— Ох! — Она изо всех сил пытается сесть, но я ей не позволяю. Я поджимаю ее под себя и сжимаю запястья, прижимаюсь лбами друг к другу и чувствую ее. Чувствую ее пульс, дыхание. Я наслаждаюсь жизнью, текущей в ней, пытаясь впитать. Боже, я был мертв так долго. Когда я касаюсь ее, чувствую, что оживаю. Мой член зловеще пульсирует в джинсах. Раз. Раз. Раз. Твердый и опухший. Нуждаясь в ее киске. Мне нужно то, для чего я не был рожден. Мысль о том, что ей больно, заставляет меня игнорировать непрекращающийся голод, терзающий мои чресла, и искать возможность отвлечься. — Синди… — говорю хрипло, целуя волосы. — Расскажи мне о своих садах, о том, что ты делаешь на свежем воздухе. Я вздрагиваю от стона, когда она освобождает одно из запястий из хватки и начинает медленно водить кончиками пальцев по моим рёбрам, её нежность заставляет меня вздрогнуть от изумления и благодарности. — Ну, — бормочет она. — До того, как я узнала, что владею нефтяной вышкой, помогала в местной библиотеке. Сделала несколько решеток из старых ящиков для спиртного и закрепила их на кирпичной стене возле входа. Потом принесла несколько вьющихся вистерий и осторожно обмотала вокруг перекладин, задавая направление роста. Посадила кустарники и заполнила промежутки цветами черноглазок и перевинклов… Ее голос приглушен моей кожей. Сказочный голос. Я хочу остаться здесь навсегда, заперев ее подо мной и слушать ее разговоры о цветах. Крики, которые, кажется, никогда не умолкали в моей голове, теперь затухают с каждым ее словом. Она — чудо. И чем дольше я остаюсь сверху, тем труднее мне отказаться от тугого местечка между ее бедер. Если я так сильно желаю ее сейчас, то только могу представить, каково было бы погрузиться в нее. Соединиться с этой женщиной. — Мне удалось купить цветы по выгодной цене в местной оранжерее. Я всегда покупаю у них. Но мне пришлось нанять подрядчика, чтобы скосить лужайку перед библиотекой. Моя газонокосилка — капризная старушка, которая работает только в хорошую погоду. — И ты сможешь купить новую, если продашь установку. — Ее глаза ищут мои. — Да, — шепчет она, проводя кончиками пальцев по шрамам на моей спине, заставляя меня скулить, как раненое животное. Не только из-за прикосновений, но и из-за того, что я препятствую тому, что сделает ее счастливее. Успешнее. — Помоги мне понять, почему тебе так необходимо оставаться здесь, Бутч. Я хочу помочь. С проклятием, не подходящим для её ушей, я тяжело встаю с великолепного тела Синди и сажусь на край кровати, обхватив голову руками. А мой член, как копье, проходит по штанине джинсов. На мгновение воцаряется тишина, затем матрас сдвигается, и я чувствую, что она садится рядом. Синди ничего не говорит, просто кладет руку рядом с моей и наши мизинцы соприкасаются. — Никто не может мне помочь, — твердо заявляю я. — Хорошо. Может быть, ты сможешь помочь себе, озвучив свою боль, — Она встает передо мной. Проводит ладонью вверх-вниз по центру моей груди. — Здесь много давления, не так ли? — шепчет она. Мои глаза закрываются. — Да, — хрипло произношу я. Она ворошит моих демонов, они слишком уродливы для ее ушей и глаз. Не хочу, чтобы они приближались к этому ангелу. Поэтому скрываю их ради нее. — БОльшая часть давления здесь, малышка — говорю я, удерживая эрекцию. — Заключи со мной еще одну сделку. В душе я в шоке от себя. В шоке, что попросил ее снова торговаться. Есть ли во мне тайное желание продолжить путь во внешний мир? Нет. Нет, конечно, нет. Я просто чертовски сильно хочу ее прикосновений. — Эмм… — Она облизывает губы. Я притягиваю ее к V-образной части своих бедер, погружая рот между сисек. В моей груди нарастает рев, и я выпускаю его наружу, мое огромное тело яростно вибрирует относительно ее маленького тельца. — Не облизывай эти губки передо мной, — рычу я, кусая переднюю застежку бюстгальтера сквозь майку. — Это ощущается, как будто мои яйца взяли в кулак. — Прости, — быстро выдыхает она. — Нервничаешь? Ты осознаешь, насколько легко мне перевернуть тебя лицом вниз и надрать твою горячую задницу? — Я это поняла уже давно. Ты не сделаешь этого. — Откуда ты знаешь? — Рычу я сквозь зубы. — Ты бы уже сделал это, — говорит она, упираясь в подбородок. — Ты просто пытаешься меня отвлечь. Напугать меня, что я перестала поднимать неудобные темы. Не получится, приятель. Я из Нового Орлеана. Меня сложно напугать. Мое сердце грозит перевернуться. Эта девушка. Одна на миллион. Одна из ста миллионов. Мои раны не застрахованы от нее. Она придет за ними. Но я защищал их долгое время, и не готов их вскрывать. Нет. Я хочу продолжать злиться. Хочу остаться верным своим шрамам. Отпустить эту боль, значит простить тех, кто меня обманул, но я отказываюсь это делать. Я отказываюсь двигаться дальше и позволить воспоминаниям о моем заключении угаснуть. В самые тяжелые моменты моя злость — то, что поддерживало меня, и если я от неё откажусь, то это убьет меня. Не так ли? Я смотрю на Синди самым угрожающим взглядом, но она даже не вздрагивает. Боже, нет. Она выглядит еще более решительной. И я чертовски потрясен, когда она наклоняется и целует меня, медленно и чувственно, поглаживая волосы на затылке. Как раз в момент, когда я достигаю точки невозврата, готовый бросить ее на кровать и вдалбливаться пока не ослепну, Синди отстраняется. — Поднимись со мной еще на один этаж. Тот, что под палубой. Я замираю, как олень в свете фар. — Что я получу? Ее ладони касаются моего лица. — Что ты хочешь? Мои руки скользят по задней стороне ее бедер, массируя упругие половинки ее задницы, а мой резкий стон заполняет тишину. — Все. Все, чего я не могу иметь. Синди смотрит на меня несколько молчаливых секунд. — Я мало что знаю о м-мужчинах, но знаю, что они всегда…говорят о… — Ее лицо краснеет. — Н-не могу ли я использовать свой рот на тебе? Прежде чем я осознаю свои действия, я вскакиваю и поднимаюсь между ее бедер, отрывая ее от земли. Ее киска плотно прижимается к моей твердости, ее ноги свисают в паре футов от пола. Она скулит, а ее голова падает на плечи. Я подбрасываю ее раз, два, и стоны превращается в хныканье. — Как ты не понимаешь, что мой член слишком велик, чтобы туда поместиться? — Я делаю несколько шагов и прижимаю ее к стене, вращая бедрами и ловя ее вздох поцелуем. — Думаешь, это не касается твоего рта и горла? — Я… я… — Могу поспорить, что тебе сложно обхватить этим маленьким ртом мороженое. Она с трудом дышит. — Что еще я могу тебе дать? — Ты разденешься, — отвечаю я, а мой голос дрожит от того, что я предлагаю. — Ты подаришь мне стриптиз. А потом позволишь поговорить с тобой через оргазм. Ляжешь передо мной голой и трахнешь пальцами эту мокрую киску ради папочки. Я буду дрочить на тебя, пока ты это делаешь. Голова Синди наклоняется в сторону, как будто осознание того, что мы собираемся сделать, слишком тяжело для нее. Может быть, так и есть, потому что я не знаю, что произойдет потом. Чем больше времени я провожу с Синди, тем больше способов она дает мне — физических и эмоциональных, тем меньше вероятность, что я отпущу её. И все же, когда она проскальзывает между мной и стеной и с важным видом направляется к лестнице, манит меня следовать за ней, я поддерживаю свой тяжелый, ноющий член в одной руке и тащусь за ней, как влюбленный дурак.