– Это интересно! Похоже, ваша теория о волнах стала сбываться. Теперь надо ждать других. – При чем здесь волны? – заинтересовалась Екатерина. – Мы предполагаем, что распространение информации по нашему делу напоминает физическое явление в природе, – сообщил я. – Какое? Неожиданно дверь отворилась, и влетел недовольный Вальдемар Карлович. – Мне надо с вами срочно поговорить, – он испепеляюще посмотрел на Катю, – без свидетелей! Екатерина заметила это и, нехотя попрощавшись, покинула нас под одобрительный взгляд ответственного секретаря. – Могу предположить, что вы пришли к нам, чтобы изменить свое решение о прекращении дела, – сказал Краснощеков. – Как раз наоборот! Чтобы вы немедленно прекратили поиски Николая Петровича. До членов общества дошла информация о том, что я обращался к вам. Это недопустимо! Под угрозой находится моя репутация. У нас не принято распространять сведения о Тарабарщине. Сколько вам надо заплатить, чтобы вы закрыли дело? – Но мы не можем этого сделать, – твердо возразил Краснощеков. – Кроме вас к нам обратились за помощью друзья и родственники Костромского. – Кроме того, это бессмысленно, – поддержал я Краснощекова, – они могут обратиться в полицию или в любое другое детективное агентство, и поиски продолжатся. Вальдемар Карлович задумался. – Что ж, это логично. Хорошо, тогда ответьте, кому вы обо мне рассказали? – Никому, – ответил Краснощеков. – Но про вас могли узнать без нашей воли и участия. – Каким образом? – В нашем офисе вчера мы обнаружили несколько жучков. – Что?! Но как такое может быть? Вы же профессионал! – Лобицкий вскочил и стал ходить из угла в угол. – Неужели вы не сделали никаких выводов после последнего дела, описанного в «Тайне подземной паутины» Владимиром Федоровичем? Вас еще тогда вели и прослушивали все ваши переговоры. Это же элементарно! – Вы читали мою книгу?! – поразился я. – Чему вы удивляетесь? Я человек серьезный. Прежде чем обратиться в ваше агентство, я собрал о вас всю информацию. – Он сделал паузу. – Видимо, я переоценил себя. Дело оказалось более серьезным, чем я предполагал. Вмешались те силы, которых я больше всего опасался. И письмо, возможно, липовое. Надо срочно найти Костромского! Считайте, что договор наш в силе, и рассчитывайте на мою поддержку. Он так же стремительно вылетел из офиса, как и ворвался. Женя также не заставил себя долго ждать. Он пришел подшофе с легким перегаром и шумно уселся в кресле возле журнального столика. – Ты же завязал пить? – спросил его я. – Пить, но не выпивать. Подумаешь, всего две бутылки пива. Батю нашли? – Пока нет. – Я что-то подумал, письмо не он написал. – Почему? – Зачем ему заморачиваться с курьером, если он мог мне просто позвонить? – Логично. И что ты предлагаешь? – Искать! – Неожиданно он отрыгнул воздух и по его лицу пробежали конвульсии, предупреждающие о возможном загрязнении нашего линолеума. Я быстро схватил его за руку и отвел в туалет. Через дверь было слышно, как он отчаянно борется с отравлением организма, периодически спуская воду в унитазе и замывая следы проявленной слабости. Разговор на этом закончился. Помятый и истерзанный интоксикацией, он вскоре удалился. – Кстати, расскажите о встрече с Елизаветой, – попросил я Краснощекова. – Как я и предполагал, разорвав письмо, она его сохранила, склеила кусочки и носила с собой в сумочке. – Это похоже на мазохизм. Вы видели его? – Да. Там был стандартный текст о том, что он скоро вернется, просит передать ключи Свете и убраться в квартире. Письмо написано от руки, но напечатано на цветном лазерном принтере. Это меня заинтересовало. Тщательно проанализировав, я заметил, что окончания некоторых слов были как бы дописаны. С этим согласилась и Елизавета Сергеевна, хотя при первом чтении она не заметила подвоха. Видимо, были взяты отдельные слова из разных текстов, написанных рукой Костромского, и сканированы. Там, где окончания не подходили, кто-то дописал их и затем, сложив слова в строчки, получил единый текст. Сделано очень профессионально. – И что говорит Елизавета? – То, что она поторопилась с выводами и сожалеет, что не смогла нам помочь с газетой. – А ключи? – Она намерена опять их забрать. А нас просит продолжить расследование. – Круг замкнулся, – удовлетворенно отметил я. – Третья волна прошла успешно! – И что дальше по вашей теории? – Мы еще получим информационный всплеск, хотя, возможно, менее интенсивный, чем первые. Как вы считаете, кто мог изготовить такое письмо? – Несколько вариантов. Во-первых, Евгений. Он сам говорил, что хорошо разбирается в электронной технике. Если постарается, то такой документ для него не будет большой проблемой. Во-вторых, Бестужев со своей командой. Ведь нужно было найти рукописи Костромского, и самое простое это сделать через Свету. В-третьих, сама Елизавета, но это только теоретически, зачем ей было усложнять свою жизнь? Света, но самостоятельно она бы не стала этого делать, только по чьей-то команде, думаю, она далека от того, что происходит вокруг ее шефа. Вальдемар – очень сомнительно, хотя техническими возможностями он располагает. И Ксения. – Он задумался. – От нее можно чего угодно ожидать: у нее холодный ум и трезвый расчет. Правда, она не располагает большим количеством рукописей Костромского, если только не смастерила письмо совместно со Светой по заданию Бестужева или по собственной инициативе. – Так кто главные подозреваемые: команда Бестужева или сын? – Или еще кто-то, кто пока остается в тени. Я думаю, нам надо срочно найти газету. – Завтра с утра этим займусь. Вечером погода резко испортилась. Всю ночь дул сильный ветер. Разыгравшаяся метель за несколько часов покрыла толстым белым покрывалом всю землю, крыши зданий и деревья. Утром ветер утих, но низко над городом нависали темные тучи, готовые в любой момент опорожниться новой порцией осадков. Делать ничего не хотелось, состояние было сонное и подавленное. В голове – полная неразбериха. Микрофонная атака на наш офис, большое количество подозреваемых и ни одной зацепки в деле вызывали ощущение беспомощности. Я едва себя заставил заняться поиском газеты. Утопая в глубоком снегу, который дворники не торопились убирать, я направился в редакции. После полудня мы вновь встретились с Краснощековым у нас в офисе. – У меня есть две новости: хорошая и плохая, – торжественно заявил я. – С какой начать? – С хорошей! – Я нашел газеты, в которых было размещено объявление об открытии нашего детективного агентства. Их всего три: «Байкальские вести», «Пятница» и «Комсомольская правда Иркутск». – А плохая? – Я просмотрел их и не нашел никаких статей, из-за которых газеты можно хранить больше года. – Давайте вместе посмотрим. Надеюсь, вы сумели договориться взять их на время? – Конечно! – Я с гордостью разложил трофеи на своем столе. – И у меня для вас тоже есть новости. – Он театрально выдержал паузу. – У нас опять установили микрофоны! – Кто?! – Я был поражен. – Когда нас не было? – При нас. – Но этого не может быть! Я постоянно наблюдал за всеми. – Вчера утром я установил камеры видеонаблюдения. Мужайтесь дружище, но в этом поучаствовали все посетители. – И Катя? – Да. – Но в это трудно поверить! Тем более она всегда была под контролем. Может, кто-то другой установил в том месте, где и она находилась? Давайте еще раз просмотрим запись. – Вам придется поверить на слово. Эмоции переполняют вас, и вы можете наломать дров. А нам сейчас как никогда нельзя терять самообладание. – Но зачем так много микрофонов? – Пока это трудно объяснить. Или они хотят добиться четкого сигнала во всех зонах нашего офиса, если предположить, что они работают вместе, или они все самостоятельные игроки и пытались по отдельности осуществить контроль за нашей деятельностью, устанавливая жучки в местах, где смогли. Кстати, вы поняли, что Евгений вчера сымитировал приступ тошноты? После него не осталось не только никаких следов, но и кислого, трудно выветриваемого запаха, обычно присутствующего при рвоте. Я специально заглянул в туалет сразу после его ухода. Я легко допускал, что Ксения, Евгений и даже Вальдемар Карлович могли установить жучки, не вдаваясь в подробности, зачем им это было нужно. Но Катя?! Нет, этого просто не могло быть ни при каких обстоятельствах. Я вспомнил ее отношение ко мне, прямой доверчивый взгляд, проявление беспомощности, когда она искала мужскую поддержку, искреннюю заинтересованность найти отца и большое желание помочь своему брату. Нет, не могла она по своему желанию пойти на это. Может ее кто-то заставил? Но кто это мог сделать, ведь она никого не знает в Иркутске? А может, Женя ее попросил по-братски, и она не смогла ему отказать? – Все жучки одной конструкции? – уточнил я. – Нет, разной, они воспринимают разный диапазон частот, но все они передают информацию беспроводным способом. Передать ее на большие расстояния можно только при наличии ретранслятора, размещенного где-то поблизости, или она должна записываться недалеко от нашего офиса. По моей просьбе вчера одно из детективных агентств курировало территорию вокруг нашего здания в радиусе двухсот метров, но ни машины, напичканной аппаратурой, ни подозрительных лиц они не обнаружили. – Но то, про что мы говорили, посетители успели записать? – Я это предусмотрел. Вы не заметили вчера небольшой чемоданчик возле моего стола? Это синтезатор электронных помех. За счет акустического воздействия на микрофоны и диктофоны частотами ультразвукового диапазона он препятствует записи и передачи информации. Это может быть еще одной причиной, почему вчера был наплыв посетителей с жучками. Ни один их сигнал не проходил, и они, возможно, по очереди пытались исправить это дело. – Он посмотрел на меня. – Итак, подведем итог. – Совершенно точно, – заключил я, – что к установке микрофонов имеют прямое отношение четыре человека: Ксения, Евгений, ответственный секретарь и… нет, не могу я в это поверить! – Хорошо, давайте пока просто предположим, что и Катя.