Андриана наклонилась и достала гостевые тапочки. Пришедший взглянул на них, как-то странно хрюкнул и сказал: – Обойдусь без них. Куда идти? Андриана Карлсоновна посмотрела на его плотные носки коричневого цвета и указала направление рукой: – Туда! Надеюсь, вы не возражаете против того, что мы поговорим на кухне? – Ничуть, – ответил Артамонов и добавил с кривой усмешкой: – Я сам, можно сказать, кухаркин сын. – Ваша мама работала поваром? – наивно поинтересовалась Андриана Карлсоновна. – Нет, посудомойкой в заводской столовой. А батя там же слесарем-наладчиком. Это я сейчас о-го-го! «О-го-го» Артамонова, произнесённое самодовольным голосом, неприятно царапнуло слух Андрианы Карлсоновны. И она подумала: «Всё про вас понятно, господин хороший, из грязи – в князи». Одна из подруг сыщицы, Леокадия Львовна Стрижевская, проработавшая всю свою сознательную жизнь искусствоведом, говорила про таких, брезгливо морща свой хорошенький носик: «Развелись нувориши в затхлой атмосфере девяностых годов, как черти в болоте». Андриана относилась к этому проще: нувориши не нувориши, а раз пришли просить помощи, помогать надо. Врач же лечит всех подряд: и плохих, и хороших. То же самое делает учитель – учит всех, кто хочет получить знания. Сыщик, конечно, не врач и не учитель, но имеет с ними некое моральное сходство. Хотя Андриана знала, что, например, известная в узких кругах города сыщица Мирослава Волгина могла легко послать тех, кто был ей неприятен. Но у Андрианы были другие принципы, поэтому она провела Артамонова на кухню и усадила его на удобное, хоть и небольшое, кресло, обитое голубой кожей под цвет её любимого диванчика, стоявшего здесь же. Только диванчику было много лет, а кресла появились не так давно, заменив собой табуреты. С тех пор как Андриана открыла своё детективное агентство, кухня, кроме своего прямого назначения, выполняла ещё и роль её кабинета. – Чай? Кофе? – предложила она посетителю тоном гостеприимной хозяйки. – Нет, спасибо, – отказался Артамонов. – Если есть, то налейте мне простой воды в гранёный стакан. Андриана не совсем поняла, что имел в виду посетитель, произнося слово «есть». Интересовался наличием у неё воды в кране или стакана в хозяйстве? Выяснять это она не стала, просто достала из шкафа чистый гранёный стакан и налила в него до каёмки кипячёной воды из графина. Артамонов одним махом проглотил все двести граммов жидкости, вытер рот тыльной стороной ладони и поблагодарил: – Спасибо. Теперь приступим к делу. – Я вас слушаю, – согласилась Андриана не слишком охотно, ибо в её голове, не переставая, шумели вершины елей из Берендеева леса. И думать о чём-то другом у неё получалось плохо. Но тяжёлый взгляд, которым посетитель облил Андриану как ушатом холодной воды, привёл сыщицу в чувство, и она, собрав свою волю в кулак, приготовилась внимательно слушать. – Моя жена попала в больницу, – проговорил мужчина. – Сочувствую. – У неё жесточайший нервный срыв. Андриана насторожилась. – И врачи не гарантируют её полного выздоровления, – сухо проинформировал Артамонов. – Её что-то сильно напугало? – решилась задать вопрос сыщица. Хотя прерывать говорившего было не в её правилах. Артамонов кивнул, а потом проговорил: – Ужаснуло! – Что именно? – Труп нашего освежёванного сына. – То есть как освежёванного? – От изумления глаза Андрианы полезли на лоб. – Очень просто, – процедил сквозь зубы Артамонов. – С нашего двухмесячного сына в буквальном смысле содрали кожу! – Но… – запнулась Андриана. – Но как вы допустили это?! – Я допустил?! – Мужчина грохнул по столу кулаком и поднялся во весь рост, грозно возвышаясь над Андрианой. – Простите, – пролепетала она, – я ляпнула что-то не то. – Вот именно, ляпнули! – рявкнул он. – Простите, – повторила она, – сядьте, пожалуйста. И рассказывайте. Я понимаю, что вам трудно. Но… – Без «но»! – Он упал обратно в кресло. Посмотрел на сыщицу и произнёс: – Я, как видите, уже немолод. Но богат. И у меня молодая, можно сказать юная, жена. Два месяца назад у нас родился первенец. У моей радости и благодарности жене не было границ! Я готов был выполнить любое её желание! Представления Андрианы о всяких мисс были почерпнуты из газет и журналов и не были лестными для обладательниц всевозможных корон и титулов. Поэтому она даже боялась представить, что могла пожелать получить за рождение сына жена Артамонова. Да это и неважно. К холодящей душу реальности её вернул голос Артамонова: – Нашего сына похитили и вернули без кожи. – Без кожи! – похолодела от ужаса Андриана, до которой только теперь дошло услышанное в полной мере. – Как его похитили? – А так! – рявкнул налившийся ненавистью к неизвестному врагу Артамонов. – Нашего младенца буквально выхватили из рук няни на прогулке. – Она была без охраны? – С охраной. Охранник тут же бросился за похитителем, но второй, притворявшийся обычным прохожим, двинул его так, что парень потерял сознание. Это я виноват во всём! – внезапно выкрикнул мужчина. – В чём вы виноваты? – недоумевая, спросила сыщица. – Не поостерёгся. Но кто же мог предположить такое? – Гаврила Яковлевич Артамонов обхватил голову обеими руками и неожиданно для Андрианы завыл в голос. Она вскочила на ноги, снова налила в стакан воды и подала ему. Он выхватил его из её рук и опрокинул в себя так, как обычно в кино пьют водку бывалые люди в минуту отчаяния. После чего Артамонов поднял с пола баул, с которым пришёл и который всё это время небрежно валялся возле его ног. Мужчина вывалил из него на стол кучу денег. – Что это? – Глаза Андрианы округлились. – Доллары! Потом получите ещё столько же! – Вы… вы… вы рехнулись! – С губ Андрианы сорвалось слово, которое она никогда не произносила вслух. – Посмотрел бы я на вас, – грозно проговорил Артамонов, – если бы вам вернули вашего ребёнка без кожи. – Я… я… всё понимаю, Гаврила Яковлевич. Но я не уверена, что это в моих силах. – Вы должны найти этого изверга! Понимаете? Должны, – проговорил он твёрдо. И у Андрианы не повернулся язык сказать, что она ничего никому не должна. Вместо этого она испуганно закивала: – Я понимаю. – Вы лучший в городе детектив! Мне так сказали, – продолжал напирать на неё морально Артамонов. – О боже мой! – воскликнула Андриана, думая о том, какой же она была дурой, когда разрешила этому страшному человеку, ожесточённому горем от потери самого дорогого, что у него было, переступить порог своей квартиры. А теперь, кажется, у неё нет обратного хода. В подтверждение её мыслей Артамонов процедил сквозь зубы: – Вы найдёте тех, кто это сделал, иначе… – Что именно будет иначе, он не сказал, но Андриана и сама догадалась. – Вот! – Он сунул ей что-то под нос. – Что это? – спросила она. – Смотрите сами! Андриана увидела изображённую на чёрном фоне белую ладонь с растопыренными пальцами. Все пальцы были загнуты крючками и напоминали когти хищной птицы. Но всё-таки на них были человеческие ногти. И из-под этих ногтей текла тёмная, почти чёрная кровь. И точно таким же цветом на ладони были написаны четыре слова: «Откажись, раскайся или заплатишь». – Что это значит? – спросила она. – На этот вопрос должны ответить вы! – выкрикнул Артамонов. – Откуда это у вас? – Это было приклеено к нашим воротам незадолго до того, как пропал наш сын. – Но кто это наклеил? У вас что, нет камер? – Есть камеры! Это приклеил монах. – Монах? – изумилась Андриана Карлсоновна.