшенко, но и его подчиненных, из-за неоднократно встречающихся несоответствий в датах трудно определить, где кто находился в течение всего нескольких дней. Так, дальнейшие события командир танкового полка 8-й тбр А. В. Егоров относит к 23-му ноября. Согласно другим источникам, они происходили 24-го. Естественно, первая дата неверна, поскольку Опалево было захвачено немцами только 24 ноября. Подполковник Егоров воевал с первого дня войны, которая застала его под Львовом. 22 июня он, будучи еще капитаном, заменил убитого командира полка. В этой должности он участвовал в боях за Киев, под Валдаем и Калинином. Теперь ему предстояло применить свой уже немалый боевой опыт на дмитровском направлении. По воспоминаниям Егорова «Утром 23 ноября (правильно 24 ноября – Прим. автора), как мы и предполагали, немцы перешли в наступление. Из района деревни Опалево четыре батальона пехоты, поддержанные сорока танками, атаковали позиции наших мотострелков. Оборона на этом участке у нас была неглубокой, и гитлеровцам удалось прорвать ее довольно быстро. Тогда навстречу врагу двинулись десять наших танков под командованием моего заместителя майора Вишнякова. Они с ходу вступили в бой, уничтожили пять немецких танков, две роты пехоты и отбросили гитлеровцев за передний край нашей обороны…»[65]. Затем была обнаружена колонна, двигавшаяся от Клина на Воронино. По словам А.В. Егорова в ходе внезапной контратаки наших танков бронетехника и пехота противника были отброшены. Сам факт боя подтверждается записями в журнале боевых действий мотострелкового батальона 8-й тбр, где сказано, что батальон с позиций у Ширяево и Заовражье «при наступлении превосходящих сил противника по приказу командира бригады с боем отошел на рубеж Русино – Спас-Коркодно»[66], потеряв одного человека убитым и девять ранеными. Результаты столкновения не впечатляют. Был уничтожен батальон пехоты врага (возникает вопрос: как удалось сосчитать убитых врагов?), две автомашины и мотоцикл. Напротив, в журнале боевых действий Западного фронта записано, что 8-я тбр вела ожесточенные бои с двумя полками 106-й пд немцев, в ходе которых был уничтожен штаб одного из батальонов этих полков[67]. А в сводке Генштаба указан даже номер пострадавшего немецкого полка: 240-й пп [68]. П.Г. Чанчибадзе, командир 107-й мсд. В этот день 240-й пп 106-й пд маршировал в восточном направлении, находясь в десятке километров южнее Клина, и лишь к вечеру достиг Давыдкова на Ленинградском шоссе. 27 ноября эта же дивизия отмечена штабом Западного фронта как действующая севернее Солнечногорска, хотя она находилась к югу от города, достигнув Есипово и Овсянникова. Даже в отчете, посвященном действиям 30-й А в ходе контрнаступления, 106-я пд упоминается как противостоящая этой армии, хотя в действительности это соединение находилась на подступах к Москве в полосе 16-й А. Почему именно эта дивизия оказалась такой «вездесущей», можно только догадываться. Но это лишний раз указывает на то, что сведения о боях 24 ноября под Опалево далеко не точны. Противник спешил открыть себе дорогу на Рогачево и путь в долину р. Лутосни, который выводил на Рогачевское шоссе. Именно здесь наступали его моторизованные соединения (7-я тд и 14-я мтд). В авангарде 7-й тд действовала боевая группа Ридерера, основу который составлял разведывательный батальон дивизии, которому был придан мотоциклетный батальон 14-й мтд, рота танков танкового полка 7-й тд и часть дивизионной артиллерии. В 13.10 эта группа вступила в бой, и поскольку 24-я кд уже давно начала отход, быстро достигла Белавино (в 13.30) и Ново-Щапово (в 13.34), а уже в 15.15 захватила у Ширяево исправный мост через Лутосню[69]. Соседняя 14-я мтд немцев имела исходные позиции севернее р. Сестра в Большом и Малом Бирево. Сначала в наступление перешел батальон ее 11-го пи. Первой целью наступления было Селюхино. Другой батальон дивизии (из 53-го пи) следовал за ним, чтобы после переправы через реку свернуть на Губино. Селюхино было захвачено после короткого боя в 11.30. Атака немцев встречала препятствия в основном в виде активных действий нашей авиации. Следующей целью противника стало Воронино, куда немецкий батальон вышел в 13.35, чем сильно затруднил отход 24-й кд. Также как и южнее, у Ширяево, немцам удалось захватить целым мост и образовать плацдарм на восточном берегу. Значительно медленнее продвигался на Губино другой немецкий батальон. Сначала ему пришлось отбивать атаку трех советских танков (видимо, из 58-й тд), а затем он наткнулся на минное поле прямо перед деревней. К 16.20 он, обойдя минное поле, занял Губино без боя. Другие части 14-й мтд продолжали действовать севернее р. Сестра. Суточное донесение группы армий «Центр» подвело итог дня: «7 тд восточнее района Опалево оттеснила слабые силы противника (кавалерия). 14 пд (мот.) расширила плацдарм Воронино на 1200 м и частью сил заняла Заболотье. (Заболотье и Слобода населенные пункты севернее р. Сестра, где оборонялись части 185-й сд 30-й А – Прим. автора). Восточнее района Воронино – вражеская пехота с танками. 8 танков подбито. Слобода занята противником.
Перейти к странице:
Подписывайся на Telegram канал. Будь вкурсе последних новинок!