Туфель, которые жена недавно носила, не было. Туфли были почти новые и дорогие. Они купили их летом. Илья тогда еле дождался, когда жена выберет наконец подходящую пару. Илья заглянул в спальню, снова закрыл дверь и быстро пошел к шкафу, где лежал пистолет. Трогать пистолет он не стал, нашел в тумбочке коробку с патронами и несколько секунд разглядывал содержимое коробки. Пытался вспомнить, сколько патронов оставалось, когда он перед этим открывал коробку, и не смог. Не помнил. Он сунул коробку на место, напомнил себе, что необходимо выбросить не только пистолет, но и патроны, выключил везде свет и на ощупь добрался до постели. 15 октября, суббота – Что тебя мучает? – не выдержал Виктор, глядя на нахмуренное Нинино лицо. – Тебе плохо со мной? В квартире был беспорядок. Виктор к нему привык, раздеваясь, бросал вещи куда попало, но Нина обычно аккуратно вешала одежду в шкаф, машинально двигала стулья, чтобы стояли ровно, и квартира успела измениться, в ней чувствовалось женское присутствие. Сейчас домашнее Нинино платье валялось на ближайшем к постели стуле. Платье почти сползло на пол, Виктор поаккуратнее повесил его на спинку стула. – Я больше всего на свете хочу быть с тобой. – Нина приподнялась на подушке и позвала: – Иди сюда! Он послушно сел рядом с ней. – Я хотела быть с тобой, еще когда жила с Геной. Он погладил ее по плечу, она удержала его руку. – Я приходила по вечерам домой и ждала, когда наступит утро и я тебя увижу. Я спешила не на работу, а к тебе. – Нин, кончай, – попросил Виктор. – Ты делала для мужа все, что могла, хватит себя изводить. – Тяжело тебе со мной? – Не знаю, – серьезно объяснил он, – я знаю только, что теперь не смогу без тебя жить. Раньше мог, а теперь не смогу. – Мне кажется, если убийцу Юли не найдут, прошлое никогда меня не отпустит, – призналась Нина. – Прошлого снаружи нет, здесь есть только настоящее. – Виктору захотелось потрясти ее, чтобы перестала нести чушь. – Прошлое сидит в нас. Начни думать не о прошлом, а о будущем. – О каком будущем? – О нас с тобой, – проворчал он. – Я всегда думаю о нас с тобой – улыбнулась она. Черные кудри были по-утреннему растрепаны и очень ей шли. – Ну и умница. Вставай, – он потрепал ее по плечу и ушел на кухню. Он мог не понять, как сильно она ему нужна. Он мог жениться на студентке-соседке, и теперь Нина не сидела бы напротив с растрепанными кудрями. Думать об этом было ужасно. Она появилась через несколько секунд, полезла в холодильник, принялась готовить завтрак. Виктор порылся на книжной полке, достал немецкие мемуары времен Второй мировой. День был солнечный, а выходить из дома не хотелось. Мемуары были написаны легко, он увлекся. Вымыв оставшуюся после завтрака посуду, Нина открыла ноутбук. Какое-то время пристально смотрела на экран, потом отъехала от стола и уставилась в потолок, закинув руки за голову. От тонкой фигуры в массивном кресле не хотелось отводить взгляд. – Хочешь, сходим куда-нибудь? – предложил Виктор. – Юля работала в семье человека, фамилия которого фигурирует в Гениных записях, – задумчиво сказала Нина. – Черт… Мне иногда жаль, что у меня хорошая память. Замечаю все подряд. Мамину приятельницу, которая нашла нам Юлю, зовут Кира Олеговна Мушкина. А в Гениных записях есть некая Мушкина Е. А. – В каких записях? – Виктор отложил книгу. – Гена составил список тех, кто замешан в коррупции. Прямо это не написано, но я думаю, что не ошибаюсь. Надо было самому просмотреть документы в ноутбуке, но Виктору было неприятно копаться в записях ее мужа. – Этим спискам несколько лет, – напомнил он. – Я понимаю, – согласно кивнула Нина. – И все-таки… Виктор тяжело вздохнул. – И все-таки! – обреченно передразнил он. Нина улыбнулась и взяла в руки телефон. Талант переговорщицы у нее был. Она легко и почти мгновенно выяснила, что у Киры Олеговны есть племянница, зовут ее Еленой Антоновной, она работает в управе и наверняка не станет возражать, если Нина ей позвонит. * * * День был тяжелый и длинный. Мертвая Юля совсем не походила на Юлю живую, и Маше хотелось, чтобы гроб поскорее закрыли. Но окончательно она почувствовала, что сестры больше нет, только когда священник тихо сказал, чтобы тушили свечи. Пока свеча горела, Юля еще была где-то рядом, а теперь ее не стало навсегда. Екатерина Борисовна незаметно и умело взяла на себя всю организацию похорон. Маша понимала, какую неоценимую услугу соседка им с мамой оказала, постоянно повторяла «спасибо», наклоняясь к Екатерине Борисовне, и чувствовала себя виноватой, потому что не представляла, как можно достойно за это отблагодарить. Народу оказалось не так уж мало, напрасно Маша переживала. Пришли Юлины одноклассники и Алина вместе с двумя девушками. Наверное, девушки тоже работали в больнице. В кафе, где проходили поминки, даже пришлось поставить дополнительный столик. Наконец Верин брат Юра отвез Машу, маму и Екатерину Борисовну домой, и все закончилось. – Ты приляг, Лариса, – строго говорила соседка, помогая маме раздеться. Мама не сопротивлялась и даже, кажется, сразу задремала. – Спасибо вам, – в который раз повторила Маша. – Не за что, – отмахнулась соседка. – Давай, что ли, чайку попьем, да пойду я. Маша включила чайник, поставила чашки, открыла банку черносмородинного варенья. Ягод в этом году было много, все рвать мама не стала, часть оставила птицам. Видимо, те нашли еду получше, засохшие ягоды падали на землю вместе с листьями. – Подруг Юлиных много пришло, – заметила Екатерина Борисовна. – А ты боялась, что некому хоронить будет. – Школьные подружки пришли, девочки из больницы, – Маша заварила чай. – Юля раньше в нашей городской больнице работала. – Я ее туда устроила, – соседка подвинула к себе чашку. Екатерина Борисовна раньше работала в городской поликлинике. Но мама никогда за помощью к ней по-соседски не обращалась, мама, как и Маша, считала, что за любой труд всегда надо платить. Впрочем, на здоровье в их семье не жаловались и врачебной помощью не злоупотребляли. – Юлю в больнице хвалили. Я ее уговаривала, чтобы в институт поступала. В двадцать первом веке надо иметь нормальное образование. – Екатерина Борисовна, вы знаете главврача больницы? – неожиданно спросила Маша. – Знаю! – удивилась соседка и усмехнулась. – Это Федина теща! Федя… У Екатерины был единственный родственник – племянник Федя, сын сестры Екатерины. Сестру звали Ирина, кажется. Федор Николаевич… Федя был старше Юли на пару лет. Детьми они вместе бегали на пруд купаться. Тогда Федя часто бывал у родственницы. И Ирина часто бывала у Екатерины. Сестры любили возиться в маленьком садике. В прошлом году Ирина умерла, Екатерина долго переживала, мама ей сочувствовала.