– О, это очень интересно. Мы, – Краснощеков посмотрел на меня, улыбаясь, – тоже любим рыбачить. Как говорится, рыбак рыбака видит издалека! Только скажите, а почему вы решили их накопать ночью? – Мы учимся много, сильно много, и пока приехали, стемнело. – Что ж, хорошая правдивая версия. Это вы ее придумали или ваш приятель? – Это правда! – Тогда где же ваши удочка и снасти? Мы их что-то не нашли, – вмешался я в разговор. – Они у друга. Он подумал, что вы бандиты, и убежал. – Что же он вас бросил в беде? – Я тоже хотел уйти. Было темно и туман… – И в таком тумане вы хотели отыскать червей? – Краснощеков улыбнулся. – Давайте так поступим. Мы не полицейские, а частные детективы. И в вашей власти решить, что делать дальше. Если вы нам все расскажете честно – зачем вы подожгли здание и копали ямы, – мы поможем вам выпутаться из этой переделки. Если нет, то сдадим в полицию. Шулуун молчал долго. Затем сказал: – Мы не поджигали. Когда приехали, дома уже не было. Только угли от костра. – Мы знаем, что все эти ямы выкопали вы, – не выдержал я. – Отпираться нет никакого смысла. Пусть вы не поджигали, но зачем вели раскопки? – Мы не поджигали. Больше я ничего не скажу. – Да, вы действительно «крепкий камень», – сказал Краснощеков. – Ваши документы мы оставим у себя до выяснения всех обстоятельств. Если вы захотите убежать, то не сомневайтесь, мы вас быстро отыщем. Но для надежности вам придется побыть некоторое время с нами, пока мы приятеля вашего не найдем. Вы бы, конечно, могли нам помочь, – Шулуун отрицательно закачал головой, – что ж, и сами справимся! Есть у меня кое-какие мысли на этот счет. Надев на руки пленника наручники, мы вышли в соседнюю комнату, закрыв за собой дверь. Было уже около восьми утра. – Что вы думаете по поводу услышанного? – спросил меня Краснощеков. – То, что он говорит правду, и дом он не поджигал. – Почему вы так решили? – Очень уверенно заявляет об этом и глаза не прятал, когда говорил. – О, поверьте мне, что многие преступники никогда не сознаются в содеянном и тогда, когда все доказано. И после суда, когда отбывают срок в местах лишения свободы. Даже друзьям и родственникам своим не признаются. А по виду восточного человека вообще трудно сделать правильный вывод. Они могут говорить о веселом и печальном с одним и тем же непроницаемым выражением лица и ничего не выражающими глазами. Но в данном случае я тоже склоняюсь к тому, что этот парень не имеет отношения к поджогу. А ямы копали они. Это точно. Но зачем? И тут мне пришла неожиданная мысль. – А что, если они искали вход в пещеру под Шаман-камнем? Помните, булагатские буряты верили, что там живет Ама Сагаан Нойона – хозяин истока Ангары. По другим бурятским преданьям, Шаманский камень заслонял вход в страшное подземное царство, где обитают души больных людей. А согласно третьему бурятскому преданию, у Шаманского камня лежит вход в царство богини Справедливости. – Я подчеркнул в своем блокноте слова с общим смыслом. – Таким образом, можно предположить, что под камнем посередине реки находится большая пещера, вход в которую располагается на нашем или противоположном берегу. Но это было очень давно, еще до прихода русских. И тогда становится понятным, что могут искать потомки древних бурятов. Но при чем здесь монголы, не ясно. Краснощеков, улыбаясь, молча смотрел на меня. – Что, вам не нравится моя версия? – расстроился я. – Как раз наоборот. Я поражаюсь, откуда у вас берутся такие оригинальные мысли? Я всегда предполагал, что люди с хорошей памятью, как правило, почему-то ограничены в ее использовании для творчества. Другое дело люди-интеллекты, я так называю тех, кто хорошо мыслит, но не обладает многими знаниями, как эрудиты. Они могут свободно синтезировать идеи. Вы тому явное подтверждение. Поэтому я рад, что мы с вами вместе. Что касается вашего предположения, то оно заслуживает всяческих похвал. Другое логическое объяснение просто трудно придумать. Тогда становится понятно их стремление копать только напротив камня и так глубоко. По-видимому, они обладают какой-то информацией, например картой расположения входа, но не могут правильно рассчитать расстояние и глубину. – Расстояние от чего? Извините, что перебиваю. Если они расстояние измеряют от Шаман-камня, то на глаз это сложно сделать. Лодку, скорее всего, они не брали, их бы сразу заметили местные, и о них узнали бы сторожа. Хотя в сумке мы и обнаружили капроновый жгут. – Это легко измерить с помощью лазерного монокулярного дальномера. Сейчас техника на грани фантастики. Он компактен, луч можно с любой точки берега направить на предмет и получить тут же показания. Правда, чем длиннее расстояние, тем больше погрешность. Камень от берега находится примерно в пятистах метрах. Значит, и ошибка в измерении может составлять до метра. Отсюда и такое количество ям. Хотя многое еще зависит и от соблюдения условий измерения. Если его производить не строго горизонтально, то величина ошибки увеличивается. Но если для точности определения места на берегу еще им важен уровень воды в реке, тогда они долго не смогут отыскать нужное место. Осенью он максимальный. Я думаю, по всем этим причинам они выкопали не одну яму. – Все сходится! – торжественно заключил я. – Мы с вами докопались до грандиозной тайны. Под Шаман-камнем есть пещера! Это же открытие века! И не важно, есть ли в той пещере что-нибудь. Ведь никто даже не подозревал о ее существовании. – Не распаляйте себя, – дружелюбно сказал Краснощеков. – Мы еще ничего не нашли. У нас есть только предположение, которое необходимо проверить. А для этого надо, чтобы наш несчастный друг, сидящий в соседней комнате, разговорился. Но наш пленник спал, устроившись на диване, мирно посапывая. Он еще не догадывался, что половину тайны мы уже знали. Осталось решить, что теперь с ней делать. – Скажите, – продолжил я разговор, когда мы вновь вышли. – А при чем здесь монголы? Ведь это очень далеко отсюда. Если местное население не знает, то как узнали об этом они? – Я пока затрудняюсь дать вам однозначный ответ. Тем более что с нашим Шалуном был в компании бурят, который мог знать больше. Какая у них связь между собой, нам предстоит выяснить. А для этого давайте не будем терять времени. Вы пока посторожите молодого человека, а я займусь поиском его партнера. Часам к шести вечера Краснощеков пришел с каким-то парнем. Его лицо было вытянутым, с выступающим узким носом, но раскосые глаза и смуглая кожа выдавали восточное происхождение. – Знакомьтесь, это Лосол. Он согласился нам помочь. Он тот самый, который был ночью с нашим гостем. Кстати, как он? Я изумленными глазами смотрел на Краснощекова. – Он в соседней комнате. Но как?.. – начал я. – О, это занимательная история, но об этом я расскажу позже. Приведите к нам Шулуунбата. Когда тот вошел, заспанный и неумытый, и увидел перед собой Лосола, его глаза расширились. Он молча разглядывал своего товарища, пытаясь сообразить, почему он здесь находится. Лосол сидел на стуле без наручников и пил чай с конфетами. Их взгляды встретились. – Садись пить чай, Шулуун, – предложил Краснощеков. – Нам есть о чем поговорить. – Тот молча поставил стул возле приятеля и взял конфету со стола. Затем потянулся за чаем. – Мы знаем, зачем вы копали ямы. Не беспокойся, нам об этом не рассказывал твой приятель. Мы сами догадались. Все легенды о Шаман-камне говорят, что там была пещера, о которой люди забыли. Как я понял, кто-то из вас нашел упоминание о ней в музее или узнал от родственников. Нас не интересует, что в пещере, и мы вам не конкуренты в плане поиска клада. Однако хочу сказать, что без нас вход в нее вы явно не найдете, потому что вы его неправильно ищете, а во-вторых, вам теперь никто не даст довести дело до конца, если мы вам не поможем. Вас просто арестуют за поджог бани. – Мы ее не поджигали! – резко перебил Шулуун. – Я верю. Но вы главные подозреваемые. Вы оставили столько следов после себя, что как бы вы ни старались доказать обратное, вам никто не поверит. Тем более что есть люди, заинтересованные, чтобы посадили в тюрьму именно вас. Я имею в виду тех, кто действительно ее поджег. Мы с Лосолом это обсудили и пришли к выводу, что можем помочь друг другу. Тем более что, даже обнаружив вход, вы не сможете туда незаметно проникнуть и взять в пещере то, что хотели. Как вы себе это представляете? – Мы не думали об этом, – сказал Шулуун. – Для начала мы хотели просто найти вход и сразу зарыть его. Потом бы решили, что дальше делать. – Интересная восточная логика, – улыбнулся Краснощеков. – Найти его быстро вам не удалось, а когда вы выкопали несколько ям возле сгоревшей бани, тайный поиск вообще стал невозможным. – Да, это мы сегодняшней ночью поняли, – согласился Лосол. – Поэтому я считаю, что нам надо объединить свои усилия. – Он посмотрел на Шулууна. – В чем? – спросил Шулуун. – Ты рассказал им все? – Ничего я не рассказывал. Но думаю, что это надо будет сделать, если ты согласишься. Ведь они правильно говорят. Наши поиски нельзя будет продолжить без поддержки. По крайней мере, их не так много, – он посмотрел на нас, – всего двое, и мы можем найти компромисс. Жадность до добра никого не доводила. – В этом ты прав. – Шулуун отхлебнул чай из кружки. Было видно, что он что-то обдумывал. – Хорошо! Я расскажу вам. Мой давний предок был на службе у самого Чингисхана. Его звали Норжон, что означает «хранитель ценностей». Ему Чингисхан очень доверял. И когда наступило время смерти полководца, он решил сделать дары во все святые места, почитаемые предками и богами. Чингисхан взял часть своего имущества и разделил на несколько долей. Мой предок повез дары на Байкал и вместе со здешними шаманами спрятал их глубоко в пещеру. Когда он умирал, эту тайну передал своему старшему сыну, тот – своему. Так до меня дошла эта легенда. Я точно знаю, что сокровища спрятаны в пещере шаманской скалы, стоящей в Байкале, но место ее расположения никто не знает. Зато известно, что скалу можно узнать по лику коричневого дракона с ее западной стороны. Именно в ней находятся сокровища. Я бы никому об этом не сообщил и сам бы никогда не пошел против воли предков. Но сейчас многое решают деньги. Очень хочу найти дары. Поэтому после окончания школы я поступил в Иркутский университет. Там встретил Лосола, моего дальнего родственника, которому все рассказал. Он мне поведал о Шаман-камне – вершине скалы у истока Ангары. Но про пещеру он ничего не знал. И когда я уже почти отчаялся, Лосол вспомнил, что его дед – потомственный шаман – ему про нее рассказывал, но он посчитал это сказкой. Дед ему еще говорил, что тайну о пещере хранили. – Да, – продолжил Лосол. – Эту тайну так хранили, что сами про нее забыли. Когда я был маленьким, мне дед рассказывал, что раньше, очень давно, обряды совершали у истока Ангары на правом ее берегу, и там была большая пещера под камнем, где шаманы общались с духами. Я про эту историю совсем забыл, и дед уже давно умер. Но когда Шулуун мне рассказал про Чингисхана, я вспомнил и стал расспрашивать отца. Но он ничего не знал. Тогда я изучил вещи деда и нашел очень старый кусок белого сатина, на котором был какой-то рисунок со стрелками и иероглифами. На нем, по-видимому, сам дед уже подписал по-русски слово «Байкал». Я внимательно все рассмотрел и понял, что там нарисован Шаман-камень, только его сразу не узнать было. Он сильнее из воды выступал, как раздвоенная скала, и почему-то от него шла полоса к берегу. Я подумал, что так обозначен проход в пещеру. Краски сильно поблекли. – И у вас сохранился этот рисунок? – заинтересовался я. – Конечно, я сделал его ксерокопию. Смотрите. – Он достал лист бумаги с небольшим нечетким рисунком. Мы с Краснощековым стали его внимательно изучать. Был нарисован Шаман-камень, только его пропорции не соответствовали руслу реки, если это была река. Он занимал почти одну треть ее ширины. – А что, разве после строительства Иркутской ГЭС так сильно изменился вид Шаман-камня? – спросил я у Краснощекова. – Уровень воды поднялся, но, думаю, не так значительно у истока Ангары. Может, метра на полтора-два. – Странно. Тогда, может, нарисован не Шаман-камень? – Я точно знаю, что сокровища спрятаны в пещере шаманской скалы, стоявшей в водах Байкала, – сказал Шулуун. – Слушай, Шулуун! – не выдержал я. – Ты уже дважды, когда рассказываешь про камень, называешь его скалой, стоящей в Байкале. Шаман-камень стоит не в Байкале, а в Ангаре и называется именно камнем, а не скалой. Это оттого, что ты плохо знаешь русский язык или так тебе сказал предок? – А разве это большая разница? – По-моему, никакой разницы нет, – сказал Лосол. – Разве Шаман-камень – это не вершина скалы? И разве Ангара не является продолжением Байкала? – Логично! – согласился Краснощеков. – Все сходится. – Но что-то я не вижу никаких стрелок на рисунке. Где они? – обратился я к Лосолу. Он хитро улыбнулся. – Зачем же я все буду носить с собой? Завтра принесу. – Тогда надо подумать, как нам продолжить поиски входа в пещеру, – предложил я. – Я думаю, давайте это отложим на утро, – не согласился Краснощеков. – А сейчас лучше немного отвлечемся от сокровищ и пещер. Что вы знаете о поджоге бани? – Он неожиданно перевел тему разговора и, не моргая, смотрел на парней. Они переглянулись и, как по команде, одновременно потянулись за кружками. – Вы когда там впервые оказались? Парни! Мы же договорились с вами, что все, что здесь происходит, останется между нами. Так что вы видели? – Мы видели, как ее поджигали, – неуверенно заговорил Лосол. – Мы как раз решили в ту ночь начать копать. Но в тот день, точнее ночь, долго парились посетители. На дороге стояла их машина. Мы ждали, когда они закончат и уедут. Мы выбрали место за кустами между банями на пригорке, – мы с Краснощековым улыбнулись, – там нас не было видно, но мы видели все. Машина уехала, хозяева закончили уборку и легли спать. И когда мы решили заняться делом, увидели парня, который подкрался к зданию, подложил солому и чем-то облил стену. Затем поджег. – А как он выглядел? – Сперва мы его плохо разглядели. Но потом, когда пламя разгорелось, увидели, что это был высокий русский парень, в красном с белой полосой спортивном костюме и таком же по цвету мотоциклетном шлеме. На ногах его были то ли короткие сапоги, то ли высокие белые кроссовки. Затем он побежал в сторону города, и вскоре мы услышали шум заведенного мотоцикла. Тогда мы тоже убежали оттуда. – Он был в очках? – Нет. – А вы могли бы его узнать?