— Давай ставь самовар, я привезла твои любимые вкусняшки. Трясет бутылкой сухого, а в другой руке пакетик из сырной лавки. Достаю нам бокалы, ставлю чайник для Арины. Позволяю себе только один бокал. — Как там Москва? — Лариса интонацией вкладывает явно другое значение в свой вопрос. — Хорошо. Очень. — честно отвечаю подруге и расплываюсь в широкой улыбке. Опережаю возможные вопросы. — Не знаю как будем дальше общаться. У каждого своя жизнь. Он молодой, амбициозный, а я мышка — норушка, которая из своей норки ни ногой. Да и мы ничего не обещали друг другу. Было хорошо и ладно. — А ладно ли? — Лара как обычно попадает своими вопросами в цель. — Давай не будем продолжать. Сейчас мне надо наверстать на работе упущенное, да и поездка не за горами. Пока лежала в больнице смотрела всякие ролики про Японию… — стараюсь поменять тему. Лариса поддерживает разговор, после нашего чаепития прощаемся, девчонки уходят. Завтра начинается трудовая неделя, понедельник — день тяжёлый, к нему надо особый настрой. Набираю ванну с пеной, расставляю свечи, включаю приятную музыку. Раздеваюсь и вспоминаю про Кирилла. Мне кажется мое тело до сих пор помнит его прикосновения. Забираюсь в ванну, кладу ступню на бортик, обножая коленку сквозь пену. Делаю снимок, думая что он весьма эротичный и отправляю Киру. Через какое-то время приходит ответное сообщение. На нём изображён голый торс с капельками пота, виден краешек резинки, как понимаю от тренировочных брюк. Мое воображение подкидывает картинки из наших горячих осенних ночей. Я жалею, что отправила сообщение, потому что моментально завожусь. Но решаю продолжить нашу фотопереписку, пусть мучительно будет не только мне одной. После моего сообщения с ещё одной проглядывающейся частью тела сквозь пену, приходит принтскрин с авиарейсами на сегодняшнее число. Ставлю смайлик «спокойной ночи», улыбаюсь и с головой сползаю под воду, словно героиня неизменной классики фильма «Красотка». 24 24 — Нина, ты в своём уме⁈ — вопрошал отец. Папа можно сказать силой привёз меня в больницу, после того, как узнал, что я решила прервать терапию. Её мне назначили после последних событий. МРТ пока не показало новые очаги, но в любом случае для организма это был коллосальный стресс. — Да, абсолютно. В здравом. — Так, всё, давайте успокоимся и поговорим спокойно, тем более в состоянии Нины. — встревает врач. Папа замолкает и примирительно успокаивается. — Да, Нина права, ей придется на время прекратить терапию, но потом она снова к ней вернётся. — Для чего её нужно прекращать? Это новый протокол лечения⁈ Если да, то давайте проконсультируемся со столичным центром и зарубежными. Док смотрит на него, потом на меня. Я тихонько мотаю головой. — Я отойду в ординаторскую, а вы поговорите пока. Чувство такта и врачебная тайна у моего врача на высшем уровне. Когда я узнала что, передо мной стал выбор, бороться или жить дальше, как жила, но сожалеть о том, что не смогла. Все стало проще, врач не оставил мне выбора, дав, расклад при обоих вариантах. Выбор такой, что выбора нет. И вот тогда стало легко. Легко от того, что приняла эту ситуацию, что настроилась на все последствия, связанные с ухудшениями и рисками. Когда ты живешь с диагнозом, который можно лечить, но нельзя вылечить, ощущение, будто находишься в темноте, где не знаешь куда ступать. А когда находишь хоть небольшую опору, то идешь вдоль нее, будто держишься за стену,вдоль которой шаг за шагом продвигаешься, в надежде найти спасительную дверь. Надеется приходиться только на свою силу к жизни и веру, что все будет хорошо. Наш разговор откладывается из-за звонка Юли. Понимаю о чем ей сообщил шеф после нашего с ним разговора. — Доброе утро. Да, я буду после обеда. Юль, ты всё верно поняла, вместо меня полетишь ты. Давай я приеду в офис, и мы поговорим. Ещё тогда, после моего похищения, мне пришлось рассказать Марку Арнольдовичу всё: о моем диагнозе, о возможных ухудшениях. Он дал слово, что никто об этом не узнает. Решили подстраховаться и подать документы на визу Юле, неизвестно как мог отреагировать мой организм. Мечта побывать в удивительной стране откладывается на неопределённый срок, и увы, теперь за свой счёт. Из моих раздумий меня выдернул голос папы. — Нина, объясни мне, что происходит! — требовательно просит отец. Что ходить вокруг, да около. — Я беременна. Ребенка оставлю. — тихо, но уверенно произношу происходящее. Наступает немая пауза. В процессе её, на лице отца прослеживается спектр эмоций от удивления до негодования. — Вот сукин сын! Значит, он всё-таки тебя тогда…! Нина, он же наркоман!… Понимаю о чем подумал папа, пытаюсь успокоить его нервную систему. — Отец не Рома. Час от часу не легче. Папа теперь «выпадает в осадок». — Кирилл? Киваю. Папа встаёт, подходит к подоконнику, руками опирается об него, набирает глубокий вдох и выдыхает, раздувая щеки. Молча стоит и смотрит в окно. Молчание убивает. Пытаюсь сконцентрироваться и успокоится, но получается плохо. Сцена напоминает фрагмент дешевой мелодрамы, только моя реальна. Взрослая дочь отчитывается отцу. Понимаю, что это только мое личное дело, моя жизнь. Но ещё я понимаю и помню, как отец переживал все эти годы за меня, сколько сомнений, мыслей было в его голове, я не имею право игнорировать его переживания и вопросы. Именно он был опорой для меня в тяжёлое время. Я не безалаберная дурочка, которая думает «авось пронесет». Очень тщательно подхожу к вопросу контрацепции. Для меня самый приемлемый способ и надежный, как считала до этого момента — презервативы. И то, там стоит процент гарантии 99,9%. Что-то пошло не так — порвался. Я сразу приняла все меры, как думала, за исключением экстренной контрацепции — таблеток, на это есть веские причины. Поэтому, когда поняла, что задержка, сразу пошла в аптеку и сделала два теста подряд. Ощущения были двоякие. Радость и страх. Ещё недавно озвучивала мысли о том, что хочу детей, семью. Как написал Булгаков в одном из самых загадочных и потрясающих романов: «Будьте осторожны со своими желаниями — они имеют свойство сбываться». Вот и моё начинает сбываться при самых странных обстоятельствах. Ведь я хотела как минимум для начала выйти замуж и быть уверенной в отце ребёнка. А тут опять зарисовка из моей личной книги: «Чёрный юмор жизни Нины Стец». Когда заходит доктор, папа поворачивается и с ходу просит. — Нина, выйди. Перевожу взгляд на врача. Тот даёт понять что все нормально, чем немного вселяет оптимизм в меня. А он мне так необходим сейчас. Чувствую себя школьницей, расхаживающией у дверей директора, когда решается моя судьба. На самом деле для себя все решила, но мне важна поддержка близкого человека, мой надежный тыл — папа. При худшем раскладе, окажись я прикованный к постели или креслу, хочу знать, что моего ребенка поднимут на ноги и воспитают хорошим человеком. Спустя некоторое время, судя по часам прошло минут двадцать, казавшиеся мне вечностью, открывается дверь. Меня приглашают зайти. Вот он, мой судный час. — Нина, если ты приняла окончательное решение, то нужно встать на учёт по беременности. Со своей стороны я буду контролировать и вести наблюдение. Так же тебе нужно будет посетить эндокринолога, офтальмолога. После рождения и грудного вскармливания мы проведем обследование и продолжим терапию. Папа сидит и слушает всё, уже с более спокойным лицом. Не знаю что именно ему сказал доктор, но его слова повлияли однозначно.