– Нет, не забыли. – Отвечаю, а друган толкает локтем в бок: мол, уймись. Однако я не могу. – Но его ж отсрочили вроде бы. – Да мне без разницы, – ухмыляется тренер. – На вас обоих поступил отдельный приказ об усилении тренировок. И даже не я буду этим заниматься. – А кто? – снова язык вперёд мысли сработал. – Вот придёте сюда, всё и узнаете. Задача ясна? – Так точно! – Снова хором. – Тогда бего-о-ом марш, бойцы! – заржал тренер и повернулся к нам спиной, направляясь, видимо, по своим делам. Руки-ноги после непривычных нагрузок что деревянные. Тем не менее это не помешало мне нормально помыться и переодеться. Ну, в смысле футболку поменять и джинсы с трусами, благо к нашему возвращению в двухместную конуру недостающий комплект одежды уже лежал на моей кровати, вернее койке. Джинсы, к слову, были эластичными, так что в качестве спортивных штанов подходили очень неплохо. Потом отнесли грязную одежду в прачечную. Тут снова отличие от бытового уклада клянч. Там одежду стирали вручную специально назначенные для этого люди. Тут же стоял ультразвуковой автомат. Засунул одежду туда как есть – вытащил уже как бы чистую. Ну да, стиральная машина тоже не первой свежести, скорее всего, из восстановленных со свалки. Но, как говорится, дарёному коню в задницу не заглядывают. Однако ничего удивительного. Подразделение на два ранга выше клянч, плюс народу не так много. Отдельно держать команду прачек смысла нет. Вот так, как есть, проще и быстрее. Раз – и всё чистое. Обед провалился куда-то во внутренние мои недра, словно в прорву. Хотела было попросить добавки, но Шнырь отговорил: – Фиг знает, что там будет. Лучше не переедать, поверь. Я подумала немного и согласилась. Пришло время снова возвращаться в зал. Когда уходили из расположения группы, ощутила острую зависть. В коридоре, где двери комнат смотрели друг на друга, была полная тишина: пацаны вкушали отдых после обеда. А мы, вместо того чтобы вялиться параллельными курсами, обязаны идти куда-то непонятно зачем. В спортзале нас ждал Ден. Ну да, следовало догадаться. Учитель же вчера говорил, что ему придётся за нами приглядывать. Так «приглядывать» ведь от слова «глядеть» происходит. Разве нет? Чего припёрся? Пришёл бы чуть раньше да и насмотрелся вдоволь. Так я думала. Но немного погодя поняла, что слово «приглядывать» в понимании Учителя происходит от совсем другого понятия, а именно от «замучить». Потому что именно этим занялся Ден. – О, субчики нарушители пожаловали. Что-то вы не особо торопились. И радости на лицах нет. Стоим, молчим. Тут как раз не тот случай, чтобы лезть с вопросами: время неподходящее. Всё равно ведь сам расскажет. – Значит так, ребятки. У вас программа обучения будет немного плотнее, чем у остальных. Посмотрим, получится ли из вас сделать нечто большее. Основной упор на тебя, Цыпа. Шнырь будет твоей поддержкой. Но это потом. А пока вот… Мужик взял сумку, что стояла у стены, и поставил перед нами. Открыл её. А там… Чего там только не было. Одних ножей разных форм и размеров пара десятков. В общем, колюще-режущий инструмент и ещё разное, не очень понятное. Какие-то тонкие проволочки с ручками, тоже тонкие и гибкие спицы, цепочки с грузиками на конце, что-то вроде оперённых гвоздей и ещё масса всего. – И что это? – спрашиваю я. – Это? А это твой рабочий инвентарь. Пока как учебные пособия, а дальше… кто знает. Молчу. Слабо представляю, как всем этим пользоваться и, самое главное, зачем. Зато, видимо, это прекрасно представлял Ден. Железо он просто показал. Как говорится, чтобы знали, к чему готовиться, но начал не с него. – Шнырь, – спросил он моего друга, – тренер вас на растяжение гоняет? – Да, – отвечает тот, – три раза в неделю тянемся. – Теперь будете каждый день. Вдвоём. Я покажу, что и как, а дальше сами. – Сами? – Угу. Считайте это своеобразной проверкой. Справитесь – будем дальше работать. А нет… Говорить, что будет, если не справимся, смысла не было, нам это вчера очень доходчиво объяснил Учитель. – Мы справимся, – это уже я сказала. – Молодец, Цыпа! Отличный настрой. У нас три часа, прежде чем начнётся ваша вторая тренировка. Понимаю, что такой темп вы не потянете. Поэтому тренер вам будет уделять по часу своей дисциплины. То есть за час до окончания основной тренировки начинаете работать по моему плану и ещё полчаса после тренировки. Чтобы в итоге у вас было по полтора часа два раза в день. Всё равно тяжело будет, я знаю. Но надо перетерпеть. А чтобы мышцы не порвать с непривычки, покажу, как делать массаж. Будете друг друга разминать. Заодно и пощупаете вволю, вас же женихом и невестой дразнят. И угорает, словно действительно что-то смешное сказал. Зря я вчера его напарнику в рот битком зарядила, не стоил Ден того, как оказалось. Вчерашний плюсик в карму снимается сегодняшним минусом. Тебе тоже смех в глотку засуну. А дальше началось. Если думала, что предыдущая тренировка была тяжёлой… Короче, ошибалась я. Сильно ошибалась. Сложилось впечатление, что Ден решил окончательно нас добить. То есть привести отсроченный приговор в исполнение раньше отмеренного срока. Растяжка – это больно. Не орала как резаная исключительно из упрямства, чтобы не доставить удовольствия садисту. Но слёзы, которые от боли сами брызгали из глаз, не спрячешь. Эти предатели с головой выдавали моё состояние. Минут сорок этот гад издевался над нами. Причём надо мной особенно, приговаривая при этом: – Ничего-ничего! Не благодари. Спасибо скажешь, когда Учитель за тебя всерьёз возьмётся. Причём эту фразу он произнёс без обычной насмешки. Видимо, не врал. Вот только я не понимала, как может быть хуже. Дальше дошло дело и до железа. Из сумки извлекли несколько ножей, разных по форме, длине и весу, причём баланс каждого клинка тоже сильно разнился. Это я почувствовала, потрогав все железки по очереди. Кстати, ножи были неострые, самый кончик только, а кромки, которые должны быть острыми, почему-то оказались совсем тупыми. – Это тренировочные клинки, – ответил Ден на немой вопрос в моих глазах. – Будешь тренироваться их метать. С точностью у тебя порядок, посмотрим, что с координацией. Но это дело будущего. Для начала – вот… Он подкинул нож, тот сделал два оборота в воздухе и снова упал в ладонь. – И вот так… Нож снова кувыркается, только теперь три с половиной оборота, и ловится уже не за лезвие, а за рукоять. Потом Ден начинает подбрасывать его одной рукой, а ловить другой – как жонглёр действовал. В какой-то момент в воздухе уже летали три ножа. Я вылупила глаза в восхищении: хочу! И тут же один из ножей меняет траекторию полёта. – Лови! Я поймала. Это оказалось не сложнее, чем кидать монету. Нож крутился в воздухе неспешно. Правда, был тяжёлым, и руку, правую, которой я его словила за рукоять, аж немного назад забросило. – Неплохо, Цыпа. Очень неплохо. Правша, значит? Ничего, и левой будешь пользоваться как правой, никуда не денешься. Шнырь, тебя это тоже касается. В общем, так. Через три дня приду, проверю успехи. Если не покажете хоть какой-то приемлемый результат, пеняйте на себя. Ваша жизнь в ваших же руках. Сумка остаётся здесь, вам её будет выдавать тренер. К вечерней тренировке принесут манекен, на нём надо будет отрабатывать броски. Но это позже. Всё понятно? Молчим. Но куда уж понятнее. Вынь результат да положь. А нет – ногами вперёд. Схема несложная. Ещё бы управиться получилось. Глава 7 На следующий день выяснилось, что, оказывается, ещё не все слёзы выплакала. Но если первый день тренировок показался адом, то все последующие даже не знаю, как назвать: просто нет подходящего эпитета. Я уж было подумала, что боль для меня стала чем-то привычным и уж точно слезу не выдавит. Ан нет. Когда ты просыпаешься, а твоё тело кричит от боли… Помню, как ночью, после тренировок первого дня, проснулась оттого, что не чувствую рук. Они как будто онемели, пальцы не сгибаются, запястья опухли. Подняла их через силу и чувствую, как тысячи, миллионы иголок впились в разгорячённую плоть. Через минуту-другую стало чуточку полегче, но едва опустила руки вдоль тела, они снова начали отекать. То же и с ногами. Шнырь сопит себе: он-то привычный. А мне гордость не позволяет попросить помощи. Так и промучилась всю ночь до сирены общей побудки, поднимая по очереди то руки, то ноги для снятия отёка. Со стороны, поди, выглядело забавно. Сам подъём, в смысле вставание с постели, как очередная пытка. Друг заметил моё состояние и предложил: – Давай ещё массаж? – Нет, – скриплю, – опоздаем, а нам нельзя. – Тогда в душе максимально горячую воду сделай. Это тренер нам советовал, ещё в самом начале. Мышцы прогреваются. Мне помогало. – Хорошо, – согласилась я. Почему бы и не попробовать? И оказалось, что тренер не соврал. Постепенно, с увеличением температуры воды, боль отступала. Не то чтобы совсем, но передвигаться и не охать на каждом шагу стало возможным. Вышеупомянутый тренер, к слову, заметил моё состояние, но вида не подал. Да чего уж, моей походки враскоряку только слепой бы не заметил. Новая волна пацанячьего юмора не заставила себя ждать. Но я бегу. Хрен вам, а не мои слёзы. Но что интересно, бег даже помог. Думала, умру ещё на третьем круге, а потом почувствовала, что, вопреки ожиданиям, становится легче. Нет, боль не ушла окончательно, но жить стало реально проще. После тренировки снова душ, переодевание, обед – и назад. Тут нас ждал тренер с сумкой и обещанным манекеном. Ден говорил, что доставят ещё вчера вечером, но, видимо, как-то не срослось. Да мы, в общем-то, и не в обиде. А манекен интересный, никогда такого не видела. Впрочем, на тот момент я никаких манекенов ещё не видела: ни спортивных, ни для демонстрации одежды. Последние вообще редкость, сейчас больше голограммы… Но не о том речь. Это был спортивный тренажёр в виде человеческой фигуры в полный рост, причём очень технологичный. Сделан из какого-то странного материала. Тренер сказал, что это специальный баллистический гель. Он якобы один в один повторяет плотность человеческих тканей. Мне было хреново, потому информацию воспринимала, но без энтузиазма. Раз говорит, значит, так и есть. С чего бы ему врать? Но не только в этом заключалась интересность объекта. Это было скорее анатомическое пособие. По желанию поверхность становилась прозрачной и тогда, снова по мере надобности, можно было увидеть полную структуру скелета или мышечного каркаса, кровеносно-сосудистой системы, нервных узлов, всевозможных органов и всего остального, чем напичкано тело человека. Далее мы со Шнырём снова занимались растяжкой, а тренер проводил урок анатомии, объясняя и показывая воочию, что в теле для чего и что будет, ежели ткнуть острой железкой туда-то и сюда-то. В тот день был просто урок анатомии, но постепенно, день ото дня, уроки становились сложнее. Приходилось запоминать, чтобы потом, если спросят, показать и рассказать урок, иначе… Через три дня, как и обещал, появился Ден. Проверил наши успехи. Не то чтобы остался доволен, но и особо не придирался. Надо отметить, что все эти фокусы с подбрасыванием разных ножей мне давались не в пример легче, чем Шнырю. Один нож он ещё как-то умудрялся контролировать, а я без особого напряга могла работать сразу с двумя. Левая рука уже на третий день стала слушаться вполне сносно. Говорю «сносно», потому что у друга вообще ничего не получалось. Если бы ещё во время этих упражнений тренер не бубнил о важности таких органов, как печень, селезёнка, почки и прочие, проще было бы концентрировать внимание. А так мало того что этот бубнёж надо слушать, так ещё и запоминать надо. Нет, специально слушать не заставляли. Но если прослушал, а потом не ответил правильно на вопрос – десять кругов по залу. Пацаны над нами потешались как могли, их-то так не гоняли. В общем, Ден раздал новые ЦУ (ценные указания), обязательные к выполнению, между прочим, и снова отбыл. А мы остались тянуть лямку. Однако описывать каждый день из того оставшегося до главного экзамена полугодия смысла нет. Скажу только, что к третьей неделе боли ушли, словно их и не было. Пробежать десяток кругов? Да легко. Вместе со Шнырём мы всегда лидировали в забегах. Раз в три дня, как положено, приходил Ден, раздавал новые ЦУ и сваливал. Обычная программа тренировок для меня перестала быть чем-то неподъёмным. Урезанная школьная программа тоже усвоена. Да там и усваивать-то нечего. Знания русского и английского языков по минимуму и математические упражнения. Английский – это общий язык в Земном Союзе. Раз в два дня приходила какая-то тётка, читала лекцию и давала задание на дом. Всего час в день мы занимались в спортзале, строча маркером на планшетках диктанты, да решали не шибко сложные арифметические задачки, а потом на них же (планшетах) делали домашнее задание. Оценки нам ставили дополнительными кругами, которые надо пробежать. Чем хуже усвоен материал, тем больше кругов. Интересная такая мотивация, я бы даже сказала, очень действенная. Ну а что? Не хочешь работать головой – работай физически. Польза в любом случае будет, не в одной области, так в другой. Вот только в плане конкретно боевой подготовки я отставала сильно. Впрочем, ей (боевой подготовке) не так уж много времени уделялось, основной упор был на общую физическую. Видимо, из расчёта, что этим плотно придётся заниматься на следующей ступени. Ну и как бы я в таком разе догнала остальных? Тем не менее как-то вывозила спарринги, правда, лишь на скорости и реакции. Но по большей части отхватывала люлей через раз да каждый раз. Связки приёмов получались у меня из рук вон плохо: практики мало. Что такое полгода занятий? Шнырь со мной занимался, конечно, но времени было в обрез, и так нагружены до предела. Эти вон (я имею в виду парней) два года тренировались, и то даже мне, убогой, понятно, что бойцы из них как из стеклоткани трусы. Из пятнадцати пацанов худо-бедно чему-то научились лишь пятеро, Шнырь в их числе. Кстати, Вон – это тот парень, что воняет неимоверно, аж глаз слезится – тоже попал в пятёрку лучших. Он даже к нам со Шнырём напросился тренироваться, когда заметил быстрый прогресс – мой прогресс. Упорный парень, я его даже зауважала. Но воняет от него и правда – хоть стой, хоть падай. Эта особенность его организма сводит на нет все усилия бедолаги. Но мы не стали его отталкивать, терпели. Вернее, друг бы его прогнал, но мне жалко стало. Вон ведь чем-то похож на меня. Я имею в виду одиночество. В моём случае роль играет внешность, а у пацана – запах. А в итоге хрен всё равно редьки не слаще. Шнырь, конечно же, кривился, но ради меня терпел. Потому что я попросила. К тому моменту, как пришло время отсева, ради которого всё, собственно, и затевалось, я уже легко работала сразу с шестью ножами, да и метать их научилась прилично. А с меткостью и глазомером, как выяснилось во время памятной игры в пристенок, от рождения было хорошо. Хотя на экзамене, где присутствовал лично Грол, это не проверяли, а обычную рукопашную схватку я откровенно завалила. И тем не менее отсев всё-таки прошла. Впрочем, сказать, что схватку прямо вот завалила, тоже нельзя. Меня ж, как в насмешку, поставили против Чамы. А он, между прочим, самым лучшим из нас был именно в рукопашке, даже Шнырь ему сильно уступал. Почему обязательно надо было поставить против него такую неумеху, как я, до сих пор не понимаю. Но моё мнение, как обычно, спросить забыли. Соображая, что Чама меня тупо размажет, едва подставлюсь под удар, я вертелась вокруг него на дистанции, во всяком случае, насколько это было возможно. Пятак для боя был ограниченного размера, потому пришлось крутиться юлой. Надо ведь было ещё умудриться не заступить за край площадки. В общем, не бой получился, а танцы. Чама в конце стоял злой и красный: ему так хотелось показать, чему он научился, чтобы пройти отбор, а я всё отведённое время бегала от него. Обидно пацану, понимаю. Благо Учитель таки увидел то, что хотел увидеть, и отобрал всех, кто приглянулся, в том числе и меня. Переволновалась – жуть. Ведь мой провал – это не просто отсев, там «костлявая» маячила за спиной. Слава богу, мы со Шнырём проскочили.