Эстер удивленно поднимает бровь: – Похоже, она любит привлекать внимание? – Нет, она не любит… она просто… – Ну как же! По-моему, люди на таких концертах обычно не вскакивают с мест и не принимаются танцевать! – Эстер торжествующе оглядывает гостей, но никто не смотрит ей в глаза. Бедная Эстер. – Дело в том, что у Милли синдром Дауна, – объясняет Джек, прерывая неловкую паузу. – Поэтому она часто бывает столь очаровательно непосредственной. Эстер явно смущена. Похоже, о Милли ей рассказать не успели. – Так вот, пока я решала, что делать, – продолжаю я, спеша устранить неловкость, – этот безупречный джентльмен поднимается с места, подходит к танцующей Милли, кланяется и предлагает ей руку. Милли в восторге; они вальсируют, публика аплодирует, и еще несколько пар принимаются танцевать. Это было прекрасно! Конечно, я сразу влюбилась в Джека. – Грейс тогда еще не знала, что за неделю до этого я видел их с Милли в парке и тоже сразу влюбился. Меня поразило, как она внимательна к сестре, восхитила ее самоотверженность. Я впервые видел такую преданность и решил обязательно познакомиться. – А Джек тогда еще не знал, – подхватываю я, – что неделю назад я тоже видела его в парке. Но мне и в голову не пришло, что я могу его заинтересовать. Забавно смотреть, как все согласно кивают. Конечно, я выгляжу неплохо – но даже по сравнению со мной Джек просто кинозвезда. И люди считают, что мне крупно повезло, раз он взял меня в жены. Но я имела в виду другое. – У Грейс нет других сестер и братьев, и когда-нибудь ей одной придется опекать Милли. Она думала, что меня это напугает, – поясняет Джек. – Как пугало всех, – уточняю я. Джек мотает головой: – Как раз наоборот! Когда я увидел, что Грейс на все готова ради Милли, сразу понял: вот женщина, которую я искал столько лет! С моей работой вечно разочаровываешься в людях. – Судя по газетам, тебя снова можно поздравить? – Руфус, кивая Джеку, поднимает бокал. – Да, отлично потрудился! – подхватывает Адам, который работает с Джеком в одной конторе. Он тоже адвокат. – Еще один приговор в твоей копилке! – Ну, история довольно типичная, – скромничает Джек. – Правда, клиентка склонна к членовредительству, так что непросто было доказать, что она не сама себя била. – Но дела о нанесении телесных повреждений вообще не такие уж сложные. Или я не прав? – спрашивает Руфус, пока Диана рассказывает Эстер (если вдруг та еще не знает), что Джек защищает женщин, пострадавших от домашнего насилия. – Я вовсе не хочу умалять твои заслуги, Джек, но ведь обычно остаются следы на теле, находятся свидетели… – У Джека талант – он умеет расположить к себе клиенток, и они все ему рассказывают, – объясняет Диана. А она, кажется, неравнодушна к Джеку. – Женщинам часто не к кому обратиться. Они боятся, что им не поверят. – А еще он всегда старается выбить максимальный срок, – добавляет Адам. – Мужчин, виновных в домашнем насилии, можно лишь презирать, – жестко произносит Джек. – Они получают по заслугам. – Выпьем за это! – Руфус снова поднимает бокал. – Джек еще ни одного дела не проиграл. Правда, Джек? – спрашивает Диана. – Не проиграл и не собираюсь. – Беспроигрышный послужной список? Вот это да… – задумчиво тянет Руфус. Он явно потрясен. Эстер смотрит на меня через стол. – Твоя сестра Милли намного младше тебя? – замечает она, возвращаясь к прерванному разговору. – Да, на семнадцать лет. Когда она появилась, маме было уже сорок шесть. Мама даже не сразу поняла, что беременна. Она была в шоке и никак не могла в это поверить. – Милли живет с родителями? – Нет, в одной замечательной школе-пансионе в Северном Лондоне. Правда, летом ее придется оттуда забрать, потому что в апреле ей исполнится восемнадцать. Очень жаль. Ей там ужасно нравится. – И где она будет жить? У родителей? – Нет… – Так, сейчас я ее шокирую. Делаю паузу, оттягивая момент. – Родители живут в Новой Зеландии. – В Новой Зеландии?! – Кажется, она не поверила своим ушам. – Да, уехали туда год назад, сразу после нашей свадьбы. – Понятно… – тянет Эстер, хотя, конечно, ничего ей не понятно. – Милли переедет к нам, – вступает Джек, глядя на меня с улыбкой. – Я знал, что Грейс выйдет за меня только при таком условии. И я более чем счастлив выполнить уговор. – Это очень благородно с твоей стороны, – говорит Эстер. – Вовсе нет. Мне приятно думать, что Милли будет жить в этом доме. Наша жизнь заиграет новыми красками – правда, милая? Поднимаю бокал вина и делаю глоток, чтобы не отвечать. – Похоже, вы с Милли нашли общий язык? – интересуется Эстер. – Ну, лично мне Милли очень нравится. Надеюсь, это взаимно. Надо сказать, когда мы с Грейс поженились, Милли долго дулась на меня. – Почему? – Она, похоже, не понимала, что после свадьбы все станет немного по-другому, – объясняю я. – Сначала она была без ума от Джека. Но потом, когда мы вернулись из свадебного путешествия и оказалось, что теперь он все время со мной, начала ревновать. Правда, сейчас уже все в порядке: Джек снова ее завоевал. – Мне повезло: вместо меня ее гнев обратился на Джорджа Клуни! – смеется Джек. – На Джорджа Клуни?! – Ага, – киваю я. Хорошо, что он об этом вспомнил. – Я всегда питала к нему слабость… – А кто не питал?.. – усмехается Диана. – Милли меня к нему ревновала и, когда друзья подарили мне на Рождество календарь с его фотографиями, написала на обложке: «Я не люблю Джорджа Клуни»! Вернее, не «Джорджа Клуни», а «Джожа Куни», потому что плохо выговаривает некоторые звуки, а пишет ровно так, как говорит. Это было очень забавно. Все смеются. – И теперь она при каждом удобном случае сообщает, что любит меня, но не любит его, – улыбается Джек. – Похоже на какое-то заклинание: «Джек, я тебя люблю. Но я не люблю Джорджа Клуни». Должен признать, очень лестно быть упомянутым в такой компании… – прибавляет он, скромно потупившись. – А знаешь, ты даже похож на него немного, – говорит Эстер, разглядывая Джека. – Да, только Джек гораздо красивее, – замечает Адам. – Ты не представляешь, как спокойней всем стало, когда он женился! Женщины у нас в офисе наконец-то обуздали свои эротические фантазии. Да и некоторые мужчины тоже, – со смехом прибавляет он. Джек добродушно вздыхает: – Ну хватит, Адам! – Грейс, ты ведь не работаешь? – продолжает Эстер свой допрос. В ее голосе слышится плохо скрываемое пренебрежение, с которым работающие женщины обычно обращаются к домохозяйкам. Приходится объяснять: – Сейчас нет. Я уволилась перед самой свадьбой. – Правда? Но почему? – Она удивленно поднимает брови. – Грейс не хотела увольняться, – вмешивается Джек, – но работа у нее была просто адская. Я сам приходил домой совершенно вымотанным и не хотел, чтобы меня встречала такая же уставшая жена. Так что я ее уговорил. Может, это эгоистично с моей стороны, но дома я предпочитаю расслабляться, а не тратить нервы. К тому же Грейс постоянно ездила в командировки, и мне совсем не хотелось по вечерам возвращаться в пустой дом, будто я все еще холостяк. – А чем ты занималась? – спрашивает Эстер, не спуская с меня светло-голубых глаз. – Работала агентом по закупкам в «Харродсе».[2] Эстер впечатлена – это видно по ее взгляду. Но вопросов больше не задает: похоже, пока не хочет показывать свой интерес. – Грейс ездила первым классом по всему миру! – с придыханием сообщает Диана. – Не по всему, – поправляю я. – Только по Южной Америке. Фрукты закупала чаще всего в Аргентине и Чили, – объясняю я для Эстер. – Наверно, очень интересно было! – восторженно восклицает Руфус. – Да уж, это точно, – признаю я. – Я там наслаждалась каждой минутой. – Значит, ты очень скучаешь по работе, – подытоживает Эстер. – Да нет, не особенно (ложь!). – У меня теперь и здесь полно занятий. – А скоро еще и о Милли придется заботиться. – На самом деле Милли довольно самостоятельна. К тому же днем она будет занята: ее берут на работу в «Мидоу-Гейт».