Поиск
×
Поиск по сайту
Часть 6 из 10 В начало
Для доступа к библиотеке пройдите авторизацию
Вадим тем временем, выкрутив свечи, прокаливал их, держа длинными щипцам над горящей бочкой. Он крутил их так и эдак, свечи курились синим дымком, постепенно наливаясь малиновым цветом. – Рамзес… – позвал было Макс с тревогой оглядываясь по сторонам. Палатки для досмотра стремительно заканчивались. – Не сцы. Успеем. Когда свечи перестали дымить и достаточно прокалились, караванщик вкрутил их еще горячими в цилиндры. Открыл краник на баке, дождался, когда стеклянная колба у карбюратора заполнится грязно-желтым топливом. Подкачал. Максим сидел как на иголках: вот-вот же схватят! А он просто так сдаваться не намеревался, пропадать, так с головой. Убивать местных цириков, конечно, не станет, незачем. Но вот морды обстучит от всей души. Вадим закончил с движком свои непонятные манипуляции, подкачал стартер, поставил сапог, подмигнул Максиму и выжал рычаг ножного стартера. По станции эхом разнеслось надрывное тах-тах-тах. Оглушительно прочихавшись, движок набрал обороты, выбрасывая из обрезка трубы, заменявшей глушитель, прозрачно-синий дым. – По местам! – скомандовал караванщик, махнув рукой, уселся вперед. Шестеро угрюмых мужиков с автоматами попрыгали на длинную платформу с тюками, прицепленную за дрезиной. Максим залез на скамейку позади Вадима. Бровастый браток, привлеченный гулом работавшего движка, сначала некоторое время всматривался в Максима, затем махнул рукой, крикнул, толкнул соседнего цырика, тыча пальцем на дрезину. Макс обернулся к Вадиму, перекрикивая ревущий движок: – Валим! Засекли! – Пое-ехали! – караванщик выкрутил газ и сдвинул рычаг передачи. Движок надрывно завизжал, дрезина дернулась, звякнула, натянувшись, сцепка, платформа, набирая скорость, послушно устремилась следом. – Стой! – кричали бежавшие за дрезиной парни. Но Вадим будто бы и не слышал их, знай, глядел вперед, подбавляя газу оглушительно ревущему без глушителя движку. Зажглись фары. Впереди показался блокпост. Караванщик лишь чуть прибавил скорость, поднял в приветствии руку – на посту узнали, ответили, открыли решетчатые ворота. Груженый караван, миновав пост, резво набирал ход, разрезая туннельную темноту желтым светом мотоциклетной фары. Максим, обернувшись, долго вглядывался в освещенный прожекторами пятачок перед закрытыми воротами, облегченно выдохнул: пронесло, успели. А впереди лежала неизвестность и станция Театральная. Глава 3 Торговый центр После Треугольника непросто было освоиться, перестать оглядываться, но здесь влияние и власть Учителя заканчивалась. Точно так же, как и Короля… Максим уже отвык чувствовать себя добропорядочным гражданином, а пришлось. И Вадим на глазах преобразился в обычного коммерсанта, подозвал грузчиков, отсыпал им горсть «пятерки», чтобы снесли товар на платформу и ждали. Сам широким жестом пригласил Максима перекусить в местную забегаловку. И в ней опытный взгляд Белявского быстро вычислил гостей, набежавших с Новокузнецкой, хотя и они тут тихо сидели, обсуждая представление местного театра. Культура и другие виды развлекухи не были чужды даже братве, особенно «примы», достоинства которой оценили намного более актерской игры и таланта. Что за пьесу показывали недавно, Максим так и не понял. Зато узнал, что у матери главной героини «вот такенные буфера», а изображающий их руками парень сильно преувеличил действительность, иначе эта самая мать наверняка мутант! Вадим заказал пару стаканов выпивки и нехитрую закуску. – Нервишки успокоить… Давно так не гонял, веришь, нет? Отвык даже. Зато молодость вспомнил. Ты откуда будешь? – Ты ж сам прочухал по прикиду что с Китай-города, чего спрашивать-то? – не слишком вежливо ответил Максим. «Спаситель» работал не бесплатно, и благодарить его было вроде и не за что. – И как там Сергей Михайлович Корольков наш поживает? – Вадим пропустил колкость мимо ушей, с хрустом потер заросший подбородок. – Давненько не видел старого черта, все больше транзитом катаюсь, времени нет зайти на рюмку чая. – Хорошо поживает, чего ему сделается, – ответил нахохлившийся Максим. Он не мог припомнить своего попутчика, который отзывался о Короле, как о давнем знакомом, но ведь и на всех его встречах не присутствовал, в общении с деловыми охрана смотрящему не требовалась. Катала должен был знать. При мысли о задании, брамине и особенно Шныре, которого навязал Евгенич, настроение резко испортилось. Чтобы это скрыть, Максим махнул до дна, занюхал рукавом, пропахшим слежавшейся пылью и мышами от старого пальто. Заперхал от крепости: «А пойло-то здесь получше, оказывается…» – Максим поглядел сквозь мутное донце стакана на свет, оглядел пьющих-закусывающих вокруг театралов. Стоило переть сюда через три пень-колоды за ради отдающего пластиковой канистрой бухла на грибах и черте чем? Да, стоило, наверняка. Это не разбавленная темно-синяя бормотуха Мойши, а очищенная несколькими перегонками и наверняка отфильтрованная… – Понятно, Адвокат, за что тебе такое погоняло приляпали… – усмехнулся Рамзес. Но свое прозвище никак не пояснил. И вряд ли состоял в родстве с египетскими фараонами. Если только с «фараонами» Красной линии, куда и направлялся. – А за то, что пахан без меня обойтись не может, – в тон ответил Максим. – Никаких стремных переговоров не ведет, пока меня не вызовет. – Ясно. Стоим и пугаем, чтоб партнеры сговорчивее были, значит, – определился и Вадим с местом своего собеседника в иерархии Китай-города. Место оказалось не таким уж плохим, стоило отнестись серьезнее к беглецу. Может, и благодарность от Короля будет. Ну, не сразу, когда шум уляжется… А что из-за перестрелки в баре шуметь долго не станут, в этом Вадим не сомневался: дело-то мелкое. Максим кивнул. А Рамзес продолжал задавать свои вопросы: – Зачем в Треугольник полез? Чего ты там не видал такого, чего бы у вас не было? Я бы еще понял, если сюда заявился… – Может, мне сюда и нужно? – буркнул Белявский. – Может быть… Да не очень верится, если вдогонку чуть не шмальнули. Могли и товар попортить. – А что вез-то? – мягкие мешки в прицепе и, судя по всему, не тяжелые, вызывали любопытство. – У меня секретов нет, все законно! – чересчур благонадежный и доверительный вид Рамзеса чуть не заставил ему поаплодировать – так на Китай-городе выглядели каталы и прочие шулера при виде жирного лоха. Вот уж действительно театральное представление. – С шаболовскими торгую, от них тряпки везу. Только по оранжевой ветке дальше вашей станции все равно ходу нет, а таскаться через Лубянку с ихним шмоном не выгодно. Проще перегрузиться в Треугольнике на Новокузнецкую, да домой на Проспект Маркса. На Охотный ряд то бишь.
Было похоже на правду и объясняло пружинистые мешки, похожие на матрасы, шмотки на Красной линии продавались выгодно. Некоторые китайгородцы тоже этим барыжили, только не в таких масштабах. Напяливали на себя несколько штанов и спокойно проходили досмотр, где проверяли только документы и оружие. Торговать шли без стволов, сбывали лишнюю одежку проверенным фарцовщикам, возвращаясь домой в чужой рванине, но с прибылью. Патронами у «красных» не разжиться, а вот еды пока хватало. Новый знакомый явно знал какие-то способы преодолеть бдительную таможню и проверки. И со сбытом был полный порядок: не за мешочек сушеных шампиньонов же он свое богатство продавать собрался? Взгляд Максима скользнул и по «рыжью», цепи в мизинец на жилистой шее и «гайке» на пальце. Руки, кстати, у Вадима были на удивление «чистыми». Нет, прямо сейчас на длинных фалангах была дизельная сажа и мазут. Но то были явно не потрескавшиеся и грубые, как наждак, грабли трудяги-свинаря, а «музыкальные» не знающие тяжелой работы пальцы вора-щипача. Или чекиста… Мозгами бог не обидел, потому оказалось совсем не трудно сделать вывод, что любящий золото Рамзес своими шмотками снабжает главарей партийного общества. Хотя режимную Лубянку-Дзержинскую и ему не одолеть, иначе не морочился бы, скача блохой по станциям, а катался с ветерком через Китай-город. Крышует его кто-то, ясное дело, но не с самого верха. Уяснив для себя и положение Вадима, Максим начал оглядываться. Задание смотрящего нужно было как-то выполнять. – Рамзес, ты местных хорошо знаешь? – Нормально, странно было бы соседнюю станцию не знать. А ты реально что ли сюда шел? Чего тогда удирал от братвы, чтобы в дороге не скучать? – Да у нас, понимаешь, на блокпосту случай вышел… – Максим решил не скрывать своих намерений от кажущегося почти своим Рамзеса. Чем больше туману напустит, тем труднее потом в собственном вранье разбираться. – Брамин у нас на станции откинулся. Вот теперь хожу выясняю, откуда он взялся. – Ясно, откуда. Из Полиса только. Как же ты выяснял, что за тобой братва со стволами бегом бежала… Не иначе, кто-то рассказывать не хотел? – хитро прищурился Вадим. – Ладно, пристрою тебя на время, а там разберемся. Только браминов я здесь давно не видал. Порядок у них такой: нельзя уходить дальше, чем на одну станцию. Если, конечно, особого задания нет. – Да вот и получается, что от ваших станций до Полиса ближе всего, – задумался Максим, – с Павелецкой он вряд ли связался бы, что за интерес в бомжатнике? – Ну, не скажи… – махнул рукой Рамзес. – Может, изучал влияние радиационного фона на увеличение поголовья крыс или еще какую-нибудь хрень. Это они любят! Оставив нового знакомца сидеть за столиком, Макс прошелся по местным, расспрашивая про седого длинноволосого мужика с повязкой на голове. Но с такой примечательной наружностью на станции оказался лишь один, к сожалению живой и почти здоровый. Патлатый дед бренчал на самодельной гитаре, гнусавя через слово «йес» и «тудей», сидя под колонной, похожей на складчатую занавеску. – Театральная… – развел руками выслушав о результатах Вадим. – Одни гастролеры. В том числе и ваши. Ну, эти-то не на сцене, а в толпе орудуют, карманы чистят. На стенке и в самом деле была приклеена нарисованная цветными карандашами афиша: «Только одно представление! Танцующий стигмат, на привязи, приходите посмотреть на чудо природы!» Рисунок изображал зубастое и бельмастое страховидло в цепях, стало даже жалко несчастную на вид тварь, которая и не мечтала ходить на поводке, как пудель. – Понятно, одно… Кто на эту страхомудь во второй раз смотреть пойдет? Еще сталкеры пристрелят спьяну или по привычке. Макс, если назад не торопишься, пойдем, с товаром заодно поможешь. А как разгребемся с делами, так и в Полис двинешь про своего брамина выяснять. Идет? Максим кивнул. Возвращаться на Новокузнецкую было опасно, оставалось идти вперед на Красную линию и уж там думать, возвращаться ли домой без Шныри. В кармане лежала сложенная бумажка, хранившая еще одну тайну, которую хотелось разгадать. Кто поможет в этом лучше, чем другие брамины? Потому он, еще раз взглянув на афишу с зубастой чудо-юдой, последовал за Вадимом к пропускному пункту. Барыга лишь поздоровался, а Максимом занялись как следует. Местная таможня – два шкафа с «калашами» в брониках с красными нашивками, хмуро глядевшие из-под звездастых касок, подпирали стену у низенького стола. Максим протянул паспорт сидящему. Ни разу не столкнувшись с тварями, он научился бояться людей, неплохо разбирался в них, и сейчас видел перед собой не черта рогатого, а старого пердуна в склеенных очках, уж больно неуловимо напоминавшего кого-то. – Ну-ка, молодой человек, поведайте нам цель вашего визита, – скорее приказал, чем спросил «таможенник». Макс не очень-то верил страшилкам о коммунистах и товарище Москвине, но хрен бы его знал… А этот в очках, зануда. Такой же дотошный, как консьерж в их доме на Знаменке. – Транзитом на Библиотеку, задерживаться у вас не буду. – Отчего ж не задержаться, – внимательные глаза кольнули Макса поверх очков. – У нас есть на что посмотреть. И есть, кому посмотреть на тебя… В точности тот консьерж, Максим даже пытался вспомнить поподробней его лицо, но нет, тому старику должно быть сейчас лет сто с лишком, столько не живут. – Сумочку на осмотр предъявляем… – старый энкавэдэшник кивнул на тощий рюкзак, – наркотики, контрабанда? – Вши считаются? – Макс щербато ухмыльнулся, но дедок на подколку не среагировал. Зато потертая колода с голыми бабами вызвала сомнение, протокольные брови осуждающе сошлись к переносице. – Азартные игры запрещены! – Понял, не дурнее табуретки. А на щелбаны сыграть можно? – Тоже нежелательно. Оружие сдайте на хранение, у нас хорошая служба безопасности. Вот это точно! Интересно, по всей Красной линии так или только здесь? Старик еще раз пролистал его паспорт, потер пальцем штамп прописки и с видимой неохотой шлепнул визу. Максим прочел: «Проспект Маркса». – А вы, дедуль, наверное, еще из тех самых? – старик строго посмотрел него поверх очков, Максим плохо помнил, каких «тех с Лубянки» имел в виду отец, когда, наткнувшись на бдительный взгляд консьержа, напевал, поднимаясь по лестнице: «их вырастил Сталин на верность народу», семилетний мальчик в таких тонкостях еще не разбирался. – Из старой гвардии. Которая умирает, но не сдается. – Молодой человек, в свое время за такие шутки и намеки… Идите уже отсюда. Я, конечно, знаю, что на Китай-городе вежливость не в ходу, но не до такой же степени! Максим отошел от стола и оглядел тесноватую с массивными колоннами станцию: куда бы приткнуться, чтобы не чувствовать на себе взглядов, похожих на снайперский прицел? Тут и выпить-то боязно, нальют самогона, а потом будут пьяный бред на бумажку записывать. Он слышал о таких фокусах новых «кэгэбешников», от старых они ничем не отличались. – Бывал здесь? – поинтересовался Вадим, заметив, что Максим не сильно удивлен. – Да жили мы до войны тут недалеко. – Блатное местечко. Метры просто золотые, – как-то со значением протянул барыга, смотрел уже по-другому, прикидывая, что за семейство имело недвижимость с видом на Кремль. Большим богатством жилище Максима не отличалось, и если бы крупному научному деятелю не выделили в свое время квартиру в старом доме Староваганьковского переулка, одном из немногих, не превращенном в офисы, то вряд ли эти золотые метры могли бы стать собственностью Белявских. Но не рассказывать же про деда-ученого, который, разъезжая в постоянные командировки, когда-то определил сына в Суворовское училище… То же спустя многие годы ожидало и внука, мечтавшего о военной карьере, а вместо этого служившего в «быках» китайгородского Короля. Вадим, казалось, готов был уже привычно спросить, сколько метров было в квартире, какой этаж и сделан ли евроремонт… И спросил бы, но за спиной вдруг послышался очень знакомый визг и мужской мат, Максим обернулся и увидел, что сапог охранника придавливает к полу Симку, а сам охранник держится за прокушенную руку. Огоньки в глазах сестры отсвечивали красным, Максим бросился к ней, пока никто не заметил, что девчонка не просто нелегал, а то одной депортацией не отделается!
Перейти к странице:
Подписывайся на Telegram канал. Будь вкурсе последних новинок!