– А каковы шансы, что захотели сразу двоих? Могли, конечно, избавиться от тела и в ту же ночь взять другого. Но ведь могли и схватить второго, поддавшись внезапному порыву. – Логичное повышение интенсивности. Возможно. Однако… – Прочитаешь отчет? У меня тут кое-какие сценарии наметились. И две хорошие ниточки. Сейчас надо одной из них заняться, но как только прочитаешь отчет, я бы хотела узнать твое мнение. – Прочитаю и отпишусь до того, как пойти к Девинтер. – Спасибо. А вот и моя ниточка! – произнесла Ева, когда на телефоне высветился входящий. – До скорого!.. Даллас слушает! – Не без сожаления, но шериф таки задержал Буббу за нападение на сотрудника полиции. Адвокат в ярости не заметил, как я улизнула. У Сантьяго кровь, устроил настоящий спектакль! Будь это на самом деле, я бы посоветовала ему поменьше кривляться. Умыкнуть Джимбо не составит труда! – Давай! Подключу вас обоих через твой телефон, а потом отправлю тебя обратно. Отвлеки их там, сколько можно. Если сыночек не станет требовать адвоката, мы его расколем. – Действую. Как только приведу Джимбо, сразу звякну. Не прошло и пары минут, как телефон запикал. Надеясь, что Кармайкл не напортачила, Ева запустила сеанс связи. Замигал и появился образ Кармайкл и ражего детины рядом с ней – не Джимбо, а целый Джамбо! На теле, созданном для игры в американский футбол, надет комбинезон. На широкой квадратной голове торчат вертикально вверх волосы цвета выбеленной кукурузы. Запросто потянет килограммов на сто двадцать, прикинула Ева. И каждая граммулечка напугана до усеру… – Спасибо, детектив! Включить запись. Лейтенант Ева Даллас и помощник шерифа Уильям Баннер допрашивают… ваше полное имя, сэр? – Э-э… – Дорран, – подсказала Кармайкл. – Джеймс Борегар Дорран. – Присаживайтесь, мистер Дорран. – Надо посмотреть, как мама. У папы там заковырка… – Идите, детектив… Присмотрите за мамой мистера Доррана. – Да, сэр. Джимбо, отвечай на все вопросы лейтенанта. Твоей маме не нужно, чтобы заковырки возникли еще и у тебя. Она кивнула Еве, и та ее отключила. – Мистер Дорран… – Джимбо. Никто не называет меня мистером. – Хорошо, Джимбо. Садись. – Я ничего ни про что не знаю! Ни про кого! Па сказал… – Я не с твоим па разговариваю! – резко оборвала Ева, окидывая его ледяным взглядом. – Сейчас ты говоришь со мной. Я возглавляю убойный отдел департамента полиции и безопасности Нью-Йорка. Убойный. Понимаешь? – Ну да, вроде… – Я расследую убийства! Его глаза забегали. Верно, подумала Ева, вина так и брызжет. Даже голографически. – Я никого не убивал! И папа тоже. Дядя Бак велел ничего не говорить… – Твоему дяде Баку не предъявляют обвинение в пособничестве убийству, препятствовании правосудию и еще хрен знает сколько других обвинений, которые я вам обеспечу, если не скажешь правду! – Я никого не убивал! А леди такие плохие слова не говорят! – Я похожа на леди? – Вы женщина. – Я коп убойного отдела и таких уродов, как ты, ем на завтрак! Окружной прокурор рвет удила, чтобы экстрадировать тебя в Нью-Йорк и бросить за решетку! – Я же ничего не сделал! – Джимбо, – голос Баннера на фоне городского жаргона Евы журчал, как прохладный деревенский родник. – Я знаю, ты не хотел ничего дурного. Просто не понимал, что делаешь. – Я никому ничего не делаю. Хоть кого спросите! Вы из Арканзаса, сэр? – А как же! Сибилс-Понд. – Слыхал, там красиво. – Лучше не бывает! – Можно договориться, чтобы ты посидел там в кутузке! – Ева шлепнула рукой по папке, и все сто двадцать килограммов Джимбо подпрыгнули на стуле. – Этот человек был убит именно в Сибилс-Понд. Она перевернула лицевой стороной фото Роберта Дженсена. Джимбо побелел. – Конец света! Конец света! Он умер? – А ты как думаешь? – Что это была за машина? – небрежно осведомился Баннер. – Та, что вы с папой в прошлом августе притащили с двенадцатого шоссе. – Это… Не знаю, о чем вы! – Джимбо сжал огромные руки и уставился на фотографию. – Его убили? – Побои, – начала Ева ледяным тоном, – ожоги. Пытали, а потом устроили ему тот самый конец света и сбросили в овраг. Полюбуйся! – Она сунула через стол фото. – Проломили голову, отволокли в кусты и оставили гнить, пока кто-нибудь не найдет. – Знаю, его нашел Пити Уэст с мамой. Но мы тут ни при чем! Ева вывалила на стол другие снимки. – Их всех пытали и убили. Чей-то сын, дочь, сестра, отец… Вы взяли машину, которую они бросили у дороги. Сколько вы за нее получили? – Мы… Я не говорю, что мы это сделали. А если бы и сделали, кому от этого плохо? – Мы бы вычислили их по этой чертовой машине! Мы до сих пор не знаем, кто они! – Не знаете, кто они… – медленно повторил он. – Не криви душой, Джимбо, – мягко произнес Баннер. – Иначе пострадают люди, которые у них сейчас. – Сейчас? Ева подвинула фото Кемпбелл и Маллигана. – Их пытают. Женщину, может быть, уже убили. Чем дольше ты прикрываешь свою задницу, тем меньше у них шансов! – Надо посмотреть, как мама… – У них тоже есть мамы, Джимбо! – напомнил Баннер. – Каково было бы твоей, если бы тебя похитили, а кто-то не захотел помочь? – Па сказал, что, если откроем рот, нас упекут! – Если не скажешь, то, богом клянусь, упакую вас по максимуму! – пообещала Ева. – А если дашь ценную информацию и поможешь изловить преступников, я тебя отмажу. И обвинения против твоего отца за нападение на моего детектива тоже снимем. – Вы это можете? – Я это сделаю. Но ты должен рассказать все начистоту, сейчас же! И без фокусов, иначе уговор отменяется! У тебя десять секунд. – Надо подумать… – Девять, восемь, семь… – Ладно, ладно! – Джимбо замахал ручищами. – Она просто стояла на обочине. Ни документов, ничего. Заправлена, и аккумулятор в порядке. А движок сдох. Кто-то пытался починить, но без толку. Ну мы ее и оттащили. Если бы кто стал искать, вернули бы. Только никто не спрашивал. А про покойника мы уже после узнали, и тогда па велел помалкивать, а то еще на нас подумают. А мы ни при чем! – Что за машина? – Пикап четвертьтонник, «Бобкэт» пятьдесят второго года. Стальной, а внутри черный. Видно, что был в аварии и кузов неплохо подлатали. – Номерные знаки? – Кажись, из Оклахомы, мэм. А внутри – пусто. Ничего, ни в бардачке в кабине, ни в кузове. Кое-какой мусор, и все.