– Будет сделано, Владимир Владимирович, – сказал Шойгу, делая пометку у себя в планшете. – Мы будем регулярно, каждый день, осведомлять вас о ходе мобилизации и о ходе подготовки. Возможно, корректирующие решения придется принимать прямо по ходу дела. – В последнем, зная наших людей, я более чем уверен, – проворчал президент. – Прежде чем все закончится, много кого придется бить по голове, снимать с должности и отдавать под суд, а также отправлять в корзину одни инструкции и заменять их другими. Но это касается не только объявленной частичной мобилизации. Есть еще один, не менее важный компонент подготовки к грядущим испытаниям – мобилизация нашей промышленности. Возможно, это даже важнее мобилизации солдат и офицеров. Выпуск боевой техники, боеприпасов и снаряжения необходимо увеличить в несколько раз даже относительно потребностей войны за Вратами. А это уже, Андре Рэмович, задача для вас и всего вашего правительства. Против Гитлера у нас сражалось пятьдесят тысяч солдат и офицеров при соответствующем количестве техники, а тут численность действующей армии как минимум удесятерится. Если до смерти мистера Трампа у нас имелась иллюзия, что мы сумеем решить все поставленные задачи за счет запасов мирного времени, которые потом можно будет не торопясь пополнить, то теперь уже понятно, что это совсем не так. Воевать нам придется по всему периметру наших границ: очень бы не хотелось, чтобы японец под шумок полез на наши Курилы, а у нас там нечем ему ответить, поскольку то, что там было раньше, уже сняли с позиций и отправили на фронт в Европу. И что потом – сразу бить по Японии мегатонными боеголовками, потому что больше нечем? Нехорошо может получиться… – Я вас понял, – сказал премьер министр. – Мы и так с самого начала уделяем повышенное внимание военно-промышленному комплексу, чтобы обеспечивать заявки войск в полном объеме, но теперь надо будет посмотреть, какие военные заказы возможно разместить на сугубо гражданских предприятиях, задействовав их простаивающие мощности… – Хорошо, что вы меня понимаете, Андрей Рэмович, – сказал президент. – Как говорил один исторический персонаж, «сейчас это архинужно и архиважно». Если перед вами встанет какая-нибудь неразрешимая проблема, то доложите о ней мне – быть может, для президентского уровня она окажется не такой сложной. И еще, как мне известно, многие наши новейшие, не имеющие аналогов в мире, образцы вооружений существуют исключительно в единственном экспериментальном экземпляре или что-то около того. Против Гитлера их не применяли, ибо не по Сеньке шапка, против украинской армии сгодились изделия прошлого и позапрошлого поколения, а вот против армий НАТО потребуется в полном объеме применять средства радиоэлектронной борьбы, высокоточные боеприпасы, средства автоматизированного управления войсками на поле боя, необходимые для ведения так называемой сетецентрической войны. А иначе нам, как при царе Николае, сколько ни мобилизуй, все будет мало. С плохо скрываемой гордостью Шойгу сказал: – Средства автоматизированного управления войсками в полном объеме использовались нашим Экспедиционным корпусом за Вратами. По результатам опытной эксплуатации в боевых условиях аппаратура связи и управления была существенно модернизирована, что позволило нашим войскам значительно переигрывать вермахт по маневру, времени открытия артиллерийского огня и его точности. При этом обновленная система управления и связи не зависит от наличия разведывательных и связных спутников, ибо нет в мире товарища Сталина пока ничего подобного. – В нашем мире нечто подобное тоже имеется только у американцев, – едко заметил Николай Патрушев, – ну а мы со своим скудным финансированием не могли иметь все и сразу. Или «Калибры» с «Искандерами», или полноценная спутниковая группировка, или насыщение войск современными средствами управления и связи. На все сразу наш военный бюджет не натягивался никак. – Американцам их такая замечательная и всемогущая армия обходится ровно в триллион долларов в год, – сказал Белоусов, – что примерно равно объему их годовой эмиссии. Если посмотреть на это дело с другой стороны, то финансирование американской военной машины происходит за счет раздувания инфляции, которая потом вместе с долларами экспортируется по всему миру. – И что вы, Андрей Рэмович, в связи со всем вышеизложенным предлагаете предпринять? – серьезно спросил президент. – А то, что уже делается, – пожал плечами премьер-министр, – отказ от торговли за валюты недружественных стран, переход к рублевому ценообразованию, свопы с главными торговыми партнерами по их национальным валютам, жесточайший контроль за попытками наших капитанов бизнеса выводить капиталы за границу. Хотелось бы еще стабилизировать наш Центробанк в пространстве, чтобы выяснить, наш он на самом деле или это просто территориальное подразделение МВФ. А вот это, Владимир Владимирович, уже исключительно ваша прерогатива, ибо полномочий руководителя правительства для таких эпохальных изменений явно недостаточно. Еще я предложил бы вам отказаться от дорогостоящих имиджевых проектов. Сочинская олимпиада планировалась и финансировалась еще во времена вполне благожелательных отношений с коллективным Западом, и с этой точки зрения находится вне критики, а вот прошлогодний чемпионат мира по футболу был для нас уже излишним. Направили бы эти деньги на развитие спутниковой группировки военного назначения – и сейчас не пришлось бы жаловаться на то, что у американцев в космосе есть все, а у нас там только кое-что. – И в самом деле, Андрей Рэмович, – хмыкнул президент, – с функциями Центробанка давно пора было разобраться. От записанной в уставных документах обязанности поддерживать курс рубля госпожа Набиулина уже успешно увильнула, и теперь она всего лишь таргетирует инфляцию. А надо бы, чтобы вместе со сдерживанием роста цен Центробанк стимулировал рост экономики и промышленного производства, а также увеличение медианного благосостояния граждан, о чем мне говорили не только вы. Сейчас, когда все страна должна сплотиться вокруг руководства в единый кулак, недопустимы проявления давно отжившего свое социал-дарвинизма, который пока еще практикуют некоторые чиновники на всех уровнях. Людям надо дать возможность работать и зарабатывать на нашем внутреннем рынке, в том числе и на стезе военной промышленности. Это тоже одно из измерений частичной мобилизации общества, потому что, помимо военной, она имеет гражданскую составляющую. Как можно больше разных товаров, которые мы прежде завозили из недружественных государств, должно теперь производиться внутри нашей страны. Что касается имиджевых проектов, то поздно рвать волосы на обритой голове. У нас сейчас может быть только один такой проект – знамя Победы над Рейхстагом и Эйфелевой башней. Никаких других проектов до тех пор, пока нашей стране угрожает страшная опасность, быть у нас не может. – Кстати, – сказал Николай Патрушев, – побочный эффект объявленной частичной мобилизации – это третья по счету волна исхода за границы нашего отечества иарких либеральных личностей и мамкиных революционеров, попрошаек донатов и прочей навальноориентированной публики. Кто-то летит в Турцию, а потом старается затеряться на просторах Европы, а все остальные на поездах и автобусах стремятся к грузинской и казахстанской границе, будто там им медом намазано. И это хорошо, потому что если они попытаются вернуться в разгар надвигающейся эпидемии, то сразу окажутся в карантинных лагерях. – Да уж, – хмыкнул президент, – в аппарате моей администрации тоже наметились некоторые суетливые движения. Люди увольняются и стремятся отбыть за пределы нашей отчизны. Нельзя сказать, чтобы таких оказалось достаточно много, чтобы от их отсутствия встала текущая работа, но это явление уже достаточно заметное. Мой Дима (Песков) назвал этих деятелей испуганными патриотами и просил, чтобы я не подвергал их репрессиям и не отправлял на расстрел. – В аппарате правительства и министерствах творится то же самое, – подтвердил премьер-министр Белоусов, – первые лица все на своих местах, до скандала с их бегством мы еще не опустились, но вот их помощники и просто клерки отчаливают за рубеж вполне массово. Те испуганные патриоты, что посолиднее покупают себе билеты до Тель-Авива через Стамбул, прочие стремятся раствориться на просторах Турции или Грузии, где за покупку недвижимости иностранцу сразу дают вид на жительство. Вот вам еще один путь утечки капиталов и причина взрывного роста курса доллара за последние сутки. А некоторые, особо чудные, направляются в Белоруссию, надеясь, что батька Лукашенко их не выдаст. Блажен, кто верует. Крысы бегут с корабля, прихватив с собой все ценное, при этом даже не подозревая, что он и не собирается тонуть. – Если бы этой паники либерального планктона не было, то ее следовало бы придумать, – сказал Николай Патрушев, – никто из тех, кто сейчас спасается вроде как от мобилизации, не должен больше никогда получить никаких должностей на государственной и даже на муниципальной службе. Напротив, преимущество при занятии вакансий должны получить ветераны боевых действий, герои-орденоносцы и те, кто в это трудное время безропотно стоял на своем посту. Таких людей у нас будет в ближайшее время очень много, и неважно, кто это будет: кадровые военнослужащие, офицеры и контрактники, сотрудники полиции и МЧС, медики, военные и гражданские. Вот из рядов тех, кто готов жертвовать собой ради России, и следует составить будущую российскую власть, а те, что сейчас бегут от нас, ломая крылья и теряя перья, не должны иметь возможности подниматься выше дворников, сторожей и уборщиков. Сделать это, возможно, надо не сразу, но добиваться такой конструкции требуется обязательно. И это тоже часть мобилизации, на этот раз управленческого аппарата. 20 июня 2019 года, утро. ПМР, южнее города Дубоссары, пункт временной дислокации 4-й отдельной десантно-штурмовой мотострелковой бригады РККА. Командир бригады подполковник Погорелов Утро, птички поют, красота… Да только река, находящаяся прямо перед нами называется Днестр, позади нас – Приднестровская Молдавская Республика, а впереди, на том берегу – люди, которых наши собирательно называют румынами. Это такое слово, от которого кружит голову от злости и ненависти. Профессиональные конокрады, гордо именующие себя потомками римлян, однажды уже были биты смертным боем за то же самое, но снова воспылали алчной жаждой чужих земель. На этот раз на их стороне считающийся всемогущим американский пахан и такая же вороватая элита так называемой Молдавии, а потому до недавнего времени господам в Бухаресте было плевать на последствия их политики. Наши позиции во второй линии: окопы полного профиля, блиндажи и ложные цели по всем правилам. Настоящая техника замаскирована тщательно, а вот надувные макеты танков и БМП вполне можно обнаружить, если постараться. Все эти предосторожности, скорее всего, оттого, что в свете последних решений американского руководства, почти объявившего войну России, наше командование ждет на этом участке флангового удара совместной румыно-американской группировки. Вроде бы в компанию звали болгар и хорватов, но братушки отказались, потому что их солдаты в войне против России крайне ненадежны, а потомки усташей горазды воевать только с малочисленными и плохо вооруженными сербскими ополченцами, к тому же пребывающими в состоянии национального смятения. Должен сказать, что пока еще у нас тут необъявленный мир, но картина поведения на противоположной стороне напоминает классическую истерику. Властям Молдавии и страшно, и тошно, но деваться им некуда, ибо душа их давно запродана за доллары и евро, а потому после призыва нового американского президента: «Демократические холуи всего мира, объединяйтесь!» деваться им, по большому счету, некогда. Вот придет приказ из города Вашингтона идти воевать Приднестровье – и пойдут они, родимые, никуда не денутся. Да и нам деваться будет некуда, потому что потребуется сначала остановить эту орду, а потом перейти в решающее наступление, сокрушая вражеские боевые порядки. И потому здесь не только мы и местная армия, полностью развернутая по мобилизации, но и много кто еще. Небо над нами надежно прикрывает эшелонированная ПВО, а это значит, что так любимой американскими генералами бомбежки беззащитных не будет, и Тирасполь не обратится в руины подобно Ракке и Эль-Фалудже. А быть может, приказ перейти Днестр последует уже со стороны нашего командования – и тогда, как и во множестве дел за Вратами, на острие удара будет именно наша бригада. Кишинев отсюда, как говорится, в шаговой доступности, всего шестьдесят километров – то есть один день наступления. Но американцы пока бздят начинать первыми, а у нас просто нет приказа, но я уверен, что он непременно поступит в свое время. На фоне бурлящих событий очередное отстранение от власти молдавским Конституционным судом президента Додона, вождя местных социалистов и бывшего коммуниста, выглядело мелкой шалостью или, как говорил незабываемый Остап Ибрагимович Бендер-бей, невинной игрой в крысу. Хоть этот человек не имел никакой политической силы, его сочли представляющим опасность, отстранили от власти и поместили под домашний арест во избежание побега. Но если он окажется на территории, контролируемой нашими войсками – и ситуация для националистического руководства Молдавии осложнится до крайности… И тут меня одолел комиссар Бородухин с вечным вопросом: как так могло получиться, что молдавский народ в последние годы выбирал себе в президенты социалистов или даже коммунистов, а страна по факту находится в состоянии буржуазно-националистической диктатуры? – Понимаете, Петр Михайлович, – объяснял я ему местные реалии, – в местных коммунистах, социалистах и прочих марксистах от вашего исходного прототипа не осталось ничего, кроме пустой оболочки. Этот самый Игорь Николаевич Додон, быть может, и неплохой человек, но идея, под флагом которой он выступает, выхолощена окончательно и бесповоротно, сам он ни рыба ни мясо, а потому народные массы не готовы доверить ему свою жизнь и смерть, и голосуют за него потому, что национал-либералы будут еще хуже. И положение у него даже хуже, чем у британской королевы, ибо ее никакой лондонский суд не в состоянии отстранить от исполнения церемониальных обязанностей. – Да, дожились вы здесь, – ответил мне наш пламенный большевик, – то есть не вы лично, а весь ваш несчастный мир. Смотреть на это тошно. – А вы смотрите, несмотря на тошноту, – сказал я, – потому что если там у себя вы опять недоработаете, то и ваш мир погрузится в такую же скверну. И не думайте, что если товарища Хрущева убрали, то уже ничего не будет. Еще ничего не предрешено. Если бы за этим человеком с партийным погонялом «Клоун» не стояли широкие круги секретарей обкомов, членов и кандидатов ЦК, то ему никогда бы не удалось совершить в стране троцкистский переворот. Именно так следует воспринимать двадцатый съезд, и не иначе. А всего-то три года прошло со смерти вождя и учителя, а никто на съезде не поднял свой голос в его защиту. Это вас, коммунистов, и сгубило. Ведь дело не в том, что товарищ Сталин был идеальный руководитель, которого нельзя критиковать. Совсем нет. Дело в том, что его не раскритиковали, а ошельмовали с согласия и по поручению вашего советско-партийного истеблишмента, уставшего штурмовать заоблачные вершины под руководством верховного главнокомандующего. – Да, товарищ Погорелов, – сказал комиссар Бородухин, – а я-то в свое время надеялся, что к двадцать первому веку Советский Союз, как писал товарищ Маяковский в пьесе «Клоп», будет жить в коммунизме. Но получается, что в вашем мире одни лишь китайские коммунисты высоко держат над планетой знамя марксизма-ленинизма, а все остальные народы бросили его в грязь. – В китайской избушке, по-тамошнему фанзе, были свои погремушки, – парировал я. – Партийные интриги и борьба фракций там были такие, что на их фоне бледнеет наш тридцать седьмой год. Рассорившись с Советским Союзом, тамошний вождь Мао решил ошельмовать, а частью и уничтожить всю китайскую интеллигенцию, ибо образование эти люди по большей части получали именно в наших советских университетах. А потом он помер, и все в Китае вернулось в генеральную марксистско-ленинскую колею, только с отставанием по фазе от СССР на тридцать или даже сорок лет. Я это так понимаю. Когда наши доморощенные советские старцы-диадохи уже были готовы все просрать, но ничего не понять, в Китае как раз расцветал свой аналог НЭПа, из которого тогдашнее руководство китайской компартии за американский счет устроило бурную индустриализацию с национальной спецификой. Советский Союз в тридцатые годы не смог стать промышленной экономикой номер один в мире, а вот Китайская Народная Республика, несмотря на чрезвычайно низкий старт и предшествующие перекосы в политике, решения этой задачи добилась. Американцы и сами удивились, когда их незатейливо спихнули с первого места. Правда, и времени это заняло лет тридцать-сорок, а не те две с половиной пятилетки, которые были отведены СССР от начала индустриализации до нападения Германии. А потом процесс глобализации закончился, последовала команда: «Стой! Через левое плечо, кругом! Шагом марш!». И когда все пошли в обратную сторону, последние закономерно стали первыми, и совершенно не в таком смысле, какой подразумевал товарищ Христос в своей знаменитой притче. Отставать тоже иногда бывает полезно. – Вы тут сказали, что Китай построил свой социализм с национальной спецификой, – сказал комиссар. – Поясните, что это значит конкретно, а то я никак не могу понять ваших слов – ведь марксизм-ленинизм по своей сути интернационален и не предусматривает никакой национальной специфики… – Китайская нация от начала своего существования три с лишним тысячи лет назад видела себя в центре мира, – ответил я. – Так это государство и называлось – «Поднебесная империя». И даже самый бедный крестьянин считал, что живет в единственной цивилизованной стране мира, со всех сторон окруженной злыми варварами, которым ни в чем нельзя верить. Все эти люди подлежали переделке в китайцев, а если это невозможно, то пусть они держатся от Китая подальше. И ради этой идеи была построена Великая Китайская Стена, отгораживающая цивилизованный мир каналов, плотин и ухоженных рисовых полей от живущих в степях диких варваров, которые умеют только грабить. Если переводить на современные условия, то Китай – такая же многонациональная страна, как Российская Федерация и Советский Союз, но китайская территория едина и неделима, а у малых народов имеются свои автономные районы, где они имеют возможность для культурной самореализации. И не более того. Сейчас Китай – это единственное на планете социалистическое государство с национальной спецификой, имеющее почти полуторамиллиардное население и первую в мире промышленность и экономику. – Да, это так! – воскликнул Бородухин. – Но ведь вы сами сказали, что ваш Китай имел возможность беспрепятственного развития на протяжении тридцати лет, а Советский Союз на этом этапе был вынужден сражаться за свое существование с гитлеровской Германией и самурайской Японией, а потом изо всех сил помогать становлению мировой системы социализма… – В Советском Союзе различия между народами по ходу его развития углублялись, – возразил я, – а китайское руководство, насколько мне известно, старается их со временем сгладить. Это различие, помимо всего прочего, привело к тому, что перезревший Советский Союз рухнул при не таких уж и тяжелых испытаниях, а Китайская Народная Республика в момент своего демократического кризиса устояла и даже невероятно усилилась. Точно такую же схему, как китайская – гораздо более устойчивую, чем ваша нынешняя конструкция – товарищ Сталин предлагал еще в двадцать втором году вместо образования СССР, но товарищ Ленин и сблокировавшийся с ним товарищ Троцкий выступили резко против. С живым Лениным спорить было затруднительно, а потому вся наша будущая история пошла известным путем, закончившимся в девяносто первом году распадом Советского Союза, голова которого сгнила изнутри. Вы, большевики, сами породили своего могильщика – буржуазного националиста, выкормили его с ложечки, и даже ввели в руководство коммунистических партий союзных республик, а потом все удивлялись, почему эта чудная конструкция вдруг распалась на части. В китайской действительности все было совсем по-другому. Там, в прошлом, далеком и не очень, уже бывало так, что вождь крестьянского восстания против иностранного угнетения становился императором и основателем новой династии. И именно в таком качестве китайский народ воспринял свою коммунистическую партию. К моменту их победы в гражданской войне не было там уже в политикуме людей, боровшихся против империи Цин, ибо с момента ее распада до образования КНР прошло более тридцати лет. Война в Китае шла против японских оккупантов и за национальное единство. Коммунисты победили, загнали своих оппонентов из гоминьдана на Тайвань, после чего начали строить свою Поднебесную империю из красного кирпича. А у нас тут, в восемнадцатом году, каких только борцов с проклятым царизмом рядом с товарищем Лениным не оказалось в руководстве Советской республики и партии большевиков, и половина из них – окраинные сепаратисты марксистского толка, провозгласившие себя правоверными коммунистами. Но к концу Гражданской войны советскому руководству стало понятно, что если просто разобрать Российскую империю на национальные республики, то буржуазное окружение быстро сожрет их по одной. И тогда, со всеми уже описанными мной издержками, как компромисс между суровой действительностью и желаемыми воздушными замками, и был создан СССР; все республики в нем были дотационными, потребляющими из союзного бюджета более своего вклада, и только РСФСР была для всех них мамкой-донором, финансировавшей этот праздник жизни… – Да уж… – вздохнул комиссар, – наговорили вы тут, и ведь не поспоришь. Мы-то, когда шли в бой за дело Ленина-Сталина, думали, что наш Советский Союз прочен, но он оказался построен на песке. И ведь не было ни войны, ни иностранной интервенции, просто три афериста-проходимца, пробравшихся в руководство нашей партии, решили, что им лучше будет жить по отдельности, и наплевали на волю советского народа, который хотел сохранения единой страны. – Кстати, – сказал я, – с последствиями той близорукой ленинской национальной политики мы с вами и будем воевать, когда НАТО решит начать наступление или мы сами получим приказ перейти границу. Ведь Молдавия была одной из самых процветающих советских республик, буквально по самые уши залитой дотациями на развитие, а теперь это нищая и голодная страна, с завистью смотрящая на такую же нищую и голодную Румынию только потому, что та – часть Европейского Союза и НАТО. За политические ошибки всегда приходится платить кровью, и иногда многократно. – Хорошо, товарищ Погорелов, – немного подумав, произнес комиссар Бородухин, – кажется, я понял, что вы имели в виду, говоря о национальной специфике, и запомню ваши слова, чтобы обдумать их на досуге. И хоть тут уже ничего уже не вернешь обратно, и поздно плакать над пролитым молоком, там, у нас дома, товарищ Сталин, надеюсь, примет все необходимые меры к исправлению ситуации, ибо повторение вашей истории со всеми ее глупостями и подлостями недопустимо. По поводу Украины, явившей собой самый яркий образчик буржуазного национализма и экстремизма, уже начали принимать меры, теперь надо ждать, что в ближайшем будущем руки дойдут и до всех прочих национальных образований и тайных врагов-националистов, затаившихся в рядах нашей партии. Сказав это, комиссар повернулся и ушел. А ведь ему предстояло объяснить то же самое простым советским бойцам, которые видят, что творится вокруг, и задают настойчивые вопросы. Да уж, тяжела доля политработника в Красной Армии, особенно если руководящих указаний нет и не предвидится, а объяснить текущие явления жизни бойцам и командирам требуется позарез. 22 июня 2019 года, 17:15. Вашингтон, Белый дом, Овальный кабинет. Присутствуют: 46-й президент США – Майкл Пенс Государственный секретарь – Майк Помпео Председатель объединённого комитета начальников штабов – генерал корпуса морской пехоты США Джозеф Данфорд Директор ЦРУ – Джина Хаспел, она же «Кровавая Джина» Советник президента по национальной безопасности Джон Болтон – Русские не испугались наших заявлений и не запаниковали, – сказала Джина Хаспел. – Мистер Путин даже глазом не повел, а русский министр иностранных дел ответил нам градом встречных обвинений. Более того, русский народ в основной своей массе сплотился вокруг своего правительства. Протестных манифестаций нет даже в крупных городах, вместо того противники мистера Путина обратились в безоглядное бегство, буквально куда глаза глядят. И первым наутек кинулся предводитель этих людей мистер Навальный. И этим мышам, забившимся в щели при первых же признаках опасности, мы намеревались доверить такую ответственную задачу, как свержение президента Путина? – В России объявлена мобилизация, и, судя по всему, этот прием русским вполне удастся. Уклонение от призыва не имеет массового характера, напротив, военкоматы осаждает большое количество добровольцев. Пока мы будем расшевеливать европейских партнеров на более активную жизненную позицию, у нашего главного противника, мистера Путина, уже будет готова армия военного времени. Чтобы создать русским дополнительные проблемы, придется побудить к срочному вступлению в НАТО Финляндию и Швецию. Много для этого не потребуется – достаточно будет напомнить старые обиды и призвать власти этих стран к реваншу. Прежняя стратегическая конфигурация не предусматривала присутствия на северо-западе России значительных воинских контингентов, но мы, удлинив предполагаемый фронт боевого столкновения сил России и НАТО на тысячу километров к северу сведем на нет эффект русской мобилизации. – Прекрасно, Джозеф! – воскликнул Майк Пенс. – Самое главное, что предложенная вами операция не потребует дополнительного участия американских солдат. – Первоначально мы планировали наступать на Петербург со стороны Эстонии, – ответил генерал Данфорд, – но теперь, когда мистер Путин крайне агрессивно отреагировал на наш ультиматум, есть предположение, что русские начнут активные действия, едва только мы начнем накапливать свои войска на балтийском плацдарме. Подключение к операции Финляндии и Швеции создаст противнику угрозу глубокого охвата с фланга, тем более, как я уже говорил, на том направлении у них практически нет войск. Все их лучшие силы сейчас связаны на Украине, и предстоит сделать так, чтобы они задержались там как можно дольше, в то время как мы руками финнов и шведов захватим Петербург и будем наступать на Москву с северного направления. Для этого, например, сгодится как можно более быстрое вовлечение в боевые действия армий Румынии, Молдавии и Польши, наши же войска во время наступления должны оставаться во втором эшелоне и не принимать непосредственного участия в боях. – А вы не думаете, – с сомнением произнес Майкл Пенс, – что попытки втянуть в конфликт северных соседей России могут закончиться тем, что Путин пустит в ход ядерное оружие? – Нет, мистер президент, это исключено! – воскликнул госсекретарь Помпео. – За последние семьдесят лет в русском истеблишменте, и в первую очередь дипломатическом и депутатском корпусе, сложилось мнение, что применение ядерного оружия первыми, и тем более против неядерных стран, недопустимо. И хоть мистер Путин не раз заявлял, что пустит в ход атомные бомбы при угрозе существованию их страны, это не более чем декларация, не имеющая никакой исполнительной силы. Если он и в самом деле пойдет на то, что прикажет уничтожить Стокгольм или Хельсинки, то никто ему не подчинится. – Мы в ЦРУ держим руку на пульсе настроений русского общества, – сказала Джина Хаспел, – и наши аналитики считают, что, если такой приказ будет отдан, то он непременно найдет своего исполнителя. Важно то, что применение тактического ядерного оружия по войскам и городам стран, имеющих международно признанный статус нейтральных, необратимо испортит отношения русских с их союзниками и соседями. А теперь, Джозеф, прошу вас продолжать. – На этом этапе русские на кураже дерутся плечом к плечу рядом со своими дедами, и в таком состоянии им все равно кого убивать, – сказал Джозеф Данфорд. – Не стоит подставлять под эти неистовые удары наших американских парней, даже если это не более чем грязные ниггеры. Пусть лучше в бой против берсерков Путина и Сталина пойдут никчемные румыны и молдаване. Тем более что традиционного воздушного наступления с ракетными ударами перед началом операции не будет, ибо с той стороны тут же ответят в той же валюте на всю глубину нашего развертывания в Европе. И это как минимум. Никто не знает, куда Путин нацелит свои ракеты, если американская армия войдет в боевое столкновение с русскими войсками. А нам этого не надо, война на этом направлении должна ограничиться территориями Молдавии и Румынии, и не более. Мы не закладываем в этот конфликт возможность потери всей нашей европейской инфраструктуры, и если Путин победит коалицию наших друзей, то у американской армии непременно должна оставаться возможность второго раунда. – Со своей стороны, наша организация возьмет на себя ликвидацию самого одиозного союзника мистера Путина в Европе, – сказала Джина Хаспел. – Я имею в виду белорусский режим президента Лукашенко, которого после свержения в Сербии Милошевича не за красивые глаза называют последним европейским диктатором. Операция «Горгона» первоначально была приурочена к предстоящим в Белоруссии президентским выборам, намеченным на будущий год, но боюсь, что к тому времени делать что-то будет уже поздно. Вместо протеста против фальсификации выборов, как обычно бывает в таких случаях, мы намерены вывести людей на улицы под лозунгом противодействия братоубийственной русско-украинской войне. Мистер Лукашенко так часто повторял свою мантру о дружбе и единении с украинским народом, что теперь его собственный народ должен потребовать от него конкретных действий. Белоруссия должна присоединиться к санкциям демократических стран против агрессивной России, разорвать с нею все связи, перекрыть границы и выйти из всех пророссийских военных и экономических блоков. А иначе, как там говорят, «гэть» – то есть пошел прочь. Нам неважно, кто станет временным руководителем этого карликового восточно-европейского государства, кандидаты имеются на любой вкус, но всех их отличают приверженность общечеловеческим демократическим ценностям и животная ненависть к русским и России. А если у наших друзей чуть-чуть не хватит сил, и ситуация застынет в состоянии неустойчивого равновесия, то тогда к ним на помощь придут добровольческие вооруженные отряды с территории Польши, Латвии и Литвы. – О да, миссис Хаспел, вы совершенно правы! – сказал Джозеф Данфорд. – С Белоруссией надо что-то делать. Слишком глубоко это государство вклинивается в наши боевые порядки, отделяя прибалтийскую группу войск НАТО от северо-западной Украины, еще остающейся под контролем вооруженных формирований предыдущего режима. Захватив белорусский плацдарм, предположительно, без единого выстрела, мы сможем с большей эффективностью давить на позиции Москвы. – Самое главное, – сказала Джина Хаспел, – что в данном случае нам не придется нести каких-либо особенных материальных затрат и привлекать к делу особо ценных оперативников. Всю работу по свержению нынешнего жестокого режима берут на себя спецслужбы Польши и Литвы, у которых в Белоруссии традиционно хорошие позиции, ведь когда-то ее территория была частью единого польско-литовского государства Ржечи Посполитой. В последнее время между белорусским и российским руководством наметились значительные трения по вопросам экономической политики, и мы думаем, что мистер Путин далеко не сразу решится помогать мистеру Лукашенко, неоднократно высказывавшему свое неудовольствие действиями Москвы. – А… вы все хорошо продумали? – неожиданно спросил президент Пенс. – А то наш дорогой Джон обещал, что легко свергнет в нищей Венесуэле враждебного нам мистера Мадуро, но дело застопорилось, ни туда, ни сюда, и назначенный нами президентом мистер Гуайдо как бездомный пес мыкается по чужим столицам. А ведь Венесуэла – не Белоруссия, то есть эта страна находится очень далеко от своих симпатизантов, а население там очень бедное и голодное, что облегчает процесс подкупа нужных людей. При упоминании о своей неудаче Джон Болтон покраснел, наливаясь дурной кровью, а Джина Хаспел только пренебрежительно махнула рукой. – С жиру, мистер президент, люди бесятся даже охотнее, чем с голоду, – сказала она. – Мистера Лукашенко свергнут те же люди, которым он устроил райскую, по постсоветским нормам, жизнь, ради которых унижался, выпрашивая льготы и подачки у России. Так уж устроен человек, что ценить былое благополучие он начинает только тогда, когда в результате авантюр лишается всего нажитого им достояния. – Так значит, в результате задуманной вами революции жизнь простых белорусов должна ухудшиться? – полувопросительно-полуутвердительно произнес президент Пенс. – Ну разумеется, Майкл! – всплеснула руками Кровавая Джина, в то время как прочие участники разговора уставились на того как на полного идиота. – Это мистер Путин намеревается улучшить жизнь жителей тех стран, которые берет под контроль, но это непростительно-наивный идеализм. Зато мы, как завещали нам славные предки, пираты и грабители дилижансов, всегда тащим свою добычу домой, то есть в американские банки. В случае нашего успеха эта Белоруссия со всеми ее гражданами будет ограблена до нитки, и только очень небольшому числу наших подручных будет позволено сохранить и преумножить свои состояния. – Да, – подтвердил госсекретарь Помпео, – всегда было так, и никогда иначе. И даже знаменитый план Маршалла служил не столько восстановлению Европы из послевоенной разрухи, сколько ее политическому и экономическому закабалению, а также перекачке европейских капиталов в наши банки. Доказательством тому служит то, что Советы, не имевшие никакой поддержки со стороны, восстановили довоенный уровень производства за восемь лет, а Европа, с нашей «помощью» – за двадцать. Зато Америка за эти годы стала первой и единственной сверхдержавой, и только недавно ее на этом троне смог потеснить Китай. – Так и есть! – сказал председатель объединённого комитета начальников штабов. – Когда мы не можем добиться своего при помощи хитрости дипломатов или коварства оперативников ЦРУ, то в ход идет наша непревзойденная морская пехота. Во всех уголках света наши бравые парни свергают и убивают неугодных Америке правителей, начинают и прекращают войны, а если требуется, то под корень уничтожают целые государства. Быть может, и Белоруссии потом никакой не будет, а все ее земли отойдут к восстановленному польско-литовскому государству, ибо и поляки, и литвины истово ненавидят русских, а это весьма ценное чувство при определении того, кто будет нашим союзником, а кто нет. – Ну хорошо, господа, – сказал президент Пенс, – пусть будет так. Но только делайте то, что задумали, поскорее, а то как бы мистер Путин вас не опередил. Есть у меня мнение, что наблюдаемые сейчас явления – это даже не начало идеального шторма, а лишь предвестие, вроде первого колыхания застоявшегося воздуха перед надвигающимся ураганом. Все будет потом: и проливной дождь, и смерч, и шквалистый ветер, и все прочие стихийные явления, которые с легкостью сдуют нас с поверхности планеты, если мы не успеем укрыться в надежном убежище. Кризис, который грядет, сам по себе будет настолько сильным, что он один будет в состоянии разрушить наше государство, а у нас еще хватает безумия на его восходящей волне начинать мировую войну, чего не делал еще никто и никогда. Воистину, вы – настоящие безумцы, и я вместе с вами, раз согласился на эту авантюру… – Мы начали эту войну как раз из-за надвигающегося кризиса, – сказал Майк Помпео. – Если мы не победим Путина сейчас, то не сможем сделать этого уже никогда, потому что он невероятно усилится, а мы просто исчезнем. Если мы проиграем схватку за наше будущее, Америка не то что не будет никогда больше великой, а распадется на части или же власть в ней навсегда захватят демократы, которые в последнее время стали чем-то напоминать поздних советских коммунистов. Хиллари Клинтон – это же настоящий бешеный Брежнев в юбке. Джина Хаспел с чрезвычайно мрачным видом добавила: – Количество белых англосаксов протестантского вероисповедания, являющихся становым хребтом американского государства, среди жителей Соединенных Штатов непрерывно сокращается, а доля латиносов и ниггеров растет. Недалек тот час, когда мы перестанем быть большинством в своей стране, потому что сидящие на вэлфере бездельники размножаются будто кролики, и честным гражданам, которые привыкли трудиться, за ними не угнаться. Я этого, наверно, уже не увижу, но думаю, что через некоторое время эта голодная и тупая масса просто сожрет нашу Америку изнутри. Самое главное – до того момента победить Путина и Россию, уничтожив всю русскую нацию, чтобы она никогда не смогла принять за нами в наследство мировое господство. А ведь они собираются сделать это, ибо русский народ намерен жить вечно. Я ненавижу их за это, и готова на любое зверство, лишь бы не допустить их торжества. Наш предыдущий президент надеялся с ними договориться, совершить сделку века и разменять наше американское первородство и Божий дар на яичницу с овсяной кашей. К нашему счастью, демократы смогли остановить президента Трампа и выбить из его команды наиболее ценных участников, которых мы позже заменили своими людьми. Америка должна быть не просто Великой – она должна стать единственным государством на этой планете, и если мы устоим, а Россия рухнет, то со временем так и будет! – Аминь! – сказал генерал Данфорд. – Отныне и во веки веков. 25 июня 2019 года, 12:15. Брюссель, Дворцовая площадь, напротив королевского дворца.