Ее глаза вспыхнули золотом. И старуха сделала именно то, что он сказал. Мальчик смотрел ей вслед, пока она не скрылась из виду. Без своих портальных очков Зак чувствовал себя голым. Он ничего не понимал. В конце концов он все же заметил халяльный ресторан с вывеской успокаивающего зеленого цвета. Это было даже забавно: он мог прочитать арабскую вязь, но не понимал написанных рядом китайских иероглифов. Лапша Саймона на самом деле оказалась не такой уж и сытной, поэтому Зак магией стряхнул с себя дождевую воду и зашел внутрь. В ресторане было всего четыре столика, и проход между ними едва позволял добраться до кассы. Но мальчик уже знал, что еда здесь будет восхитительна. В очереди, несмотря на сильный дождь, стояло несколько человек. Его рот наполнился слюной от запаха приправленного специями шашлыка из баранины, жарящегося на открытом огне в задней части ресторана. Промышленная вытяжка отсасывала густой дым. Сквозь ее грохот слышались звуки — тук, тук, тук, — это что-то нарезал повар. Вдруг Зак заметил, что поварской нож прикован цепью к металлической стойке. Кровь мальчика заледенела в жилах. Верно. Сейчас они находились в западном Китае, где ограничения для мусульманских меньшинств были жестче — настолько, что повар не мог даже вынести свой нож из кухни. Но особого выбора в плане еды у него не было, поэтому он встал в очередь и достал из рюкзака телефон. По прилете в Шанхай Саймон перевел на электронный кошелек Зака пять тысяч юаней и показал ему, как расплачиваться, сканируя QR-коды. Он сказал, что в Китае теперь так делают все. Наличные практически изжили себя. Когда он разблокировал свой телефон, экран заполонили сообщения от Саймона и Мелиссы. Закусив губу и едва сдерживая очередной поток эмоций, он удалил их из каждого мессенджера. На кассе стояла девушка, и хотя на ней не было хиджаба, все говорило о том, что она родом не из Восточной Азии, а из Центральной. Помрачнев, Зак задумался о том, была ли она так одета по своему личному выбору или мусульманская одежда запрещена законом. Подойдя к кассе, он использовал свою магию китайского языка: — Простите, можно мне десять таких шашлычков? Она лишь бросила на него растерянный взгляд. Плохо. Его диалект, должно быть, очень древний: он звучал иначе, чем у остальных. На самом деле даже больше походил на кантонский. Однако его способность отдавать приказы, похоже, не имела языкового барьера, ведь она сработала на пожилой женщине. Он почувствовал себя неловко, поступая подобным образом, но у него не было иного выбора, кроме как произнести: — Я приказываю тебе дать мне десять шашлычков. Ее глаза запульсировали золотом. Она повернулась как робот и схватила с гриля две горсти шпажек. Зак вздохнул. Неужели это единственный способ, с помощью которого он мог общаться с другими китайцами? Командуя ими? Она передала ему шашлык на бумажной тарелке. Мальчик взял ее одной рукой, а другой открыл на телефоне электронный кошелек. Он выбрал опцию денежного перевода, набрал сумму, которую вычислил на основе меню у себя над головой, затем отсканировал на стойке QR-код, чтобы оплатить. Он явно копался необычно долго, потому что стоявший позади него мужчина в костюме громко откашлялся и застучал по жирному полу ногой. Сначала Зак хотел неуклюже отодвинуться в сторону, но затем резко обернулся, раздражение отодвинуло вину в сторону. Ну и что, если он немного медлит? Он посмотрел мужчине в глаза и сказал: — Я приказываю тебе отойти в конец очереди. Лицо мужчины дернулось, но он сделал, что было сказано, скованно промаршировав назад. Следующий после него человек в недоумении оторвался от своего телефона, но затем пожал плечами и стал заказывать. Слабо ухмыльнувшись, Зак последовал за мужчиной и направился к выходу, отрывая зубами кусок шашлыка. Именно это ему и было нужно: сочное, нежное и в самый раз приправленное мясо. Но как только мужчина встал в конец очереди, он развернулся и двинулся обратно вперед, ругаясь на женщину, занявшую его место. Та вздрогнула, а затем закричала в ответ, указывая на очередь. Мужчина зарычал, бросил на Зака беспокойный взгляд и продолжил кричать. «Ой-ей». Заку не нужно было знать китайский, чтобы понять, что они спорят о том, кто кого должен пропустить вперед. Кассирша пыталась их успокоить. Зак бросился назад. — Я приказываю тебе уйти! — сказал он мужчине. Его следующий аргумент оборвался. Волоча ноги, он как зомби потащился к стеклянным дверям. Все в ресторане вздохнули с облегчением. Но сразу после того, как мужчина вышел наружу, он вернулся, крича еще громче. Зак выпалил: — Я приказываю тебе вернуться на работу и никогда больше сюда не приходить! Мужчина снова развернулся и ушел в дождь. Несколько секунд все смотрели на двери, тихо переговариваясь. Только когда стало ясно, что он не вернется, все расслабились и вернулись к своим делам. «О боже, — подумал Зак, — я как Лелуш из “Кода Гиас”[29]». Он постарался раз и навсегда запомнить, что нужно очень-очень осторожно формулировать свои приказы и никогда не отпускать ужасные, несвоевременные шутки, которые могут привести к истреблению целого народа. Зак проглотил первый шашлычок и перешел ко второму. Он вышел на улицу, но остановился под навесом: не мог же он есть под проливным дождем. Сосредоточенно посмотрев в небо, он заставил бурю утихнуть. — Зак! — его мысли прервал резкий голос Мелиссы. Он чуть не выплюнул баранину, которой был набит его рот, что было бы ужасной, просто невосполнимой утратой. Они с Саймоном бежали к нему по улице, их одежда и волосы были мокрыми от дождя. Зак бросился прочь, защищая от влаги свои шашлычки. Отброшенные капли образовали что-то вроде водяного щита, который получается, если случайно сунуть ложку внешней стороной под кран. Первый порыв паники прошел, и теперь Зак устремился вперед уже по другой причине: чтобы разобраться во всем там, где никто не будет задавать вопросы. Мальчик свернул за угол и оказался в переулке. В нос ударил резкий запах канализации и промокшего мусора. — Зак, ну хватит! — Саймон влетел в переулок вместе с Мелиссой. Он оперся на ноги, судорожно переводя дыхание и отбрасывая с глаз мокрую челку. — Ты можешь, пожалуйста, пойти с нами? Нам очень-очень жаль, что мы солгали. Поверь, мы чувствуем себя ужасно, ужасно, ужасно плохо из-за всего этого. — Тогда зачем вы это сделали? — Зак взмахнул шпажкой от шашлыка, как мечом, в его глазах сверкали слезы гнева. — Вы, ребята, могли сказать мне правду в любое время! Чего вы боялись? Что императоры передумают делать вас богатыми и знаменитыми? Саймон вздрогнул, его нижняя губа задрожала: — Мы боялись, что ты не отправишься с нами закрывать портал. Зак издал возмущенный вопль: — Вы считали, что я такой эгоист? Никто из вас даже не объяснил мне ничего про миссию, прежде чем забрать мою маму! — Я… я не знаю! — Саймон прижал к голове костяшки пальцев. — Мы ведь не знали тебя! — И после того, как узнали, прошло всего около двух недель! — Мелисса топнула ногой по грязной луже, хотя ее голос колебался на грани всхлипа. — Какой смысл был рассказывать тебе? Чтобы ты повел себя… ну, вот так? Зак не мог поверить словам, которые сорвались с ее губ. — Чтобы я перестал волноваться! А у Саймона было бы больше времени, чтобы вернуть ее! — Зак, пожалуйста, мы так близки к цели, — взмолился Саймон. — Давай сначала закроем портал, а потом вместе вылетим, чтобы помочь твоей маме. Ну пожалуйста! У Зака внутри что-то дрогнуло, но он резко покачал головой: — Нет! «Так близки к цели?» Откуда мы вообще знаем это наверняка? Откуда нам знать, что императоры не солгали и о другом — обо всей этой миссии? А если с Тан Тайцзуном во время битвы что-то случится? Сначала моя мама, потом портал! Мелисса указала на небо: — Из-за этого шторма, что ты вызвал, отменили все рейсы, гений! Зак посмотрел вверх с уколом вины, но, прежде чем снова уставиться на ребят, взял себя в руки: — Я его прекращу. Это не проблема. — Зак! Пожалуйста! — всхлипнул Саймон. Сердце Зака разрывалось при виде плачущего под дождем Саймона, волосы и одежда которого прилипли к телу, но мальчик подумал: почему он вообще должен верить, что закрыть портал — правильное решение? Этого хотел Цинь Шихуан, который, как Зак теперь знал, определенно был худшим из худших. — Нет, — прорычал мальчик. — Я приказываю вам оставаться на месте и молчать. Следующие десять минут, — добавил он, потому что решил, что чем конкретнее он сформулирует приказ, тем труднее им будет ему сопротивляться. Глаза Саймона и Мелиссы сверкнули, и они в ужасе застыли. Зак медленно подошел к ним. Внутри пульсировало отвратительное, тошнотворное чувство. — Сначала моя мама. Это окончательное решение. Перестаньте искать меня и пытаться переубедить. — Он по очереди посмотрел на ребят. — Я могу отдать приказы и похуже. Не заставляйте меня их произносить. И он сбежал, оставив их в дождливом переулке. К удивлению Зака, остановить обрушенную им бурю оказалось намного труднее, чем начать. Видимо, она была связана с его эмоциями, что казалось очень крутым… если бы ему не нужно было сделать так, чтобы Саймон смог улететь в Америку. Пытаясь успокоиться, он бродил по городу весь день. Ливень сменился мелким дождиком. Он наткнулся на парк развлечений и с помощью своих сил пробрался на колесо обозрения, где Саймон и Мелисса не смогли бы его найти. Он приказал смотрителю парка позволить ему оставаться на аттракционе, пока парк не закроется. В одиночестве, съежившись в холодной кабинке колеса обозрения, он прижался головой к стеклу. По нему стучали капли. Воздух наполнял запах мокрого пластика. Он хотел заснуть, но не мог, поэтому постарался вспомнить самые теплые моменты с мамой. Как они ходили на пикники в Центральный парк. Как строили крепость из одеял и подушек и ставили ее ноутбук на стул, чтобы вместе посмотреть фильмы ужасов. Как делали лапшу и пельмени. Из воспаленных глаз Зака по щекам покатились слезы. Мальчик всхлипнул. Он бы сделал что угодно, чтобы снова попробовать ее стряпню. Ему не верилось, что он выбрасывал обеды, которые она для него готовила, — о чем он вообще думал? Если — как только — он вернет ее, то никогда больше так не сделает.