Поиск
×
Поиск по сайту
Часть 1 из 21 В начало
Для доступа к библиотеке пройдите авторизацию
* * * Всему, поверьте, есть свой срок, Не торопите убегающее время И не спешите подводить итог Не до конца прочитанной поэме. Мы все хотим сегодня и сейчас, Но так, увы, нельзя, так не бывает. И самых невоспитанных из нас В отместку время просто убивает. Ты, лишь пройдя свой путь, весь от начала, Себя по каплям будешь создавать. Из дилетанта в профессионала, Приблизив время, камни собирать. Всему, поверьте, есть свой срок, Не торопите убегающее время. Не вырастет за пять минут цветок, И не созреет яблоко в Эдеме. Все, что пытливый читатель прочтет в этой книге, исключительно вымысел автора и все совпадения – простая случайность. Единственное, что в этой книге правда – это великий Байкал. Глава 1 – Глухо как в танке, – ответил Эндрю Зине на вопрос о новых делах, – вот второй день разбираю заявки, все не наш формат. – А группа, которая в работе? – спросила она его совсем не тоном начальника, который требует отчета от своего подчиненного, а скорее словно друг интересуется новостями. – Они уже скоро будут дома, все в лучшем виде, – Эндрю улыбнулся во все тридцать два, так словно это была его личная победа, – вычислили того, кто покушался на дочь заказчика, и уже возвращаются. Алексей поехал составлять им личные финики, завтра вручение. Финиками они в агентстве называли вознаграждение, положенное дилетантам за раскрытое дело. Нет, конечно, оплачивалась и сама работа, даже когда не удалось раскрыть преступление, но это бывало крайне редко, такие дела за два года можно было посчитать на пальцах одной руки. – Иди выпей кофе, я сама посмотрю заявки, – сказала Зинка молодому человеку. Эндрю был, пожалуй, единственным, кто не изменился за последние два года после их знакомства. Мотя, Алексей, да и сама Зинаида очень сильно поменялись и характерами, и даже внешне, лишь Эндрю, мальчик, похожий на Гарри Поттера с большими глазами, помещенными в круглые очки, с непослушной челкой и отсутствующим взглядом, оставался прежним в свои двадцать семь лет, словно забыв повзрослеть.
– Эту я уже промониторил, не наш случай, можешь спокойно отправлять в корзину, там ритуальные убийства, в общем, не формат, – Эндрю махнул рукой на файл на экране и с большим удовольствием сбежал из аппаратной. Да, обычно убийствами они не занимались, ну разве что в экстренных случаях, а ритуальными никогда в принципе. «Изба», домик, который Зинка приобрела, как только стала главой детективного агентства «Дилетант», для офиса, стал для Эндрю почти домом. С личной жизнью у молодого человека не складывалось, и потому он не спешил в родные пенаты и прекрасно чувствовал себя здесь. «Изба» представляла из себя отдельно стоящий дом, была очень хорошо отремонтирована. Она имела гостиную для приема клиентов, аппаратную и штук пять комнат, так, на всякий случай. В уютной приемной муляж телевизора давал возможность в соседней комнате, которую все прозвали аппаратной, наблюдать за гостем и даже слышать то, о чем он говорит, а наблюдательный пункт в это время был глух. Все по-взрослому, как в допросной в хорошем полицейском участке. По сути, в «избе» они пользовались только двумя комнатами, гостиной и аппаратной. Вот и сейчас, сидя за компьютером, Зинка наблюдала, как Эндрю, налив себе огромную кружку горячего чая и уткнувшись в смартфон, что-то увлеченно читает. Руки забегали по клавиатуре, Зинка многое изменила с момента, когда агентство перешло к ней по наследству после смерти деда, в частности подачу заявки на расследование. Возможность сделать это по-прежнему была только через рекомендации проверенных людей, но теперь заявка принималась исключительно в формате видео. Это давало возможность увидеть заявителя, определить его психотип и отсечь сумасшедших, которые нередко попадались со своей манией преследования. Зина нажала на видео, что оставил на экране Эндрю, и особо не прислушиваясь к говорившей красивой женщине, помня, что это не их случай, продолжила смаковать нахлынувшие не нее воспоминания. Да, она молодец, большая молодец. В доставшемся по наследству от деда агентстве «Дилетант», где подобранные по психотипу незнакомые люди могли расследовать преступления, Зинка изменила практически все, оставив неизменным только главное – уникальную систему подбора дилетантов. Правда, и этим теперь занималась компьютерная программа, которую усовершенствовал Эндрю, гений программирования. Он же придумал подбирать себе в базу гипотетических дилетантов, через социальные сети, потому как в помощь им девяносто процентов людей там рассказывают о себе практически все. Это немного облегчило задачу подбора. Вообще они стали хорошей командой, подружившись на первом Зинкином деле еще в качестве дилетантов, молодые люди стали единомышленниками. Тогда их было четверо. Зина, только что потерявшая самого близкого ей человека – деда и узнавшая о его двойной жизни, получила словно обухом по голове, не зная тогда, что делать с этой информацией. Алексей Кропоткин, избалованный ребенок влиятельных родителей, потомок знатного рода, забывший к сорока годам повзрослеть и наделавший много глупостей. Эндрю Шишкин, сын фанатиков-математиков с безумным талантом программиста, прозябающий на неинтересной работе. Четвертая была Матильда Портнягина, как позже выяснилось, лучший в своем роде эмпат и наивная педикюрша без образования. Она была третья дочка в семье и ютилась с родителями и сестрами в маленькой хрущевке, отчего она очень страдала. Вообще Мотя была не похожа ни на кого, Зина никогда за два года не встречала такого стопроцентного эмпата. От воспоминаний того дела двухлетней давности в осеннем Владивостоке по телу пробежали теплые волны счастья, и улыбка замерла на лице. Именно там два года назад Зинка встретила свою первую и до сих пор самую сильную любовь – Тимура. Как и все первые отношения, они закончились ничем, расстояния, разделяющие влюбленных, свели на нет всё, но независимо от этого воспоминания все же остались самыми светлыми. Хотя если говорить честно, до сих пор небольшая обида сидела внутри Зинаиды, надоедливо зудя: «он так и не позвонил». Но ведь если быть до конца откровенной, то и она не позвонила. Когда отношения между молодыми людьми зашли в тупик из-за разницы во времени в семь часов и шести тысяч километров разделяющей их суши, влюбленные, почти год летавшие из Владивостока в Москву и обратно, как на работу, решили взять паузу, подумать, нужны ли они друг другу. Менять место жительство не хотел ни один, ни второй. Пауза затянулась на долгие тринадцать месяцев, поставив тем самым твердую точку, без слезливых разговоров, просто тишиной телефонов. Зинка только сейчас, глядя в экран, осознала, что с того ее печального возвращения из Владивостока, где они и приняли такое сложное для обоих решение, прошел уже год. И никто никому не позвонил. Не прошли их отношения проверки так называемой паузой. Зина старалась не думать, почему она не набрала знакомый номер первой, ей было удобнее злиться на Тимура за то, что он не сделал это. Из гостиной через встроенный динамик наблюдательного окна послышался разговор на повышенных тонах. – Папа, это невозможно, ты должен запретить маме ночевать в институте, это не дело. Не важно, что шел эксперимент! – почти кричал Эндрю, что было не похоже на спокойного молодого человека. Но Зина понимала, почему он так реагирует, родители – это была его больная мозоль, его ахиллесова пята. В небольшой семье Шишкиных взрослым и рассудительным всегда был только Эндрю, даже когда мальчику было десять. До этого неприспособленную к жизни семью молодых ученых тащила на себе бабушка, когда же ее не стало, все легло на плечи маленького мальчика. Вот и сейчас, видимо, проверяя, всё ли нормально у родителей, Эндрю пытался что-то исправить в их неправильном, по его мнению, распорядке дня. Зина выключила динамик, чтоб не подслушивать личный разговор. Он был неприятен ей, потому что напоминал о собственных родителях. Они у нее были хорошими геологами, и как рассказывал ей дед, по причине малолетства Зина этого просто не могла помнить, как только ей исполнилось три года, молодые специалисты, голодные до новых открытий, уехали в свою первую командировку. Первая плавно переросла во вторую, а вторая в третью, и дома родители появлялись от силы раз в год, на неделю, не больше. Погостив, они холодно чмокали Зину в макушку и улетали обратно в свой сказочный мир романтики и открытий. От этого самым близким и родным человеком для Зинки всегда оставался дед. При живых родителях Савелий Сергеевич Штольц, профессор психологии, заменил ей и маму, и папу. Именно с его уходом Зина почувствовала себя сиротой. Родителей же Зинаида не видела с похорон деда, то есть уже два года. Нет, они существовали где-то в этом мире, звонили ей иногда, когда ловили связь сотовые телефоны или – о чудо! – в их группе были спутниковые. Последний звонок был полгода назад, на заднем плане трубили слоны, и связь постоянно прерывалась. Дежурная фраза типа: «у тебя все в порядке?» и тишина в трубке, а всё потому, что разговаривать было больше не о чем. Они, по сути, были совершенно чужими друг другу людьми, несмотря на свое кровное родство. Но Зина ни о чем не жалела, ведь у нее был дед, самый умный и самый лучший человек на свете. Савелий Сергеевич был рядом самые счастливые двадцать два года ее жизни, и от этого она навсегда останется самым счастливым ребенком, с лучшим детством на земле. Лишь дед умел сделать ее мир лучше, он садился рядом с ней и по-отечески обнимал за плечи. Тихо, словно открывая ей огромную тайну, Савелий Сергеевич цитировал строчку из стихотворения Юлии Друниной: «Знаешь, Зинка, я против грусти», и мир становился чуточку лучше, а проблемы уменьшались в геометрической прогрессии. Позже, протянув ей чай в любимой кружке, он улыбался одними глазами, так, как умел только он, и Зинка точно знала, что всё будет хорошо, что мир добр и обязательно сделает ее счастливой. На экран компьютера, где по-прежнему что-то говорила красивая женщина, села муха. «Странно, – подумала Зина, – только май, а мухи уже начали завоевывать свое пространство». Чтоб спугнуть нахалку, нагло шагающую по монитору, девушка наклонилась и тут же замерла, дыхание участилось, и ей пришлось резко закрыть и открыть глаза, чтобы сфокусировать взгляд и понять, что ее зрение не обманывает. Но это не помогло, Зинаида всё равно видела то, что не должна была видеть в принципе. Этого просто не могло быть, потому что это невозможно. Остановив запись, она встала и зашагала по комнате из угла в угол, пытаясь таким образом успокоиться, но пока получалось плохо. В этот момент в комнату вошел Алексей Кропоткин, друг и правая рука. Независимо от того, что Зине было двадцать четыре года, а мужчине сорок, он всегда обращался к ней почтительно и с уважением, как и подобает подчиненному, не пользуясь лишний раз ее дружбой с его женой Матильдой и, в принципе, хорошим отношением начальства к нему самому. Но сейчас, видимо, Алексей решил, что не до условностей. – Зин, что случилось? – спросил он испуганно. Но начальство продолжало ходить по комнате, грозя снести мебель. На довольно громкий и интонационно пугающий вопрос Алексея, который от беспокойства не закрыл дверь в аппаратную, прибежал Эндрю и, удивленно переглядываясь с ним, повторил вопрос: – Зин, что случилось? Та же, словно только заметила появление мужчин, остановилась, подошла к экрану и тыкнула туда, где раньше сидела муха. – Что? – Алексей и Эндрю присмотрелись к изображению, но причину беспокойства понять, видимо, пока никто так и не смог. Компьютерщик даже отставил недопитый чай и застучал по клавиатуре в надежде увидеть то, что так испугало Зину. Перемотав немного назад и вперед, молодой человек понял, что картинка не менялась, и вопросительно посмотрел на начальницу. Там по-прежнему сидела на фоне маленького кабинета красивая женщина лет тридцати, повествуя о своей проблеме. – Посмотрите за ее спиной в зеркало, – сказала Зина своим подчиненным по слогам, словно недогадливым детям. Мужчины приблизились практически вплотную к экрану, потому как зеркало висело не совсем за спиной, а несколько дальше и было не очень большого размера. Алексей даже вытащил из стола лупу, чтоб увеличить мелкое изображение. Эндрю же, хмыкнув на его жест, поколдовав, приблизил изображение посредством нажатия нужных кнопок. – Ну, это женщина, которая, как я понимаю, снимает заявительницу на телефон, – выдал он свой вердикт. – Это не просто женщина, – сказала Зина, – это моя мать. Когда пауза несколько затянулась, Алексей спросил: – Но ты же говорила, что родители в Африке. – А эта заявка с Байкала, – просветил Эндрю, – в частности, с острова Ольхон. Может, ты ошиблась? – Вот, – пока они рассуждали, Зина рылась в своем рюкзаке, – смотрите, это единственное фото моих родителей, что, конечно, тоже очень странно, правда, мне самой до этой минуты так не казалось. Она протянула снимок, на котором по центру сидел Савелий Сергеевич Штольц, держа на руках маленькую рыжую девочку лет семи, а по бокам стояли двое молодых и красивых людей. – Ну похожа, – согласился Эндрю, – но это все лирика. Давай пусть программа проверит по схожести. Он ловко сфотографировал женщину на фото и уже что-то колдовал в компьютере, пытаясь заставить его подтвердить или опровергнуть идентичность женщин. – Зин, – пока Эндрю работал, Алексей решил порассуждать. Была у них такая игра в агентстве – все ставить под сомнения. – Вот даже если и она. Они же геологи, может, их судьба занесла на Байкал, просто забыли тебе сказать, ты же сама говорила, что вы не очень близки, вот они и не придали этому значения. На этих словах Зина набрала номер в своем мобильном. – Да, но они по-прежнему абонент не абонент, – сказала она, со страхом ожидая вердикта Эндрю, – причем и она, и отец. – На Ольхоне связь хорошая, стоят вышки, – выдал Эндрю информацию, не останавливаясь и продолжая колдовать в компьютере. – Прогресс, – философски заметил Алексей. – Зин, совпадение 98 процентов, – крикнул радостно Эндрю, но поняв, что это тут не к месту, добавил: – Программа может ошибаться.
Перейти к странице:
Подписывайся на Telegram канал. Будь вкурсе последних новинок!