Поиск
×
Поиск по сайту
Часть 4 из 60 В начало
Для доступа к библиотеке пройдите авторизацию
Стоя перед широким окном в их просторной гостиной, еще загроможденной множеством картонных коробок, в которых они перевезли вещи, Кристофер дождался, когда последняя вспышка красного огонька вертолета скроется за горизонтом, и только после этого вернулся в окружающую действительность. В каком направлении улетела Сара? Что столь серьезное произошло, чтобы за ней прислали в таком экстренном порядке? Грозит ли ей опасность? Когда он получит от нее известия? Он знал, что жизнь с сотрудницей полиции будет полной тревог. Но до сих пор побеждала гордость. Гордость от того, что он стал спутником женщины, столь востребованной и признанной коллегами. Ему нравилось, как она относилась к своей работе. Кристофер вспомнил, как резонно она однажды ответила одному его коллеге, заявившему, что полицейский все-таки скорее мужская профессия, чем женская. Он с уверенностью заявил, что телки вообще созданы не для этого. — Для чего не для этого? — парировала Сара. — Не для того, чтобы защищать закон? Быть честными и справедливыми? Проявлять терпение, принципиальность, настойчивость, хладнокровие? Уметь быстро адаптироваться к ситуации, отбросив эмоции, гнев, отвращение? Мне кажется, что все эти качества поровну разделены между мужчинами и женщинами, нет? Так же, как глупость, высокомерие и презрение, которыми обладают плохие полицейские. Знаете, очень хорошо, что вы выбрали своей профессией журналистику. Кристофер улыбнулся, вспомнив эту перепалку во время прощального ужина перед отъездом из Парижа. Он посмотрел на телефон, на экране которого не было никаких сообщений, и поборол желание отправить Саре эсэмэску. Больше из опасения выбить ее из колеи, чем из страха прослыть в ее глазах паникером. Подумать только: они выбрали остров Гримсойя, чтобы жить подальше от суеты и известности, обрушившейся на Сару после дела, получившего название «488»! «Удачное было решение!» — поиронизировал он над собой, глядя на траву в садике, все еще лежащую спиралью, как ее уложил вертолет. Он уже собрался уйти из гостиной, как вдруг заметил, что в одной из стопок не хватает коробки. Он не мог бы сказать, какой именно, но был уверен, что в каждой стопке их было по шесть, а сейчас в одной оказалось только пять. Он прошел из гостиной по длинному коридору, где тоже были большие окна, в крыло дома, в котором расположились три просторные спальни. — Симон, ты где? Пройдя по толстому бежевому ковру, заменявшему здесь паркет, Кристофер постучал в дверь комнаты мальчика. Ему никто не ответил. Он посмотрел в замочную скважину и увидел Симона лежащим на полу, укрывшись стянутым с кровати одеялом. Он спал, вернее, притворялся спящим на полу, вероятно, для того, чтобы показать, что сам решает, как ему жить. Рядом с ним стояла открытая картонная коробка, использовавшаяся при переезде. Что в ней искал Симон? Все его вещи были разложены в комнате. Коробки из гостиной не имели к нему никакого отношения. Оттуда, где Кристофер находился, он не мог рассмотреть содержимое коробки. Он мог бы войти в комнату и проверить, но ни за что на свете не хотел разбудить Симона. Кристофер знал, что бегство после приступа гнева предвещает истерику, которая разразится в скором времени. Лучше уж пусть это случится завтра утром. У Кристофера будет ясная голова, и он сможет противостоять очередному нервному припадку, которые мучили Симона после смерти его родителей, а еще больше после событий мрачного «дела 488». Кристофер прикусил губу и пошел в свою комнату, где присел на их широкую кровать. Больше чем когда бы то ни было ему хотелось, чтобы Сара была с ним рядом. Он включил деревянную прикроватную лампу, пока еще стоящую на картонной коробке, и тут же комната отразилась в огромном окне, из которого открывался вид на сад и на море вдали. По обеим сторонам кровати громоздились стопки коробок. Они собирались разобрать их сегодня вечером вместе, а теперь Кристофер решил не откладывать дело до возвращения Сары, хотя бы для того, чтобы было чем занять возбужденный мозг. Начал он с того, что развесил собственную одежду в стенной шкаф, занимавший целую стену комнаты. Вынимая вещи из коробок, он прислушивался: нет ли какого шороха или другого знака, выдающего присутствие за дверью Симона. Расставив свои многочисленные книги по истории, различным наукам и религиям в книжном шкафу в гостиной, он вернулся в спальню и секунду рассматривал вещи Сары. На пяти коробках было написано «Одежда Сары». На шестой он прочитал «Рисунки», а на седьмой и восьмой «Книги». Придя в отчаяние от мысли, что снова придется раскладывать и развешивать кучу одежды, он дал волю любопытству и принялся разбирать любимые книги Сары. Он не удивился, обнаружив в коробке многочисленные работы по психологии человека, а вот труды по поведению животных его удивили. Он знал, что Сара любит все живое, но не думал, что до такой степени, чтобы изучать психологию зверей. Радуясь, что она еще не полностью раскрыла ему все свои интересы, он опустошил вторую коробку с книгами, содержавшую путеводители, а также серьезные работы о примитивных народах. Эти труды имели карандашные пометки, свидетельствовавшие о серьезном и неоднократном их чтении. Аккуратно расставив книги в шкафу рядом со своими, Кристофер вернулся в спальню. Сара рассказывала ему о любви к живописи, но никогда не показывала свои рисунки, за исключением пары эскизов портретов, обещая, что покажет все позже, когда займется этим делом всерьез. Кристофера сразу поразила яркая характерность лиц. Черты могли показаться размытыми, особенно овал лица и волосы, но чем ближе он подносил к глазам рисунок, тем точнее, выразительнее и живее становились линии. Как будто Сара стремилась передать не столько внешность, сколько душу своих моделей. Желая увидеть больше ее работ, Кристофер решил открыть коробку с рисунками, убеждая себя, что она не обидится на него за то, что он уступил своему любопытству в этот одинокий вечер. Но в последний момент остановился. Он устроился на кровати, подсунув под спину подушку и смиренно взял свой карманный франко-норвежский словарь: мятые, засаленные страницы с загнутыми уголками свидетельствовали о долгой жизни книжечки. Кристофер собирался поискать слово radyr, но тут вспомнил фразу, произнесенную Сарой на норвежском на вершине острова, фразу, в которой он ничего не понял. Он отложил словарь, открыл на телефоне Гугл-переводчик и попытался вспомнить, что же она сказала. «Jeg vil ha et barn med deg». Еще не освоившись с норвежским правописанием, он искал наугад, пока наконец на экране не высветилось предложение, столь же неожиданное, сколь и волнующее: «Я хочу от тебя ребенка». Его накрыл пьянящий жар. Такое глубокое, такое доброе и такое сильное чувство, что он закрыл глаза, чтобы насладиться им каждой клеточкой своего существа. Еще два года назад он был убежден, что покончил с холостяцкой жизнью забияки и бродяги. И вот сейчас самая замечательная женщина, о которой он только мог мечтать, захотела от него ребенка. От волнения у него колотилось сердце и перехватывало горло. Кристоферу безумно захотелось сжать Сару в объятиях. Целовать ее, касаться ее. Ему необходимо было чувствовать ее рядом. Непроизвольно его внимание переключилось на коробку с рисунками. Желание взяло верх над рассудком. Он вскрыл коробку и вынул из нее первые карандашные рисунки, чтобы «прикоснуться» к Саре. Один за другим следовали портреты женщин, стариков, детей и подростков. Он чувствовал, что за некоторыми она наблюдала незаметно для них в парках, в очередях, в кафе. В рисунках ощущалась торопливость. Кристофера завораживала способность Сары схватывать детали и все те мелочи, которые и создают личность. Он знал, что она прекрасно владеет своими эмоциями, но сейчас имел перед глазами доказательство того, что она глубоко неравнодушно относилась к каждому человеку, которого встречала в жизни. Это было полной противоположностью холодному и отстраненному отношению, демонстрируемому ею на службе и смущавшему ее коллег. Кристофер дошел уже почти до дна коробки, как вдруг его пальцы наткнулись на шкатулку. Он поднял ее на уровень глаз. Квадратная, из резного дерева, украшенная арабесками, каждая сторона длиной сантиметров двадцать, заперта на висячий замок. Он тряхнул ее и услышал, что внутри что-то есть. Зачем скрывать содержимое? Что такого секретного Сара могла в ней прятать? У него мелькнула мысль воспользоваться стамеской, но он успокоился и решил задать ей вопрос, когда она вернется. Она непременно ему расскажет, что хранится в шкатулке. Если только… Сидя на кровати, скрестив по-турецки ноги, Кристофер вздохнул, легкая улыбка приподняла углы его губ. Слева от него на одеяле лежал телефон, на котором до сих пор сохранялся перевод самого полного обязательства Сары по отношению к нему, а с другой стороны стояла шкатулка, скрывавшая нечто, чего она не хотела показывать. И он со смесью веселья и раздражения подумал, что перед его глазами находится воплощение двойственности натуры женщины, в которую он влюбился. Глава 4 — Приближаемся к Вардё. Посадка через пять минут, — прозвучал в наушниках голос пилота, и Сара медленно открыла глаза. Из-за жары, созданной системой отопления, воздух в кабине стал тяжелым, а на стеклах иллюминаторов снаружи образовался иней. Напротив нее майор Паулен надевал перчатки, а остальные три члена группы были уже готовы: автоматы в руках, нижняя часть лица закрыта шерстяной маской. Сара взглянула на часы: 2.46 утра.
— Температура за бортом –5 градусов, — сообщил второй пилот. — Ветер сильный, но видимость в норме. — Вы единственная из нас, кому удалось поспать, — прокомментировал майор, застегивая ремешок каски. — Наверное, это женский талант. Сара решила не комментировать его замечание, которое посчитала неуместным, и наклонилась, чтобы посмотреть в иллюминатор. Было еще темно, но небо уже потеряло чернильную черноту, сменившуюся перманентными сумерками, характерными для бесконечных северных ночей. Стоял тот обманчивый полумрак, который создает зрительную иллюзию, будто охватывает форму предмета, прежде чем поглотить его. То, что казалось деревом, становилось силуэтом скалы, а на самом деле оказывалось неровностью почвы, покрытой дикорастущей травой. Мозг все время колебался между уверенностью и сомнением. Несмотря ни на что, из вертолета были различимы несколько надежных ориентиров: покинутая цивилизацией бесконечная земля, пустынные холмы которой, кое-где покрытые снежными языками, вели к подлинному владыке этих мест — Баренцевому морю. Слепой диск, чьи серебристые воды уходили вдаль, к архипелагу Свальбард[6] и дальше, к краю мира — к полярному кругу и Северному полюсу. И в нескольких километрах от берега, омываемого этими смертельно опасными водами Сара наконец заметила два небольших островка, на которых расположился рыбацкий поселок Вардё. Булавочные головки огоньков света были единственными свидетелями того, что на этом краю света идет жизнь. — Почему вы ушли из ФСК? — решился майор спросить Сару, когда вертолет уже заходил на последний вираж. Она знала: он ждет, что она начнет объяснять, что поняла, какая это сложная работа, особенно для женщины. — Одну мою подругу изнасиловали трое ее коллег, — начала Сара, разминая онемевшие пальцы. — Следствие пришло к выводу, что она добровольно пригласила этих людей к себе. Она попыталась покончить с собой. Ее заперли в психушку и признали до конца жизни негодной к военной службе по причине психологической неустойчивости. Трое ее коллег продолжают служить. Тогда я сказала себе, что принесу больше пользы, будучи вне армии, чтобы самой вести подобного рода расследования. Сара выдержала взгляд собеседника, отстегивая пряжку ремня безопасности, и договорила: — Конечно, Норвегии далеко до «милого» рекорда американской армии, где каждые три часа происходит одно изнасилование. Майор с задумчивым видом покачал головой и отвел взгляд. — Садимся! — прозвучал в наушниках голос пилота. Сара почувствовала, как чья-то рука похлопала ее по плечу. Один из членов группы, тот, что сидел справа от нее, что-то ей протягивал. Насколько она могла рассмотреть, ему было лет двадцать восемь — тридцать. Он протягивал ей шерстяную трубу — спецназовский шарф-маску. По его виду она поняла, что он не хочет, чтобы Сара числила его в одной команде с его командиром и теми мерзавцами, о которых только что рассказывала. Она поблагодарила его кивком, сняла наушники, натянула шарф, подняв его до самого носа по примеру остальных троих военных. Надела капюшон парки, пока вертолет шел на снижение. Они пролетели над одним из необитаемых рукавов острова, и Сара заметила на нем странную длинную постройку, обращенную фасадом к морю. Ей даже показалось, что она заметила дрожащий огонек в центре ее. Как будто пламя. Но вертолет пролетел мимо, не позволив ей разобраться, что это такое. Он проследовал прямо к порту и сел на бетонную площадку. Спецназовец, давший Саре шарф-маску, прошел вперед и открыл боковую дверь. В жаркую кабину ворвался ледяной воздух, подобный банде оживших мертвецов, ищущих малейшее тепло. Рокот лопастей стал оглушающим, поток воздуха от их вращения образовал кратер вокруг места посадки. Первый боец группы спрыгнул на землю, за ним остальные двое. Сара последовала за ними еще до того, как вертолет коснулся земли, и майор проводил ее взглядом, удивленный тем, что она спрыгнула с той же ловкостью, как и мужчины. Пригнувшись, Сара направилась к ангару вертолетопорта, как вдруг заметила, что один из военных указывает ей на край площадки. Что он хотел сказать? Из-за рева двигателя и адского гула лопастей разобрать было невозможно. Она пошла в указанном направлении и увидела, что все ее спутники сидят в шестиместной моторной лодке, качающейся на черных морских волнах. Майор, следовавший за ней, крикнул ей в ухо: — До места преступления можно добраться только морем. Садитесь! Сара взялась за перила ржавой лестницы, раздраженная тем, что ее не предупредили заранее. Она заняла место на носу лодки, под радиоантеннами, как раз рядом с рулевым. — Пошел! — бросил майор, ступая на борт. Один из спецназовцев отвязал швартовочные концы, и рулевой выжал газ наполную. Военная моторка выскочила из акватории порта и заложила вираж направо, выйдя в неспокойное море, молочные гребни волн которого с грохотом разбивались о корпус. Лодка на максимальной скорости рассекала воды океана, брызги хлестали по одежде и покалывали кожу. Саре казалось, что в лицо дует песчаный ветер. Она повернулась к майору, и во взгляде ее было терпение человека, слишком долго ждущего объяснений. — Мы направляемся туда! — бросил он, указывая на окутанную туманом точку впереди. — На остров Хорнойя. — А почему не прямо на вертолете? — Это орнитологический заповедник. На этой скале гнездится более ста шестидесяти тысяч птиц. Они не очень дружат с вертолетами. Мы будем там через шесть минут. Им потребовалось меньше времени, чтобы различить странную форму этого островка всего девятьсот метров в длину и шестьсот пятьдесят в ширину. На востоке из тумана выплывал почти пологий склон, ведущий на вершину, где полумрак нарушал единственный здесь источник света — маяк. На западе, как бы в качестве реванша, высились отвесные скалы с острыми углами, скрадываемыми туманом. Сероватые бока острова, сложенные, вероятно, из сланца или песчаника, были усыпаны белыми пятнами, а на плато лежал более толстый слой снега. Дикие травы дергались под порывами ветра словно сломанные марионетки. Ни единое деревце не смогло вырасти на этой скале, размываемой морем и холодом. Когда они были всего в паре сотен метров от острова, Сара удивилась, что снег лежит на уходящих в море вертикальных скалах, где должен был бы таять из-за попадающих на него капель воды от накатывающихся волн. Только потом она осознала, что эти белые точки двигаются. Что это тысячи перьев птиц, шевелящихся в своих гнездах, устроенных даже в расщелинах скал. И тут она услышала их крики, смешивающиеся с шумом ветра, гулом мотора и более далеким ревом волн, разбивающихся о скалы. Кого здесь могли убить? Смотрителя маяка? Но стали бы ее вызывать, да еще так срочно, ради смотрителя маяка? Это не имело никакого смысла. Подходя к скрытому в тумане берегу, лодка сбросила ход. Из дымки материализовался причал, покрашенный коричнево-красной краской. Лодка ткнулась в него рядом с еще двумя. Быстро и организованно спецназовцы в несколько секунд пришвартовали их суденышко, и Сара ступила на старую лесенку. В этот самый момент вода намочила ее ботинки. — Я провожу вас к начальнику полиции округа, который сейчас ведет расследование, — сказал майор, в свою очередь сходя на берег.
Перейти к странице:
Подписывайся на Telegram канал. Будь вкурсе последних новинок!