– Нет, куда мне носить такую шубу? – смущённо ответила женщина. – Жена сказала, что раз богато не жили, то и нечего привыкать, – вставил своё слово Платонов. – Так что шубу мы продали. – Кому? – быстро спросила сыщица. – Через интернет, – ответил мужчина. – Надо ждать новую жертву, – печально проговорила Андриана Карлсоновна. – Какую жертву? О чём вы говорите? – недоумённо спросил Платонов. И Андриана решила не щадить супружескую пару, соблазнившуюся возможностью подзаработать на чужой шубе. – Детей всех женщин, которые надели шубу из шкурок бельков, похитили и убили. У вас есть дети? – Да, двое, один совсем малыш. – Похищали именно малышей и сдирали с них кожу. Майя Сергеевна упала в обморок. Она не издала ни звука, просто как стояла, так и упала во весь рост на пол. Муж бросился к ней: – Майя! Майя! – закричал он, а потом зарыдал в голос. – Успокойтесь, Андрей Максимович, – поморщился Артур и отстранил Платонова от жены. Ему довольно быстро удалось привести Майю Платонову в чувство. Он поднял её с пола и посадил на диван. – Всё-всё, – обратился он к Платоновой, – шубу вы, Майя Сергеевна, как вы сказали, не надевали. – Не надевала, – затрясла та головой. – А теперь её и вовсе у вас нет. Так что бояться вам нечего. И вы можете спать спокойно. – Если совесть не будет мучить, – сухо проговорила Андриана Карлсоновна и распорядилась: – Артур! Идём отсюда. Они молча направились к двери, сняли бахилы, перешагнули через порог и молча стали спускаться по лестнице. Они были уже на первой ступени лестницы, когда услышали крик: – Погодите! Ради бога, погодите! – Потом раздался топот. Спустя несколько секунд их нагнал задыхающийся Платонов: – Вот! – воскликнул он и стал что-то совать в руки Андрианы Карлсоновны. – Что это? – удивлённо спросила она, отстраняя его от себя. – Это деньги! – Какие ещё деньги?! – Которые мы получили за шубу. Возьмите их, пожалуйста! – Да вы с ума сошли! – возмущённо воскликнула Андриана Карлсоновна. А Платонов всё продолжал совать ей деньги: – Возьмите, пожалуйста, возьмите! Артур отстранил Платонова от Андрианы: – Андрей Максимович, успокойтесь! – прикрикнул он на мужчину. – Никаких денег мы у вас не возьмём! – Что же мне с ними делать? – растерянно спросил Платонов. – Майя Сергеевна велела отдать их вам. – Ваша жена что угодно может велеть вам! – отрезала Андриана. – А деньги вам лучше отнести в полицию! – Что вы! – отшатнулся от них Платонов и заслонил лицо руками, точно закрываясь от удара. Артур вздохнул. – Тогда расскажите всё Бариновой и отдайте деньги ей. Она найдёт им благое применение. – Это невозможно! Она же уволит меня! На что тогда нам жить, кормить детей? – Тогда переведите деньги кому-то из больных детей. – Но жена сказала… – пролепетал Платонов. Артур отмахнулся от него, открыл дверь подъезда, схватил Андриану Карлсоновну за руку и вытащил её на улицу. Дыхание они перевели, только когда оба оказались в салоне автомобиля Артура. – До чего доводит алчность! – проговорила Андриана. – Человек слаб, – ответил Артур. – Не оправдывай их! – прикрикнула на него Андриана. – Я и не оправдываю. – Лично мне их нисколько не жаль! Как только подумаю, что по их вине из-за этой шубы мучительной смертью умер или может умереть ещё один ребёнок, так прямо придушила бы собственными руками. – Они же не знали, – сказал Артур. – Незнание не освобождает… – начала Андриана. – Знаю, знаю, – отмахнулся он и тронул автомобиль с места. Они вернулись в город в таких расстроенных чувствах, что, конечно же, забыли заехать в магазин и в кулинарию, поэтому поужинали чем бог послал, то есть тем, что было в холодильнике. А там были сыр, масло, пражские шпикачки. В шкафу нашлись спагетти. И в отварном виде, заправленные маслом, со шпикачками они были съедены за милую душу. Наутро Андриана соорудила яичницу с луком на растопленном сале. С чаем постаралась запихнуть в Артура побольше своего варенья с хлебом. Но он ограничился парой чайных ложек наивкуснейшего, с её точки зрения, клубничного варенья, а от хлеба и вовсе отказался. И напрасно она приговаривала: – Смотри, ягодка к ягодке! Все целенькие! А какой аромат! – Да, да, – отшутился он, – я и так ощущаю себя эльфом-сладкоежкой, развалившимся посередине земляничной поляны. Она не стала спрашивать его, почему он вообразил себя эльфом, вместо этого пожаловалась: – Артур, я не приложу ума, что мне делать. – Пока ничего не делать, – ответил он. – А что, по-твоему, нужно сидеть и ждать, пока не сдерут кожу ещё с одного младенца?! – Видишь ли, Андриана, – проговорил он, тщательно облизав ложку, – ничего не изменится от твоих переживаний и метаний. Как это ни прискорбно, нам остаётся пока только ждать. Понимая, что он прав, она всё-таки упрямо замотала головой. – Ну-ну, – сказал он, – моя маленькая лошадка, спасибо за завтрак. Мне пора уходить. А ты будь умницей и дождись моего возвращения. – Я ничего не могу тебе обещать! – выпалила она. Он ничего не ответил. Уже в прихожей Андриана спросила, потыкав пальцем в его ноутбук: – Если ты что-то прочтёшь в этой своей штуке, ты ведь позвонишь мне? – Всенепременно, – серьёзно ответил он, чмокнул её в щёку и вышел на лестничную площадку. А она стояла, прислушиваясь к шагам спускавшегося по лестнице Артура. Вот открылась и закрылась дверь подъезда. И всё стихло. А она всё стояла и стояла до тех пор, пока к ней не подошли Фрейя и Маруся и не боднули её в ноги с двух сторон своими мягкими, но ощутимо крутыми лбами. – Иду, иду, – вздохнула Андриана и зашагала на кухню за своими любимицами. Тем временем за окном пошёл густой снег, и стало ясно, что в январе грёзы о весне если и не беспочвенны, то явно преждевременны.