– Готово! – крикнула Лили маме, спрятала расческу в карман и села рядом с братом. Альберт услышал, как открывается дверь. Кто-то молча зашел в квартиру. Звуки объятий. А потом Альберт убедился, что парк пришел к нему. На пороге стоял пират. Он узнал его, хотя тот был без зеленых волос. Он стащил с головы шапку, и неровные темные пряди упали ему на лицо, прикрывая глаза. Но ничто не могло спрятать улыбку. И все было замечательно. Кроме того, что пират обнимал маму за талию. Альберт наклонил голову набок, как собака, чтобы присмотреться. Впитать в себя этот момент. Его мама. Красивая мама. И этот пират, огромной ручищей прижимающий маму к себе. Он решил стать его папой? Но Альберт уже не был уверен, что хочет папу. Он сам взрослый и сможет защитить своих девочек. Сестру и маму. Пират выпустил женщину из объятий. Прошел в комнату, присел перед мальчиком, чтобы посмотреть на него снизу вверх. – Ну привет, – сказал он. Голос тот же. Альберт не улыбнулся. Он смотрел на гостя серьезно, изучающе. Впитывая не черты лица, а то, что скрывалось за ними, и чувствуя смутную угрозу. Их жизнь изменится безвозвратно. Она уже изменилась, мама и сестра все решили без него. – Помнишь меня? – спросил пират. – Я Андрэ. – Капитан Андрэ, – прошептал мальчик. Мужчина рассмеялся. – Помнишь, что ты мне сказал в парке? – Да. – Я подумал над твоим предложением. Я согласен стать твоим папой. 10. Марк 4 октября 1999 года Центральное управление полицией Новый Треверберг – Сколько же там людей работает, – положив телефон, вздохнула Кейра. Карлин поднял голову от отчета Тресса, который перечитывал в очередной раз, и вопросительно посмотрел на Коллинс. Девушка собрала волосы в пучок, который закрепила карандашом; ручкой вычеркивала из блокнота тех, кого обзвонила. Первой была компания «Мун Девелопмент». Пришлось по факсу сбросить официальный запрос (вредная секретарша отказывалась верить, что ей звонят из полиции, и требовала личного присутствия, но сторговались на факс), потом так же получить списки закрепленных за «Екатерининскими мечтами» уборщиков. Коллинс запрашивала данные обо всех, кто переступал порог усадьбы за последние тридцать дней. Возможно, круг поиска стоило расширить, но они решили начать с малого. Набралось под сорок человек. Семь гектаров ландшафтного и плодового садов и саму усадьбу разделили между четырьмя подрядчиками. Два на дом, два на участок. У этих подрядчиков была невероятная куча сотрудников. У каждого своя специализация. Кейра обзвонила компании-подрядчиков и теперь ждала ответы от них на официальные запросы, подписанные Старсгардом, для получения списка людей, графика дежурств и отчета по сменам, если таковые были. Отдельно она сконцентрировала внимание на изогнутых прутьях (ну а вдруг их деформировали не так давно). Дженкинс бросил на стол папку с копией отчета криминалистов. Карлин с трудом оторвался от тонкой шеи Кейры, по которой разметались выпавшие из пучка тонкие прядки, и посмотрел на стажера. Тим выглядел странно. Его лицо не было искажено эмоциями, но и безразличным его профайлер назвать не смог бы. Тим был удовлетворен. Чем, интересно. – Что увидел? – спросил Карлин негромко. Оба стажера посмотрели на него будто по команде. Только вот Коллинс тут же отвела глаза, а Дженкинс улыбнулся. – Хороший отчет, – согласился он. – Я думал, что такой красотой нас только в академии пичкают. А тут все как по учебнику. Офицер Тресс сказал, что будут дополнения. Мол, тут только часть. Грин ему дал… – Детектив Грин, – поправил Марк. Стажер осекся. Снова улыбнулся. – Детектив Грин дал ему сутки. А прошло всего… А который сейчас час? – Сейчас пять. Грин задерживается у матери жертвы, поэтому планерки не будет. Но завтра брифинг в девять, прошу не опаздывать. – Пять. Прошло всего шесть часов, – продолжил Дженкинс. – Столько материалов за шесть часов. Карлин пожал плечами и с тоской посмотрел на пустой стаканчик из-под кофе. Надо наведаться к Энн в кофейню, взять нормальный. И себе, и ребятам. Вопрос только, сегодня или завтра. Или стажера послать? Что он тут разглагольствует? – Делу отдан приоритет и выделены соответствующие ресурсы. – Правда? – Глаза стажера вспыхнули темным огнем. – Тим, чего привязался, – влезла Кейра. – Как будто ты каждый день видишь такие дела. Конечно, ему отдадут приоритет. Даже в этом городе такого еще не было. Ведьма и священник. – Ведьма и священник, – пробормотал Дженкинс, опустив глаза. – Да. Я просто устал. – Ну ты и лентяй, – с улыбкой, которая совершенно не понравилась Карлину, сообщила Кейра, подскакивая к факсу, когда раздался звонок. Она нажала кнопку приема документа и замерла. Карлин видел, что девушка сдерживается, чтобы не выдернуть бумагу в попытке ускорить получение информации. По мере выползания листа ее лицо мрачнело. – Да они издеваются, – пробормотала она. – Тим, может, ты мне поможешь с этой ерундой? Пожалуйста. Тут под сто человек, я в жизни не обработаю всех. – Это не требуется, – вмешался Карлин. – Просто отдай мне списки. У нас есть отдел, который проведет предварительную работу. А мы поговорим только с теми, чьи показания ценны для дела. Кейра посмотрела ему в глаза. Кажется, впервые за этот день она не покраснела, глядя на него. Карлин почувствовал нечто, близкое к сожалению: она так очаровательно краснела. Ее каштановые с краснотой волосы чудесно гармонировали с бледной кожей и большими глазами. Тонкий стан, маленькие руки. И печаль. Печаль глубоко травмированного человека, который цепляется за жизнь, но свято бережет свои тайны. Полная противоположность его блистательной ведущей-жене. – А мы не рискуем так упустить что-то важное? – Статистика, – с умным видом заявил Тим. – Да? И что же ты хочешь сказать? – огрызнулась Кейра, переводя взгляд на стажера. Тот самодовольно откинулся в кресле. – Мы должны отработать все запросы, но ресурс стажеров и детективов ограничен и ценен. Мы формируем опросник. Коллеги проводят опрос, он записывается, тщательно стенографируется. Потом результаты обрабатываются определенным образом, но не скрываются. Нам передается вся документация по всем допросам. И дополнение с указанием того, что выглядит подозрительным и требует внимания. И далее мы сначала проходимся по таким вот спорным моментам. А потом при желании анализируем все стенограммы и видеозаписи интервью. – И как это экономит время? – удивилась Кейра. – На самом деле существенно. Ну что там со списками? Она пробежала глазами полученный документ, удовлетворенно кивнула. – Я соберу их все и передам вам, доктор Карлин. Он улыбнулся. – Я вот хочу спросить, – проговорил Тим. – А детектив Грин всегда отправляется к свидетелям один? – Если хочешь ездить с ним – заведи машину, – улыбнулся Карлин. – Вы почти одновременно установили личность девушки, а он такое ценит. Но на свой мотоцикл пассажиров, как ты понимаешь, не берет. Если бы ты был на машине, он предложил бы поехать за ним. И ты смог бы принять участие в допросе свидетеля. Но что у нас со священником? Дженкинс передернул плечами так, будто хотел поправить несуществующий плащ. – Глухо. – Списки пропавших? – Проблема в том, что их существенно больше, чем девушек. Мужчин от 35 до 55. Потому что этот хмырь выглядит так, что по нему возраст не установить. Да и доктор Абигейл ничего конкретного не сказала. Ну ближе к сорока. Как будто это что-то меняет. Карлин поднялся с места, обогнул стол и сел напротив Тима. Тот вздохнул. Мальчишка явно не готов к работе в полиции. Хотя ему… ему двадцать семь, если верить досье. Он старше Кейры года на четыре. Значит, это либо второе образование, либо осознанный выбор. Придуривается? Набивает себе цену? Пытается социализироваться в коллективе и не выпендриваться? Карлин был ненамного старше, но в органах провел всю свою сознательную жизнь. Он с детства знал, что будет ловить серийных убийц, изучал все материалы, которые мог достать сам или его отец. Он не пошел в строительство, не продолжил семейное дело. Лишился семьи в двадцать, продал бизнес, почти все вырученные средства положил в банк и при желании мог ничего не делать до конца жизни, но вместо этого продолжил обучение. Он брал бесконечное количество дополнительных курсов, ездил по всему миру, проходил стажировки. И, вернувшись в Треверберг к двадцати семи, был уже известным специалистом. Местные не сразу поверили, что Карлин хочет работать в полиции. До сих пор ему не дали отдела, но Марк знал: еще пара дел, пара десятков прочитанных лекций, несколько командировок, и Старсгард найдет деньги на то, чтобы выделить ему помещения и фот. Чтобы Карлин основал собственное направление профайлинга. Учил людей, которые бы разъезжались по всему миру. Пользуясь своей короткой связью с Куантико, Марк понимал, что его студентов примет даже ФБР. В этом плане академия и университет имени Люси Тревер оказались более проворными: курс профайлинга под руководством Карлина шел уже несколько лет. Но ничего. Марк умел ждать. – Давай обсудим. Коллинс, присоединяйтесь. То, что вы делаете, важно, но задачу детектива вы выполнили. Мы с вами должны составить психологический портрет преступника. И урок номер один: если вы хотите сделать свою работу хорошо, дружите с криминалистами. Тим Дженкинс – ваш криминалист. – Сейчас он просто копается в бумажках, как и я. – Да. Но он криминалист. И стажеры первые пару лет всегда копаются в бумажках. Правила такие, – улыбнулся Карлин и хлопнул по пустому стулу рядом с собой. – Садитесь. Мы должны дождаться Грина, если не поступит иных указаний. У нас есть время решить задачку Тима. А потом поужинать. – Вы не торопитесь? – спросила Кейра, опускаясь на предложенное место. Пахла она тоже чудесно. – Дело – приоритет. Для детектива Грина, для офицера Тресса, для доктора Абигейл, которая не спала сутки, но установила личность девушки и сделала отчеты о вскрытии. Для меня. И для вас, господа стажеры. Если это вас не устраивает, идите домой и подумайте, ту ли профессию вы выбрали. Стажеры притихли. Но если Кейра выглядела испуганной и несколько пристыженной, то Дженкинс буквально светился от удовлетворения на грани радости. То ли у них конкуренция какая-то, то ли ему на самом деле здесь нравилось, и он сбросил маску. – Итак. У нас мужчина. Есть признаки цирроза. Значит, пил, – заговорил Дженкинс, не глядя в отчет доктора Абигейл. Он уверенно себя чувствовал во взаимодействии с документами патолога. Полезный навык для криминалиста, расширяет угол зрения. Помогает приметить то, что недоступно коллегам. – На вид лет сорок. Но доктор Абигейл подчеркивает, и я с ней согласен, что ему может быть и 50, и 55. Несколько переломов. Возможно, он в прошлом спортсмен. Тело в хорошем состоянии, процент жира удовлетворительный. – Значит, был сильным, – прошептала Кейра, и Карлин неожиданно почувствовал ее дрожь. Но не повернулся к ней. Ограничился лишь тем, что сделал мысленную заметку разобраться. Сейчас он был сосредоточен на том, что говорил Дженкинс. Точнее, на том, как он это говорил. Свободно, спокойно. Он не был похож на стажера. Всего один рабочий день, а он окреп. Все-таки возраст – это преимущество. Карлин вообще думал о том, что до двадцати пяти в академию брать никого нельзя. Что может знать о правосудии, справедливости, законе и душе серийного убийцы двадцатилетний юнец? Ничего. – Да, несомненно, – спокойно ответил Тим Кейре, переводя на нее холодный, как у любого криминалиста, взгляд. – Он явно был сильным и следил за этим. Немного не вяжется с алкоголем, но психика по части доктора Карлина, я в этом не силен. Все заулыбались. – Я подал запросы во все участковые отделения города. Ну и отнес на первый этаж, попросив их поторопиться. За тридцать дней – вы не поверите – за тридцать дней мы получили около сорока сообщений о пропавших людях, которые подходят под критерии.