Как раз в этот момент вернулся мистер Голдбергер, который захотел услышать объяснения и, получив их, воскликнул: – Какого черта! В кино было душно. Только взгляните на блестящие клавиши. Идеальные отпечатки. Идеальные! И вот пришли вы и стерли их собственными руками. Болван! Я… У тут Кадуолладер вынул изо рта оливковую ветвь, ведь ему нужно было заговорить. С тревогой глядя на маленькие круглые клавиши, он сказал: – Но отпечатки принадлежали мистеру Шарвану, разве не так? Похоже, что он пришел сюда и воспользовался этой машинкой. – Верно, – вежливо согласился мистер Голдбергер. – Верно. Он мог это сделать. А мог и не делать. Если ему нужно было напечатать записку, то почему он пришел сюда ради нескольких слов, тогда как он мог точно так же написать их карандашом? Сержант Кэмпбелл почесал затылок и возразил: – Да, но зачем кому-то еще это делать? – Чтобы все выглядело как самоубийство. Подделать подпись… – А затем, – продолжил мистер Шоттс, – он утащил пушку, чтобы ее было не найти? – Если пистолет унесли, то это не обязательно сделал тот же человек, который написал записку, – терпеливо пояснил мистер Голдбергер. – В любом случае, если записку напечатал сам Шарван, нам бы не помешали его отпечатки, чтобы подтвердить это, разве не так? – Я думаю, что парень покончил с собой, а потом кто-то стащил пушку, – признался сержант Кэмпбелл. Да, шотландцы не лишены воображения. Глава XVI Мистера Голдбергера сразу же впечатлила комната Освальда Флипа со звездными картами, таблицами измерений, бумагами, испещренными непонятными символами, глобусами и другими космическими атрибутами. Он решил, что это место вполне подходит для вынашивания преступных замыслов. Сыщик не скрывал: на его взгляд, все эти дурачества выглядят ничем не лучше культа Вуду. Думаю, будь его воля, он отправил бы большую часть содержимого комнаты в полицию для тщательного осмотра, заодно прихватив и самого Освальда. Я уверен, его решимость удалось ослабить только благодаря моим неоднократным упоминаниям астрологии в связи с астрономией. Мистер Голдбергер вышел из комнаты, окинув ее прощальным взглядом, в котором ясно говорилось: он намеревается еще вернуться сюда для того, чтобы разобраться как следует. Хоть мистер Голдбергер и раздобыл несколько примитивных трофеев в оставшихся комнатах (Вики и Пола Кизи), но там не было ничего сколько-нибудь важного. Так, в одном из журнальных столиков Вики был найден грубоватый гаечный ключ,[37] а в комнате Пола Кизи – сломанный диктофон.[38] Хотя эти предметы предлагают летописцу непреодолимый соблазн выставить их в ложном свете, читателю не стоит ориентироваться на данные улики, и лучше проигнорировать их. На чердаке мы обнаружили только счастливую Ориллу: по ее словам, она крепко спала, пока мы пытались разбудить ее. Она вошла в дом через кухню незадолго до полуночи, и поскольку до нее ни у кого не было дела, она поднялась наверх – сперва по задней, а затем по чердачной лестнице – и легла спать. Она много работала, и ей был необходим сон, и по отношению к вторгнувшимся чужакам она была остра на язык. Здесь не место для объяснений; она не собирается ни давать, ни принимать их. Поэтому мы, группа молчаливых мужчин с покрасневшими лицами, вернулись в холл и оттуда прошли в комнату Хелен Бейли. Именно здесь лейтенант Уирт в двух словах описал наше состояние: – Проблема в том, что мы так и не знаем, на каком свете находимся. Поскольку никто не стал возражать, он продолжил, обращаясь к бродившему по комнате мистеру Голдбергеру: – Голди, перестань. К чему собирать отпечатки, если мы даже не уверены, было ли это убийством, или? … – Отпечатки нужны департаменту по расследованию преступлений, – парировал мистер Голдбергер. Вновь наступившую тишину нарушил мистер Шоттс: – Забавно, что оружие пропало. – Оно было бы здесь, если бы кто-то не забрал его, – ответил сержант Кэмпбелл и почесал затылок. – Я подумал, – сквозь зевоту сказал мистер Шоттс, – нам бы лучше выйти и поискать на земле. – Да? И верно, – заявил мистер Голдбергер. – Выйти до рассвета, побродить туда-сюда, а потом необнаруженные нами следы будут покрыты нашими собственными. У вас превосходные идеи. До восхода там ничего не пропадет, не так ли? А мы все равно не можем ничего сделать, пока не появится док. Мистер Шоттс намекнул, что на дворе может найтись что-то помимо следов ног или отпечатков пальцев. – Да? И что же? – спросил мистер Голдбергер. – Оружие, – ответил сержант Кэмпбелл. – Или убийца, сидящий под деревом, – добавил мистер Голдбергер. – Ребята, вам никак не приходят в голову те стихи и фраза: «Простите. Другого выхода не было...», – сержант Кэмпбелл настаивал на своем. – Если это не самоубийство, я съем свою шляпу, и вы этого не забудете. – Я ничего не забываю, – парировал мистер Шоттс. – И если та подпись не подделана, я припомню твою шляпу и съем ее вместе со своей – на завтрак. – Как я и говорил, – объявил лейтенант Уирт. – Мы не знаем, на каком свете находимся. Вздохнув, он вынул из кармана висячий замок и несколько штифтиков и протянул их сержанту Кэмпбеллу: – Полагаю, вы в любом случае можете повесить это на дверь. У Голди есть инструменты. Он вам поможет. – Его давно нужно было повесить, – проворчал мистер Шоттс. – Что за муха вас укусила? – спросил лейтенант. – Никто ведь не может войти сюда, пока мы здесь, разве не так? – Мы были на чердаке, – ответил мистер Шоттс. Мистер Голдбергер вернулся из холла (он выходил туда с сержантом Кэмпбеллом) и рассеянно взял сигарету из латунной коробки на столе у диванчика. – Пока мы уходили, здесь никого не было, – заявил он. – На дверной ручке был порошок.[39] Боюсь, я немного вздрогнул, когда из холла раздался голос сержанта Кэмпбелла: – Не знаю, как это Голди может курить в будуаре леди? Шотландцы – такой деликатный народ! – Черт! – ответил мистер Голдбергер. – Да она же сама здесь курит, не так ли? – Вообще-то нет, – сказал я, частично защищая честь маленькой леди от возможного неодобрения этих мужчин. – Полагаю, она хранит здесь сигареты для того, чтобы предлагать своим друзьям. – Ее друзья-мужчины подымаются сюда? – спросил мистер Голдбергер, выпустив маленькое колечко дыма. – Конечно, нет, – ответил я. – Вы ведь знаете, что многие современные леди наслаждаются послеобеденными сигаретами. – Так она здесь обедает? – спросил мистер Голдбергер. – Кстати,[40] – вставил лейтенант Уирт, – мистер Ван Гартер, я хотел спросить вас, как вы отнесетесь к тому, чтобы задать несколько вопросов миссис Бейли и остальным? Неофициально, понимаете ли. Только ради надежды на помощь следствию – вдруг это даст нам подсказку, над чем работать, чтобы понять, на каком свете мы находимся. Без дока нам совсем тяжело. Я бы не хотел вмешиваться, куда не надо, если вы считаете, что все в порядке. Но принято опрашивать фигурантов, и все такое. Я ответил, что не хотел бы вмешиваться в обычный ход расследования, и мне кажется, что до тех пор, пока не установлено, что произошло именно убийство, не стоит беспокоить женщин. Думаю, именно тогда глаза лейтенанта впервые блеснули враждебностью. Наступила тишина. Мистер Голдбергер стащил еще одну сигарету, а мистер Шоттс подошел к лейтенанту Уирту и прошептал что-то ему на ухо. Лейтенант кивнул ему и обратился ко мне: – Шоттс говорит, что самое меньшее из того, что мы можем сделать – это узнать алиби и выяснить, кто и когда в последний раз видел живым покойного. – Алиби? – глуповато переспросил я. – Конечно, это немного преждевременно. Еще не установлено время убийства, если это вообще было убийством. – Не было, – согласился лейтенант, поправляя свои штанины и лацканы. – Давайте продолжим, – наконец, сказал он. Мы вышли. Так случилось, что я вышел последним. Лейтенант Уирт подождал меня, а затем запер навесной замок. Было такое ощущение, будто я прикусил язык. Глава XVII Как только мы спустились к подножию лестницы, из гостиной выбежала Хелен Бейли – встретить нас. За ней шла Дот, а Эвадна и Сара Парнхэм появились вслед за ней. Они шли рука об руку и остановились в дверном проеме. Я огляделся в поисках Вики, надеясь, что она благоразумно отправилась спать, но понимая, что она не сделала ничего подобного. – Вы уходите? – спросила миссис Бейли, и я никак не мог решить, то ли в ней говорит сожаление прирожденной хозяйки, то ли робость испуганной женщины. – Еще нет, – разуверил ее лейтенант Уирт. – Нет. Где ваши остальные жильцы? – Мисс Ван Гартер и двое мужчин вышли подышать свежим воздухом. – Значит, вышли? – спросил мистер Шоттс. – Они ведь не сказали, куда собираются? – Они сказали, что собираются прогуляться по двору. Понимаете, мистер Кизи починил телефонный шнур, и после этого нам было больше нечем заняться. Теперь телефоном можно пользоваться, если он вам нужен. Мы подумали, что он может вам потребоваться.