— Это одна из ваших способностей? — Я все еще надеялась, что в голосе канцлера появятся добрые нотки, как при упоминании о моем подарке королю. — Слишком много вопросов, леди Гинтаре. О! Я точно его пну разок. — Почему бы и нет, лорд Вардас, мне ведь интересно. — Хотите все знать? Любопытство или все же любознательность, леди Гинтаре? Я так не любила это слово «леди», что поморщилась. Оно казалось таким же чужеродным по отношению ко мне, как Людя в объятиях проходимца-самодержца, восседающая на троне. — Я не выпытываю у вас, лорд Вардас, секреты вашего братства. — Мое раздражение улетучилось, и голос стал спокойным. Наверное, отрезвила мысль о подруге. Вдруг вспомнилась сегодняшняя сцена из вертепа и пришло осознание того, что все снова может повториться, как и четверть века назад. Надо поговорить с Людвикой. Обязательно. — Вы стали необычайно задумчивы. — Канцлер посмотрел на меня с интересом. — Не обращайте внимания! — отмахнулась я. — Это всего лишь девичья неуемность, надеюсь, старые манускрипты с трактатами будут более многословными. Мы скоро придем? — Мы уже почти пришли. — Мне послышалось или теперь в голосе канцлера прозвучало раздражение? — Значит, все-таки любознательность, — задумчиво протянул лорд Вардас после некоторой паузы. — Что случилось два года назад в деревне Лиэке? — Что?! — Вопрос был слишком неожиданным, чтобы я смогла отреагировать более сдержанно. — О… чем… вы? Было поздно отшучиваться или отнекиваться, моя интонация выдала испуг. — Вы прекрасно знаете, о чем я, леди Гинтаре, вопрос повторять не стану. Отвечайте! — Не буду! — Вы не хотите узнать, кто ваш отец? Я остановилась и посмотрела на обнаглевшего и пустившего в ход свою власть канцлера. — Не смейте… — прошипела, готовясь, в случае чего, расцарапать ему лицо. — Мне казалось, вы лучше, а вы такой же… как все! — Вы ошибались! — Вардас сжал мой локоть, когда я попыталась вырваться. Потом его руки оказались на моих плечах. — Вы слишком добры и доверчивы, Гинтаре! А здесь такое не принято. Да, вы дерзите, но когда защищаетесь, потому что для нанесения упреждающего удара у вас не хватает ни решительности, ни знаний. — О да! — Пора было показывать зубы, иначе меня сожрут и не подавятся. — Какая жалость, что сейчас под рукой у меня нет посоха, я бы вас им отделала, не сомневайтесь. Конечно, меня легко прочитать, ведь я глупая деревенская простушка, которая должна прыгать от счастья из-за того, что ее притащили ко двору и подали на блюде самому королю. Такая глупая и предсказуемая. Скажите, лорд Вардас, раз уж вы хотите откровений, то будьте так любезны, удовлетворите мое селянское любопытство — вы надели на племянника личину сегодня утром или он сам до этого додумался? Признаться, роль простого музыканта ему шла больше, чем роль короля. Вардас вздрогнул, а я попыталась вырваться, но не тут-то было. Его руки только сильнее сжали мои плечи. — Я не говорил, что вы глупы, вы доверчивы, но… — А разве это не одно и то же? Это же столица! Здесь доброта расценивается как слабость, а доверие считается глупостью. Я тут второй день, но уже хочу бежать без оглядки куда глаза глядят. — Нет ничего проще, чем спрятаться в обители своей богини-хранительницы, не так ли? Там все поймут, примут и одобрят. Конечно, вам, такой чистой и честной, дела нет до происходящего вокруг, до того, что случилось, к примеру, с вашей матерью. Почему она умерла и за что? Какие тайны унесла с собой? Вы знали, что Инге поддерживала связь с представителями культа Гильтине? Я снова рванулась из железных объятий канцлера. — Да, моя дорогая леди Гинтаре, ваша мать и гильтинийцы! Не вяжется, правда? — Отпустите. Меня. Вырываться смысла уже не было, вот только как я объясню горничным синяки на плечах? Ладно еще Людя, она поймет и прикроет, но другие все разболтают остальным слугам. Дойдет до теток. Вкупе с сегодняшними событиями моя репутация будет иметь оглушительный успех. Впрочем, на это плевать. Что там Вардас говорил о моей матери? — Разве у вас не появлялись вопросы? Я молчала. Ну не перечислять же ему тот список вопросов, который вертелся в моей голове. Да и как-то сложно было сейчас собрать мысли в одно целое, когда черные, как смоль, глаза прожигали насквозь, вглядываясь в самую суть. — Почему вы молчите? Еще минуту назад были так дерзки, а теперь не можете проронить ни слова. — Наверное, потому, что вы никак не можете выговориться. Меня вновь переполнило отчаяние. Было удивительно неприятно осознавать, что я так легко попалась на крючок канцлера. Ему нужна была информация, а мне показалось, что он хочет искренне помочь. Пречистая, какая же я все-таки дура! — К тому же, — продолжила я ровным тоном, настолько спокойно, насколько могла, — вы делаете мне больно, и я не могу сосредоточиться ни на одном вопросе. — Простите! — как будто устыдившись, Вардас наконец отпустил меня. О! Этот день просто невероятен! Я провела незабываемый вечер, полный неизгладимых впечатлений. Сначала корсет, потом мертвая хватка канцлера. Впереди полночи отмокания в травяной ванне, иначе я рискую не встать завтра утром с постели. — Ну что вы! — Я растерла плечи. — Примите мою благодарность, лорд Вардас, теперь я знаю цену искренности при дворе. Вы преподали мне урок, которого я никогда не забуду. — Мне нужен ответ на мой вопрос, леди Гинтаре. — И ни одной эмоции ни на лице, ни в голосе. — А мне нужен ответ на мой вопрос, лорд Вардас. Возможно, я действительно хочу знать имя моего отца. Но, может, и не хочу. Есть вероятность, что вы не откроете мне правды, а я устала от хождений вокруг да около. — Завтра утром в садовом парке у фонтана роз. Я буду ждать вас там. — В словах чувствовалось напряжение. — Как я найду этот фонтан роз? — Слишком помпезное название покоробило, как-то не вязалось оно со вкусами короля и канцлера. — Он находится посреди яблоневого сада, это за замком, вы легко найдете. — Хорошо, я приду, раз выбора у меня нет. С этими словами я развернулась и собиралась уйти, но Вардас схватил меня за руку. — Быть может, в ваших глазах я груб и неотесан, леди Гинтаре! Но мой человек, посланный в Лиэке, не вернулся, а на вашу обитель совершено нападение. — Как… Холод плохого предчувствия коснулся моих ладоней. Настоятельницы, послушницы, девочки… — Кто-нибудь пострадал?! — Слова давались с трудом. Тяжело было дышать и говорить, язык прилип к небу. — Послушницы и наставницы в порядке. — Голос канцлера смягчился, только я уже не поддамся на этот обман. — Их на время приютили крестьяне. — А… как же… — Страх не давал нормально мыслить. — Как же вайдил Фьерн? Душу переполнил леденящий страх. Только не это, Пречистая! Ведь он так служил тебе! — Ваш наставник защитил своих подопечных, но пропал без вести. Наставник пропал! Это же не значит — смерть, ведь правда? — Мне очень жаль, Гинтаре. Так я и осталась стоять истуканом, когда он отпустил мою руку и стал отходить от меня в тень портьер, растворяясь в обманчивом сумраке теней. Где-то отворились двери, и передо мной возникли обеспокоенные лица Легарта и теток. Все что-то говорили и мельтешили перед глазами. — Я тебя не нашел ни в зале, ни в открытых гостевых! — вещал кузен. — Мы сбились с ног, даже матушка с тетушкой вызвались тебя искать. Думали, что ты застряла в каком-нибудь чулане. А ведь и застряла, была история. И никто не обратил внимания на то, что платье мое в беспорядке. — Девочка, с тобой все хорошо? — Это опять леди Катрисс со своим вонючим пузырьком. — Ты очень бледна. — Эта дардасская пигалица еще получит свое! — Тетушке Габриэле требовалась срочная сатисфакция, иначе ее жизнь была бы прожита напрасно. — Гадина! Не видать ей короны, как и той гадине, что была до нее. «Корона без головы и голова без короны… вечное одиночество». Откуда это? Определенно надо наведаться в Северную башню. — Гинта! — Рык Легарта вывел меня из оцепенения. — Ты в порядке? — Да, — согласно кивнула и попыталась оправдаться: — Просто я заблудилась. — Пойдем скорее в покои! — С этими словами Браггитас повел меня к освещенной арке дверного проема. Подальше от королевских хором. Мы молча добрались до своих комнат, где тетки, еще беспокоясь, передали меня на руки горничным во главе с Людей. Только у двери я отважилась окликнуть Легарта и задать вопрос: — Ты ведь знал о нападении на обитель, так? — Йодас задери… откуда? — Он был сам не свой. Вдруг стало жалко кузена, ему и правда приходилось нелегко. Или это такая маска? А на самом деле Браггитасу наплевать? Возможно. Это я глупая все воспринимаю близко к сердцу, а ведь бывает по-другому, не так, как кажется на первый взгляд.