Он посмотрел вниз, на свои руки, и стал складывать в несколько раз носовой платок. — Пастор из моей церкви… он много раз клялся, что это случится, если ему предназначено случиться. Нет смысла молиться, если на это нет божьей воли, говорил он. А я говорил: «Если бы они хотели, они бы уже нашли меня.» Меня поразило, что его обстоятельства странно напоминали мои, мы оба пытались приспособиться к оборванным семейным связям. По крайней мере, он хотел восстановления этих связей, хотя неправильно понял причину моего визита. Я чувствовала себя скотиной, потому что должна была сказать правду. — Гай, вообще-то, все более сложно. У меня для вас плохие новости. — Мой отец умер? — Две недели назад. Я не знаю точной даты. Насколько я знаю, у него был инсульт, и еще он боролся с раком. Ему пришлось многое перенести, и, наверное, тело просто отказало. Гай какое-то время молчал, уставившись в пространство. — Ну, наверное, я не удивлен. Он… вы знаете, это он хотел найти меня? — Понятия не имею. Меня наняли только вчера. Адвокат занимается завещанием. По закону вас должны официально известить, потому что вы являетесь одним из наследников. Он повернулся ко мне, до него вдруг дошло. — О. Вы здесь с официальным визитом, и это все, так? — Более-менее. Я заметила, как краска медленно залила его щеки. — Какой я дурак. А я-то подумал, что вас послал кто-то, кому есть до меня дело. — Извините. — Вы не виноваты. Что еще? — Что еще? — Мне интересно, есть ли у вас другие новости. — Вообще-то, нет. Если он обратил внимание на факт, что он наследует деньги, это было незаметно. — Я не думаю, что есть какой-то шанс, что мой отец хотел меня найти. — Я бы хотела помочь, но мне не сообщили детали. Уверена, что это возможно, но вы можете никогда не узнать. Вы можете спросить у адвоката, когда будете с ней говорить. Она знает об обстоятельствах его смерти намного больше меня. Гай мимолетно улыбнулся. — Папа нанял женщину? На него непохоже. — Ее нанял Донован. Она училась вместе с его женой. — А Беннет и Джек? Они женаты? — Он произнес их имена так, как будто эти звуки не выговаривались много лет. — Нет. Только Донован. Я не думаю, что у него с Кристи уже есть дети. Он руководит компанией, которая, как я понимаю, сейчас третья по величине в штате. — Хорошо для него. Донни всегда был помешан на бизнесе. Вы говорили с остальными двумя? — Немного. Его выражение лица полностью изменилось в течение разговора. То, что началось со счастья, теперь перешло в болезненное возбуждение. — Поправьте, если я ошибаюсь, но у меня такое впечатление, что, на самом деле, я их не интересую. Адвокат сказал, что это нужно сделать, вот они и делают. Правильно? То-есть, эти трое не испытывают глупых теплых чувств, когда речь идет обо мне. — Правильно, но это, возможно, вытекает из ситуации вашего отъезда. Мне сказали, что у вас были большие неприятности, так что их воспоминания о вас не слишком лестные. — Думаю, что нет. Мои о них тоже, если уж говорить. — Кроме того, никто особенно не верил, что я найду вас. Сколько лет прошло, восемнадцать? — Около того. Видимо, недостаточно долго, с их точки зрения. — Куда вы отправились, когда ушли? Не возражаете, что я спрашиваю? — Почему я должен возражать? В этом нет ничего особенного. Я пошел на шоссе голосовать. Собирался в Сан-Франциско, был почти в отключке от кислоты. Человек, который меня подобрал, был проповедником, которого пригласили в церковь, в миле оттуда. Он взял меня с собой. Я был в таком состоянии, что даже не понимал, где нахожусь. — И вы были здесь все это время? — Не совсем. Это не было так, что я сразу завязал и все. Я все портил, больше, чем один раз. Я брался за старое… ну, знаете, напивался и убегал… но Пит и его жена всегда меня находили и забирали обратно. В конце концов, я понял, что они не отступятся. Что бы я ни делал. Они ко мне приклеились, как клеем. И тогда я нашел Иисуса в своем сердце. Это действительно перевернуло мою жизнь. — И вы никогда не связывались со своей семьей? Он покачал головой, с горькой улыбкой. — Они тоже не слишком обо мне скучали. — Может быть, это изменится, когда я с ними погворю. Что еще я могу рассказать? Вы работаете? — Конечно, работаю. Я поддерживаю порядок в церкви и делаю всякую работу в городе. Покрасить, починить, сантехника, электрика. Почти все, что угодно. Платят немного, но я единственный, кто это делает, так что без работы не сижу. — Звучит так, что у вас все хорошо. Он огляделся. — Ну, я не имею много, но мне много и не нужно. Дом не мой. Церковь предоставляет мне жилье, но на остальное я зарабатываю. Еда и коммунальные услуги, такие вещи. Я не вожу машину, но у меня есть велосипед, и я могу доехать в любое место в городе такого размера. — Вы сильно изменились. — Иначе я бы умер. — Он посмотрел на часы. — Послушайте, я не хочу вас торопить, но мне нужно быть в церкви. — Тогда не буду вас задерживать. Спасибо за ваше время. Вас подвезти? — Конечно. Мы можем поговорить по дороге. В машине Гай поросил меня вернуться на шоссе. Мы опять повернули на восток. Проехали немного в дружелюбном молчании. Он взглянул на меня. — Так в чем состоит ваше задание? Найти меня и доложить? — Вроде этого. Теперь, когда у нас есть ваш адрес, Таша Ховард, адвокат, пришлет вам извещение о завещании. — О, точно. Я и забыл. Я теперь наследник, как вы говорите. Его тон стал легким и почти насмешливым. — Вас это не интересует? — Не особенно. Я думал, что мне что-то нужно от этих людей, но, выходит, что нет. Он указал на приближающийся перекресток, и я свернула направо, на маленькую проселочную дорогу. Она была покрыта гравием, и я видела в заднем окне поднимающиеся за нами струйки белой пыли. Церковь находилась в конце луга, вывеска гласила: «Юбилейная Евангельская Церковь». — Можете остановиться здесь. Хотите зайти и посмотреть? Если у вас почасовая оплата, я вам устрою полную экскурсию. Уверен, что Донни может это себе позволить. Я немного поколебалась. — Хорошо. Гай поднял голову. — Не волнуйтесь. Я не буду пытаться обратить вас. Я остановилась, и мы вышли из машины. Гай ничего не сказал, но по его манере было видно, что он гордится этим местом. Он достал ключи и открыл дверь. Церковь была небольшой, каркасное здание, немногим больше одной комнаты. Было что-то в ее скромном облике, что говорило о достоинстве. Витражные окна были совсем простыми.