Кристи послала им сердитый взгляд. — Энид сегодня выходная. Может, хватит критиковать? Мирна сиделка. Ее наняли ухаживать за папой, а не обслуживать вас двоих. Нам повезло, что она осталась, и вы прекрасно это знаете. Никто другой здесь и пальцем не шевелит, кроме меня. — Спасибо, что все объяснила, Кристи. Ты просто душка, — сказал Джек. — Прекрати, — сказал Донован. — Можем мы подождать, пока не услышим про Гая? Он взял горстку арахиса и жевал один, когда его внимание вернулось ко мне. — Вы хотите начать? Мне потребовалось несколько минут, чтобы рассказать, как я сумела найти Гая Малека. Не упоминая Дарси Паско и Калифорния Фиделити, я описала шаги, которые привели меня к получению информации с его удостоверения личности. Признаюсь, я слегка преувеличила, заставив все звучать более проблематично, чем было на самом деле. — Насколько я могу судить, ваш брат искупил свои прегрешения. Он работает смотрителем в Юбилейной евангелистской церкви. Еще он выполняет ремонтные работы для разных людей в Марселле. Он говорит, что он единственный в городке делает такую работу, так что зарабатывает приличные деньги, по его стандартам. Его жизнь проста, но он справляется. — Он женат? — спросил Донован. — Я не спрашивала, но непохоже. Он не упоминал о жене. Церковь предоставляет ему жилье в обмен на его услуги. Местечко так себе, но он не жалуется. Конечно, это поверхностные суждения, но я еще не прекратила расследование. Беннет обглодал оливку и положил косточку на бумажную салфетку. — Почему Марселла? Это грязная дыра. — Пастор из этой церкви подобрал Гая, когда он голосовал на шоссе, уйдя из дома. С тех пор он оставался в Марселле. Церковь, к которой он присоединился, кажется довольно строгой. Никаких танцев, игры в карты и тому подобного. Он сказал, что иногда может выпить пива, но никаких наркотиков. Так было уже лет пятнадцать. — Если ему верить, — сказал Беннет. — Не знаю, много ли можно сказать, за то короткое время, что вы потратили. Сколько вы там провели, час? — Около того. Вообще-то, я профессионал. Я имела дело с наркоманами и поверьте, он не выглядит как один из них. Я также могу определить лжеца. — Не обижайтесь. Я скептик по натуре, когда дело касается Гая. Он мастер устраивать представления. Беннет допил мартини, держа бокал за ножку. Остатки джина сформировали отчетливые фестоны вдоль края. Он потянулся за кувшином и налил себе еще порцию. — С кем еще вы говорили? — спросил Донован, напоминая о своем присутствии. Он явно руководил всем шоу и хотел убедиться, что Беннет об этом знает. Со своей стороны, Беннет казался более заинтересованным своим мартини, чем разговором. Я заметила, как напряженные морщинки на его лице разгладились. Его вопросы должны были демонстрировать, что он контролирует себя. Я пожала плечами. — Я делала остановку в городе и упомянула Гая в разговоре с владелицей магазина. Там не больше пятисот-шестисот жителей и все знают друг друга. Она не моргнула глазом и не сделала комментариев о нем ни в ту, ни в другую сторону. Пастор и его жена кажутся искренне к нему привязанными и говорят с гордостью о том, какой путь он прошел. Они могут лгать, устраивать представление, но я сомневаюсь. Большинство людей не настолько хороши в импровизации. Джек взял крекер и слизнул с него сырный соус. — Так в чем дело? Он рожден заново? Его крестили? Вы думаете, он принял нашего Господа Иисуса в свое сердце? Его сарказм был обидным. Я повернулась и уставилась на него. — У вас с этим проблемы? — Почему у меня должны быть проблемы? Это его жизнь. Донован поерзал на месте. — У кого-нибудь еще есть вопросы? Джек засунул крекер в рот и вытер руки салфеткой, пока жевал. — Я думаю, что это прекрасно. То-есть, может быть, он не захочет денег. Если он такой хороший христианин, может быть, он предпочтет духовное материальному. Беннет раздраженно хрюкнул. — То, что он христианин, не имеет никакого значения. У него нет ни пенни. Вы слышали ее. Он гол как сокол. — Я не знаю, есть ли у него деньги. Я ничего об этом не говорила. Теперь настала очередь Беннета уставиться на меня. — Вы серьезно думаете, что он собирается отказаться от такой кучи бабла? Донован посмотрел на меня. — Хороший вопрос. Какие у вас ощущения по этому поводу? — Он ни разу не спросил о деньгах. Сначала, думаю, его больше интересовала идея, что вы наняли кого-то, чтобы его найти. Это его тронуло, а потом он смутился, когда понял, что ошибся. — Ошибся в чем? — спросила Кристи. — Он подумал, что меня попросили найти его, потому что семья интересуется или беспокоится. Довольно скоро стало ясно, что цель визита была проинформировать его о смерти отца и о том, что он является возможным наследником, согласно завещанию Бадера. — Может, если он думает, что мы все чмоки-чмоки, он откажется от денег и выберет любовь, — заметил Джек. Донован проигнорировал его. — Он говорил что-нибудь насчет консультации с адвокатом? — В общем, нет. Я сказала ему связаться с Ташей, но она адвокат по наследству и не будет давать ему советов по поводу его ситуации. Если он позвонит ей, она переадресует его к адвокату, если у него нет своего. Донован сказал: — Другими словами, то, что вы говорите, означает, что мы не имеем понятия, что он будет делать. Беннет вмешался: — Конечно, мы знаем. Никакой загадки. Он хочет денег. Он не дурак. — Откуда ты знаешь, чего хочет Гай? — сказала Кристи с раздражением. Беннет продолжил: — Кинси должна была дать ему подписать отказ. Сделать дело, пока у него не было возможности слишком много думать. Донован ответил: — Я спрашивал об этом Ташу. Я предложил, что мы составим форму отказа от наследства и дадим Кинси с собой. Таша это отвергла. Она сказала, что отказ ничего не стоит, потому что он всегда сможет заявить, что не был должным образом представлен, или на него было оказано незаконное влияние, или эмоции взяли над ним верх в тот момент, всякая такая мура, которая сделает все бесполезным. Думаю, что это правда. Скажите человеку, что его отец умер и достаньте отказ от наследства? Это все равно, что размахивать красным флагом перед быком. Кристи заговорила снова: — У Кинси есть хорошая идея. Она предположила, что, если два завещания были написаны с промежутком в три года, то свидетели подписания второго завещания могли быть теми же, что и в первый раз. Если мы сможем их разыскать, то, возможно, кто-то из них знает о содержании завещания. — Секретарь или помощник адвоката? — спросил Донован. — Это возможно. Или свидетельницей была машинистка. Кто-то должен был участвовать в составлении этого документа, — сказала я. — Если он существовал, — вставил Джек. Уголки рта Донована опустились, как будто он обдумывал эту возможность. — Стоит попробовать. — Зачем? — спросил Джек. — Я не говорю, что мы не должны попытаться, но это, наверное, ни к чему не приведет. Можно быть свидетелем, не имея понятия о содержании завещания. Кроме того, а вдруг второе завещание оставляет все Гаю? Беннет потерял терпение. — Да ладно тебе, Джек. На чьей ты стороне? По крайней мере, свидетели могут подтвердить, что второе завещание было подписано. Я полдюжины раз слышал, как папа говорил, что Джек ничего не получит — мы все слышали, как он это говорил — так разве это ничего не меняет? — Почему это должно что-то менять? У папы было завещание. Он хранил его в папке наверху. Откуда ты знаешь, что он в конце не передумал? Может, он порвал его перед смертью? Он знал, что его дни сочтены. — Он бы сказал нам. — Необязательно. — Господи, Джек. Я говорю тебе, он сказал, что Джек ничего не получит. Мы это обсуждали сто раз, и он был непреклонен. — Неважно, что он говорил. Ты знаешь, каким он был, когда дело касалось Гая. Он никогда не делал, что грозился. Нас заставляли подчиняться правилам, но не его.