Она не приходила в сознание около двух часов. Но у неё был телефон с номером Бурого, а у того была информация, как нам выбраться. А именно, как взломать машину, как её завести и где есть выезд из города, но с обратной стороны, чтоб вообще полностью объехать этот район. Я делал всё быстро и слаженно, объяснив ситуацию и упустив историю про призрака, которую знать им было не обязательно. Я очень спешил. Не в последнюю очередь из-за того, чего не видел. Сина подтвердила, что здесь могут обитать и другие представители, что делят территорию иначе. Они хищники, и мы для них не более чем мелкие бандиты, которых можно прищучить. Может картель и сдюжит с ними побороться, но банды, со слов всё той же Сины, уже нет. А здесь и таких нет, что делает нас втройне уязвимыми. Теперь я знал, как открывается любая машина. Нужна отвёртка или нечто похожее, что поместится в замочную скважину, после чего удар, и ты срываешь все штифты и можешь открыть дверь в машину. Или бьёшь стекло, как сделал я. Потом срываешь нижнюю панель и выдёргиваешь провода из замка зажигания. Два плюса, два минуса и один красный — это стартер. Определяешь провода с двумя плюсами, соединяешь с минусами, чтоб включит зажигание и габариты. После этого красным касаешься уже соединённого плюса, чтоб выбить искру и завести машину. Готово. Это было волнительно — вскрывать машину под чьим-то домом таким образом, ожидая, что в любую секунду тебя могут заметить. Не так волнительно, как в школе, но всё же. А потом неожиданное прохладное облегчение, когда ты трогаешься с места. — Теперь точно война, — вздохнул он, подкинув пакет в руках. — Если эта крыса пыталась продать им товар, а потом их всех грохнули, пусть даже не мы, ясен пень, кого обвинят. — Но почему он взял только наркотики? А не деньги, к примеру? — спросил я. — Денег в тот момент не было. Да и товара тоже не было особо. Взял, что пришлось, видимо, — прожал он плечами. — Что ж он не покинул город? Сбыл бы дороже. — А ты поймёшь этих наркош? — хмыкнул Бурый. Наркош? Вообще, логично, но… тот человек не выглядел наркоманом, если честно. — Держи бабки, Шрам, — положил на стол он небольшую пачку. — Кстати, что с Фиестой? Она какая-то… странная и побитая. — Без понятия. Но нам досталось, к тому же, мы немного разделились, когда уходили от погони. Я без понятия, на что она нарвалась. Мы договорились встретиться около школы, но когда… — Я в норме, — холодно оповестила о своём состоянии Фиеста, перебив меня. — Дай денег, и я пойду. Бурый спорить не стал, лишь проводив её взглядом. — Надеюсь, что это не ты её так отмудохал, — сказал он мне, когда Фиеста ушла. — Я? Боюсь, что я был бы покойником к этому моменту, — покачала я головой. — Она не говорит, что произошло, но мне кажется, что её как раз-таки и отмудохали. Да, я тоже строил теории и предположения, чтоб выглядеть озадаченным. К тому же, Фиеста ничего про случившееся не сказала и вряд ли скажет. «Меня побил призрак девочки из школы», мне кажется, такое объяснение даже Бурому покажется странным, и она это понимала, потому просто сказала, что ничего не произошло. Скорее всего Бурый подозревал меня, но, к моему счастью, Фиеста сразу сказала, что это не я. Конечно, поверить ей на слово он не поверил, однако и придраться ко мне не мог, ведь главный свидетель молчит. — А война… — намекнул я на волнующую нас тему. — Я тебе должен отчитаться? — с усмешкой ответил он, но, тем не менее, предупреждая меня быть аккуратнее на поворотах. — Нет, я просто хочу понять, насколько мне надо быть осторожным. Что будет, что делать не стоит, куда не ходить, да и как это будет выглядеть, — миролюбиво попытался я объяснить. — Они будут бить по точкам и устранять лейтенантов, то есть нас, — решил объяснить он. — Забудь всякую хуйню, что показывают по телевизору, Томми-Шрам. Никаких гангстерских перестрелок. Будут налёты, поджоги, убийства. Намного реже вооружённые налёты на территорию. Ты, кстати говоря, тоже в зоне риска, но пока о тебе толком никто не слышал, так что не так страшно. А вот Панк, — это тот хмурый мужик, который с длинными волосами, — например, может попасть под пулю. Он известен в узкий кругах. — И мы не будем сидеть в осаде? Ну, спрятаться на базе, нос не показывать, только на вылазки, — попытался объяснить я. — Вечно так сидеть не будешь. Мы всегда под ударом, чтоб ты знал, просто сейчас шанс выше, но не более. Естественно, что будем сидеть в осаде, если прямо жарко станет, а на улице будет бойня на бойне. Но обычно мы продолжаем жить своей жизнью, вести дела, только становимся намного осторожнее. Ты хоть раз видел хроники криминальных войн? — Ну… было дело, — кивнул я. — Ты видел, как и где их убивают, не так ли? В машине взорвали, расстреляли у дома, убили на улице, просто пропал, зарезали в магазине и так далее. Это и есть война. Никто не прячется, как ты говоришь, кроме боссов, в нашем случае Соломона, так как всё зависит от него. Мы же продолжаем выполнять поручения и контролировать бизнес. Просто окружаем себя охраной. — Это ведь может и не спасти. — Может не спасти, — согласился Бурый. — Если там четыре машины с автоматчиками. Но мы тоже стараемся контролировать такое. Не зря же есть смотрящие на улицах, которым за это платят. А если киллер-одиночка, то он вполне может съехать, завидев охрану, и не рисковать. — А боевики? — А что боевики? Они воюют, защищают, нападают и так далее. Служат телохранителями. Однако они не в курсе дел. Сидеть, как ты предлагаешь, не получится, потому что без контроля, зная, что мы не можем приехать и лично проверить, все начинают крысить, обманывать или перебегать. Это всё надо всегда контролировать едва ли не лично. Ты должен показывать, кто здесь хозяин, даже когда война. Загнать нас в крепость, это значит оставить без нашего контроля территорию, которую будет легко отжать или которая сама себя переварит без контроля. Он закурил, немного походил, после чего продолжил: — Угроза всегда приходится на нас, лейтенантов, кто правит территорией. Остальных только если в перестрелке или разборке, не считая тех, кто просто имеет вес. Потому просто надо быть осторожнее и не париться. Здесь никто не верен, всё держится исключительно на бабках и страхе — вот что я понял с его слов. Как понял и то, что босс единственный, кто может спрятаться, а вот остальные должны работать, пусть теперь и с телохранителями, иначе без контроля территория просто уплывёт из рук. В тот день вновь было собрание, на котором обсуждали произошедшее. Я не был на нём, остался снаружи, как телохранитель, вместе с Гильзой и Пулей — братом и сестрой, которые неведомым образом прибились к Бурому. Были там и Панк с Гребней, но они общались между собой, а Панк так вообще не жаловал меня. Смотрел с каким-то лёгким презрением и подозрением, словно уже ненавидя меня всем сердцем. Он мне тоже не нравился. Но нравиться всем невозможно, а я не девушка, чтобы располагать к себе мужчин. Поэтому, пока он стоял с Гребнёй, я общался с близнецами. — Так как вы стали работать на Бурого? — вернулся я к вопросу, который был мне интересен после того, как Гильза опять его увела в сторону своими тупыми разговорами. Я видел, что Пуле стыдно за неё, что он косится, но ничего не говорит, чтоб не акцентировать внимание. Однако мы вдвоём понимали, что она дура. — О… мы… э-э-э… вроде знали его до этого, верно? Были ещё детьми, когда он только-только начал этим заниматься. — Он берёт на работу детей? — немного не понял я. — Нет, — вздохнул Пуля. — Он просто знал нас, причём достаточно, чтоб доверить товар, когда мы подросли. Начинали работать кладменами… это такие… — Я знаю, кто это, — кивнул я. — А, ну вот, мы работали одно время на него, а потом он предложил, как и тебе, вступить к нему в команду. А там убийство с каждого как экзамен. — И кого убивал? — спросил я с интересом. — Девчонка какая-то. Проворовалась и попыталась скрыться. Была очень осторожной. Ну я её и убил. — А я убила дилера! — хвастливо выпятила грудь Гильза. — Вышибила ему мозги, а потом ещё и его сыну, и… — Заткнись, — бросил Пуля, перебивая её. — Но я… — Рот закрыла, — зарычал он на неё. Вздохнул и посмотрел на меня, словно извиняясь. — Не стоит углубляться в это. Она немного перестаралась, так как туговата. — Я так и понял, — кивнул я. И тут неожиданно Пуля сменился в лице. — В смысле, ты хочешь сказать, что моя сестра тупая? — неожиданно спросил он. Прямо ни с того, ни с сего, слегка озадачив меня. Я, честно говоря, от такой резкой смены интонации слегка растерялся. Слишком не в тему это было сказано, от чего на мгновение я даже не знал, что ответить на это. — Прости, что? — переспросил я. — Ты хотел назвать мою сестру тупой? — повторил он с неожиданной злостью. — Что… ты о чём? Вообще, как ты дошёл до этого? — вскинул я бровь. Я редко меняюсь в лице, очень редко, но если меняюсь, то, значит, что-то меня сильно так удивило. Как, например, неожиданная претензия и агрессия, хотя сейчас я, кажется, понимаю, с чего он вдруг взбеленился так. Видимо, Пуля тоже понял, что явно перегнул палку, и лишь тряхнул головой. — Ничего, забудь. Ни прости, ни какого-либо другого извинения. Чем больше я провожу с ними времени, тем меньше они мне нравятся. Если пересчитать, то адекватных людей здесь ну очень мало. Если только Француз, Ряба или Гребня, хотя у последнего тоже что-то не всё в порядке, если присмотреться. Создаётся ощущение, что Бурый собирает людей не самых обычных. Возможно, рассчитывает на то, что их особенности помогут лучше справляться с работой. Или чтоб характер не позволял сходиться с другими более тесно, таким образом предотвращая сговор и предательство. Как, например, Пуля: такое ощущение, что у него комплекс старшего брата — стоило ему привидиться, что кто-то что-то имеет против его сестры, как он, едва не разрывая на себе рубаху, бросается разбираться. Так, по крайней мере, сейчас он выглядел, пусть и не делал ничего подобного. Его же сестра, она не просто дура, она больна на голову. Вот уж точно идеальные люди для убийства без каких-либо тормозов. — Кстати, Шрамик, а у тебя девушка есть? — неожиданно спросила меня Гильза. — Девушка? А что такое? Хочешь ей стать? — нейтрально поинтересовался я. — Тише будь, — тут же встрял Пуля. — Ещё тут в парни к ней не набивался. Сейчас это можно было бы воспринять как прямое оскорбление меня. Но я лишь пропустил его слова мимо ушей, так как не был заинтересован в разборках. Особенно с таким человеком. Моё мнение о Пуле упало едва ли не до плинтуса, пусть он этого и не понимал. — Так есть или нет? — продолжила доставать Гильза. — Вот у меня никого нет! — Ты тоже умолкни, — оборвал её брат. — Думай, что говоришь. Это был довольно толстый подкат. И у меня действительно создалось впечатление, что здесь что-то не так. Пуля так рьяно её защищает сейчас, как очень и очень ревнивый брат, который даже представить не может, что в его дорогую сестру кто-то будет тыкаться членом, хотя сам наверняка имеет отношения с девушками. А может быть и так, что он сам с ней и трахается. Учитывая моральное разложение этой части города, я бы не удивился, будь это правдой. — Получается, с ним уже… сколько? — Да года четыре, — пожал он плечами. — Как ствол начали нормально держать, наверное. — То есть вы с ним не с самого начала?