Девочки, видимо, стеснялись прямо сказать: «Я хочу!», и поэтому предлагали друг друга, предложенные типа стыдливо отказывались. Классная стояла и с поджатыми губами слушала гвалт — было ясно, что она уже потеряла контроль над ситуацией и ничего не решит. Пока она бездействовала, я уловил имя, которое звучало чаще всех, и принадлежало невзрачной девочке в веснушках, сидящей на третьей парте третьего ряда. То есть, получается, во время уроков я её и не видел толком, когда украдкой обозревал класс. — Наташа Петрова, ты согласна стать заместителем старосты? — спросил я, и, не дожидаясь ответа, громко сказал, — Голосуем! Все руки взметнулись вверх. Я специально обернулся — даже Анжелика была «за». — Принято! Голосуем за Александра Карпова как второго заместителя! За? Против? Воздержались? Ээээ, ну, насколько я вижу, явное большинство «за». Как вы думаете, Ольга Борисовна, стоит ли оформить бюллетени с подсчётом голосов? Классуха нервно раздувала ноздри. — Я думаю, и так всё понятно, — процедила она. — Итак, — объявил я. — По итогам классного часа старостой назначен Иван Белов, его заместителями выбраны Наташа Петрова и Александр Карпов. Сведения о ближайших мероприятиях в классе будут объявлены дополнительно. Так ведь, Ольга Борисовна? Я с милой улыбкой повернулся к учительнице. Она нервно кивнула. — Урок окончен, можете идти. Все похватали сумки и бросились к дверям. Я же подошёл и сел на первую парту перед учительским столом. — Чего тебе ещё? — прошипела Ольга Борисовна, собирая со стола ручки, журнал и тетради. Кажется, она тоже намеревалась покинуть кабинет. — Ну как же? А документы, регламентирующие обязанности старосты? — наивно спросил я. — А план мероприятий? Кажется, в фонд класса была собрана совсем не маленькая сумма! Нужно ведь решить, на что её тратить. — Фонд класса тебя никоим образом не касается! — Да? Почему это? Я представитель этого класса, вообще-то. — Потому что это решает родительский комитет! — Ну отлично. И кто в него входит? И когда ближайшее собрание? — Это не твоё дело! — Да неужели? Там и деньги моих родителей, на минуточку. И я, как староста, просто обязан проследить за целевым использованием средств. Классная злобно прищурила глаза, прямо как тогда в фойе, но сейчас мне страшно не было. Сама меня старостой сделала, идиотина, получи же! Но она внезапно улыбнулась. — Что ж, пожалуйста, в родительском комитете пять человек: мамы Петровой Наташи, Малыгина Игоря, Карташова Саши, Насти Галденковой и папа Анжелики Олейник. Когда собрание, меня пока не проинформировали. Я быстро достал тетрадку и записал фамилии. — А что насчёт обязанностей старосты, где о них узнать? — Обязанности простые — следить за соблюдением графика дежурств, передавать журнал на следующий урок, и в целом помогать учителям с оргвопросами. Ну и участие в мероприятиях. — То есть отдельного документа по старостам нет? — вцепился я в тему, с которой мне не хотелось съезжать. Она пожала плечами. — Я уточню, но вроде нет. — Значит, разработаем, — пробурчал я под нос, записывая. — Ну, это всё наконец-то? — с раздражением спросила она. — Ещё про план мероприятий вопрос, где его посмотреть? — В первой четверти из общешкольных — концерт ко Дню учителя и Осенний бал. С классными мероприятиями должен определиться родительский комитет — какие экскурсии и куда. — И, увидев, что я уже открыл рот для уточнений, резко сказала: — Всё, мне некогда, Белов, выметайся из кабинета. Я решил не обострять и вымелся, вежливо попрощавшись. Звеня ключами, Ольга Борисовна удалилась по коридору, а я остался. Подошёл к окну и прислонился лбом к холодному стеклу. Было грустно, домой не хотелось. Я не то чтобы жалел, что ввязался в эту тягомотину — просто шквал эмоций, захлестнувший меня после назначения старостой, иссяк. Однако попробовать себя в общественной работе было интересно. Ничего доказывать нашей училке я не собирался, но раз уж так получилось, то выложиться я собирался по полной. Медленно я побрёл на выход, и удивился, увидев в школьном дворе не только Макса с Ариной, но и Карпова с Наташей Петровой. Карпов решительным шагом устремился ко мне. — Что за хуйня, Белов? Зачем ты меня назвал замом? — Он попытался грозно нависнуть, видимо, забыв, что я ненамного ниже него. О, а мальчик-то интеллигент — я уловил и заминку перед «хуйня», и пятна на щеках, когда страшное слово всё же выскочило из него. Ути какой! — А чего? Не хочешь, что ли? — простодушно спросил я. — А почему сразу не сказал? Он растерянно замигал. — А… это… — Ну, — я потёр переносицу. — Я просто подумал, ты ведь и так лидер в классе, тебя все любят, слушать будут… — Я? Лидер? — недоверчиво переспросил он, отступая. — С чего бы? — Не знаю… Мне показалось. Ну там, на МХК за тебя все поднялись. Да и на физ-ре видно было, что ты толково командовал… Нет, что ли? Карпов недоумевающе вглядывался мне в лицо, ища насмешку, я лупал на него честными глазами. Подала голос тоже подошедшая Наташа Петрова. — Лидер у мальчишек — Дима Гайворонский, — тихо сказала она. — Какой ещё Гайворонский? — нахмурился я. Такая звучная фамилия показалась мне знакомой, я явно её слышал, но не понял, про кого она говорит. — Да он ещё с каникул не вернулся, — объяснила она. — В понедельник придёт, наверно. Я слышала. — А-а. — Больше я не знал, что сказать. Во я осёл — всю неделю пытался выявить лидера, который, оказывается, ещё отдыхает. — А почему ты нас не позвал в замы? — спросила Арина, ревниво поглядывая на Наташу. — Ну ты новенькая, тебя бы не выбрали, — сказал я. — А про Макса я потом скажу, раз сами не поняли. Макс хмуро глядел на меня, слушал, но ничего не говорил. — И что теперь? — в пространство спросил Карпов. — Ну, я думал, ты журнал поносишь… А ты бы, Наташа, мне на переменах школу показала. Ну давайте хоть на недельку, до следующего классного часа, — просяще посмотрел я на них. — А там уже откажетесь, придумаем что-нибудь. А? — На недельку? — явно приободрившись, переспросил Карпов. — Ну ладно, на недельку можно. Тем более, если только журнал носить. — А чего ещё-то? Только ты смотри, журнал никому не давай, а то наставят себе пятёрок, ты же крайним окажешься. — Да ну, не дураки же у нас! — отмахнулся он. — Ну вот и ладушки! Мы вместе вышли за ворота и разошлись. Макс с Ариной пошли по обе стороны от меня. — Я так распереживалась! — возбуждённо начала Арина. — Чего это ей в голову пришло тебя старостой выбрать? — Чтобы я облажался, конечно. Чтобы было, чем мне в нос тыкать — или тем, что я отказался, или тем, что я облажался. Что за Гайворонский там? — вспомнил я, обращаясь к Максу. — Ну такой, — скривился он. — Крутой, типа. «Крутой» в это время могло означать всё, что угодно. Арина тоже заинтересовалась, перебежала по другую сторону от Макса. — Богатый, что ли? — небрежно спросила она. — Или шмотки крутые, или что? — Понятия не имею, какие у него шмотки. Ну, не бедный. И такой… На всех смотрит, как на говна кусок. — А почему лидер тогда? — не отставала Арина. — Харизматичный? — Какой? — не понял Макс. — Ну, харизма у него, значит? — Это что? — подозрительно глянул на неё Макс. Не знал такого слова, значит. Бывает. — Ну, такая внутренняя сила как бы, которая людей привлекает. Вроде как обаятельная авторитетность. Стержень будто. Ну вот как у Вани, — неожиданно сказала она. Я аж с шага сбился. Она считает меня харизматичным? Я почувствовал, что краснею, причём очень сильно. Макс оценивающе поглядел на меня, видимо, сравнивая с Гайворонским. — Что-то да, такое есть… лидерское. Может, и эта… харя. — Харизма, — закатила глаза Арина. — Ну! — подтвердил Макс. — Только Ваня нормальный, а Гайворонский стервятина.