Он не понимает. Мои стенки сжимаются в поисках его. Мне жарко. Я хочу его. Не могу обещать, что не буду плакать, когда он впервые войдет в меня, и наша связь окрепнет. Может быть, мы доберемся до этого, в конце концов? Что-то внутри расслабляется при такой возможности. И тогда я понимаю, что причины уговорить этого грубияна покинуть вышку изменились. Я все еще хочу продать эту кучу металла, оставленную моим отцом, потому что это значительно облегчит жизнь, но… Я хочу уговорить Бутча вернуться вместе со мной в Новый Орлеан. Боже, помоги. Пока что нам нужно сосредоточиться на том, чтобы поднять Бутча на палубу. Заставить его подняться и показать, что мир не рухнет, если он покинет машинное отделение. Помня об этой цели, я меняюсь местами с Бутчем. Я сползаю со стола и маневрирую, чтобы он прислонился к нему. Бутч хватается за края стола, на его щеке дергается мускул. Он наблюдает за мной, не моргая, ожидая. Мысль о том, что я — объект его желания, делает меня смелой. Заставляет меня чувствовать себя желанной и желаемой. Внезапно тот факт, что я никогда раньше не делала ничего подобного не имеет значения. Главное — это удовольствие Бутча. Такое же, какое он доставил мне ранее. Такое же, какое он сделает снова, если я попрошу. Я начинаю с ботинок, медленно наклоняюсь, чтобы расшнуровать их. Понимаю, что Бутч может видеть вырез моей майки. Я опустилась настолько низко, что моя грудь почти выпала наружу, хотя бюстгальтер ее удерживает. Судя по реакции Бутча, я могла бы быть уже голой. Слышится протяжное, низкое ворчание и шорох одежды. А когда я заканчиваю снимать ботинки и снова выпрямляюсь, он берет член в руку, потирает его и крутит огромным кулаком вверх-вниз. Бутч… горячий. Пугающий. Огромный настолько, что немного страшно. Но в течение последних часов его размер и свирепость стали тем, что меня привлекает. Его челюсть сжата, и он сосредоточен на моих бедрах, рука скользит вверх-вниз, вверх и вниз, пока мы работаем над тем, чтобы доставить ему удовольствие. Отвернувшись, я снимаю майку, позволяя ей на мгновение задержаться на кончике пальца, прежде чем позволить упасть на землю. Оглядываясь через плечо и встречаясь с его горячим взглядом, я расстегиваю переднюю застежку бюстгальтера и бросаю его, радуясь, когда Бутч сползает со стола. — Дай мне их увидеть, — хрипит он, облизывая губы. — Хочу увидеть сиськи. Заурчав, я поворачиваюсь, но в последнюю секунду прикрываю грудь руками. Видимо, я больше танцовщица бурлеска, чем стриптизерша, потому что меня заводит поддразнивание. Это делает процесс интересным. В моем животе бабочки, когда он издает разочарованный стон, стуча рукой по столу. — Покажи их Папочке. Требовательность в его тоне заставляет меня дрожать, но я не опускаю руки, пока не оказываюсь в футе от Бутча. Затем я отпускаю грудь и выгибаю спину, чтобы он мог внимательно ее рассмотреть. Но он делает гораздо больше. Он прерывисто стонет, и я с трепетом наблюдаю, как его эрекция дергается, выплескивая струйку спермы на пол между моими ногами. И мне нравится это. Мне нравится, что он не может контролировать себя. Только мое тело может заставить его непроизвольно реагировать. Я хочу больше и больше, и больше. — Мой член внутри тебя заставил бы их подпрыгнуть, — выдавливает он, его бицепсы яростно напрягаются при каждом грубом рывке. — Я бы сосал их часами. Боже, он так сильно хочет трахаться. Острая потребность этого мужчины. И тогда я принимаю решение, что мы доберемся до этого этапа. Он будет внутри меня — я сделаю это. Может быть, не прямо сейчас, но скоро. Я отдам себя человеку, который живет с огромной болью и отказывается причинять ее мне. Положив руки на его вспотевшие плечи, я медленно касаюсь его обнаженной груди своими твердыми соскам, потираясь ими, растирая жир и пот. Затем я прижимаюсь ртом между его грудными мышцами, прокладывая дорожку поцелуев вниз. Опускаясь до тех пор, пока моя грудь не оказывается на одном уровне с длинным и толстым членом. Закусив губу, я смотрю на Бутча, который, кажется, задержал дыхание, и начинаю тереть свои чувствительные соски о его возбужденный член. Я сжимаю груди вместе и создаю трение для его члена, хотя его размер не позволяет слишком многого. Достаточно просто иметь эту близость. Ощущать его толщину, двигающуюся между моих сисек с большей и большей силой и отчаянием. Я обхватываю его грудью так сильно, как только могу, слушая, как он хрюкает. Двигая — двигая — двигая бедрами, его член настолько велик, что через несколько толчков он упирается мне в горло. — Я должен остановиться, — выдавливает он сквозь зубы. — Мне хочется трахаться. Ты не представляешь, насколько я близок к тому, чтобы сорвать твою юбочку и найти путь до твоей дырочки. Похоть накатывает на меня волной. Сделай это! Хочу почувствовать этого мужчину внутри себя. Быть той, кто ему нужен. Я не могу представить ничего более приятного, чем наблюдать, как он получает удовольствие, в котором ему отказывали. И, возможно, это не произойдет прямо сейчас, если он не готов рискнуть и причинить мне боль, но мне нужно облегчить его нужду. Мои нервные окончания накалены, и я задыхаюсь от возбуждения. Не сомневаясь, я обхватываю ртом головку его члена и сосу. Это непросто. Он огромный и мои губы едва обхватывают его. Моя слюна позволяет мне вводить его глубже и глубже. — О, Боже мой, — ревет он, сжимая в кулак мои волосы. — Ты так хорошо сосешь. Я в твоем красивом ротике, детка. Черт возьми. Почувствуй, как ты сосешь его. Я, блять, не могу поверить. Соси, соси, соси, оближи его. Полностью. Я стону и у меня болит челюсть от попыток всосать его как можно глубже. Хочу большего. Умираю от ощущения его соленого вкуса на языке. Теперь это мой любимый вкус. Я хочу, чтобы он покрыл меня полностью. Оставил след на моей коже. Глубоко в горле. Его член сокращается и это сигнализирует об удовольствии, и что-то внутри меня просыпается от его удовлетворения. Я настолько поглощена происходящим, его дикими стонами, пальцами в моих волосах, что не ожидаю резких толчков Бутча, будто он не в силах совладать с собой. Он толкается глубже в мое горло, игнорируя рвотный рефлекс. — Ох, — дрожа выдыхает Бутч. — ЕБАТЬ. Я задыхаюсь. Слезы затуманивают зрение, и я отстраняюсь, сильно кашляя. Моя рука рефлекторно тянется к горлу, потирая больное место. Я так долго нормально не дышала, что мне требуется чуть больше времени, чтобы отдышаться. Но когда я снова опускаюсь на колени, чтобы попробовать еще раз, то понимаю, что Бутч смотрит на меня сверху вниз, все еще возбужденный, но явно опустошенный. — Синди, — хрипит он, подхватывая меня на руки и укачивая. — Я не хотел этого делать. Ты в порядке? Его большая грудь начинает быстро вздыматься, будто он находится на грани истерики. — Ты задыхалась… — Я в порядке, — наклоняюсь, чтобы поцеловать его в губы, провожу кончиками пальцев по его лицу. — Поставь меня обратно на колени. — Нет. — Он качает головой. — Пожалуйста. — Больше нет, — рычит он, его глаза немного дикие. Он не дает возможности запротестовать снова, потому что Бутч повернулся, положил меня спиной на стол и прижал к себе мускулистыми руками. — Ты отдашь мне себя, как мы и договорились. — Он все еще расстроен, но не настолько, чтобы упустить возможность положить руку мне на бедро и задрать юбку до самых бедер. — Больше никакого члена для моей маленькой девочки. — Ты не сможешь лишать меня вечно, — хнычу я и даже не узнаю женщину, произносящую эти слова. Я как будто преобразилась. Проснулась часть меня, о которой я даже не подозревала, пока не встретила Бутча. Я надулась, как ребенок, который не добился своего. Такое поведение совсем на меня не похоже, но производит эффект, когда я демонстрирую его Бутчу. Это естественное поведение, без осуждения, но не без конфликтов. Бутч приподнимает и запрокидывает мой подбородок. — Я сказал нет, — рычит он прямо в губы. — Прикоснись к моему члену, и я отшлепаю тебя. Слышишь меня? Прижимаясь к его губам, я провожу кончиками пальцев по его рельефному прессу, слегка впиваясь ногтями. — Это должно звучать как наказание? — шепчу я.