– Я же сразу сказал «матерый». Головы отрезают, чтоб покойники умертвиями не встали. Видать, привычка у человека такая – сразу все правильно делать, на потом не оставлять. – У человека! Он – зверь! В одиночку два поста ножом вырезал, а к нам вернулся спокойный, будто отлить сходил. – Это вы, молодые, с закрытыми глазами на врага бежите, храбрость показываете. Настоящий храбрец сначала все обдумает, взвесит, лишь потом в бой идет. Он нам что сказал? «Ребятушки! Главное, пока не вернусь, никуда не лезьте. Услышите тревогу – сразу уходите. До утра не вернусь – тоже уходите. Я один вывернусь, а вы просто так поляжете». Правильно сказал. Мы бы все там прилегли. Вот он сам службу и исполнил. – А мы-то ему зачем нужны были? – Эх! Молодой ты, жизни не знаешь. Господин – человек обстоятельный. Трофеями интересуется. Дело лично закончил, а нас взял подмогнуть, чтобы повозки побыстрее проехали. Инфантеры пришли – ан поздно! У нас все имущество уже собрано. Треть короне отойдет, треть – гарнизону, а треть – его милости. А коли чужие войска трофеи приберут, гарнизон получает фигу с маслом, а с господином бароном поделятся или нет, и чем поделятся, одни боги ведают. – Так мы что-то получим? – А то! Каждый в соответствии со своим рангом, сколь положено ему по званию, долю получит. Продадут интенданты имущество – и в жалованье трофейные выдадут. Я так смекаю, нам двойная доля положена. – Это ж приличные деньги выйдут! – Говорю же, его милость человек обстоятельный, ни себя, ни своих людей не забывает. – …И вы знаете, господа, что мне понравилось? Подхожу к нему, спрашиваю приказа, а он: «Ваш гарнизон – вы и командуйте. Я здесь так… на камушке сижу». – Да, с шефом нам повезло. И из интендантских выбил все, что последние года просили, и как узнал о войне, сразу в бой рванул. – Прапорщик! Ну нельзя же быть таким наивным! «Как узнал!» А гвардейский полк с ним случайно пришел, да? Инфантеры, тяжелая пехота. Которые сразу позицию заняли? Знал он! Знал! Специально послали. – Просто монстр, понимаешь. Для особых дел, небось, такого берегут. Признаюсь, как награды увидел, несколько засомневался. Теперь понимаю, за что в такие года столько понавешали. – Меня тоже сомнения глодали. Я егерям шепнул: «Если что, уходите. Наше дело оборона». А оно вон как вышло… Один, ножом, чуть не взвод вырезал! – А ведь правильно сказал, что сразу действовать надо. Как узнали бы на той стороне про подошедший полк, наверняка щиты подняли бы и держали их постоянно. А не как обычно, заряд экономили – поднимали лишь по тревоге. – Ну да ладно! Все хорошо, что хорошо кончается. Опять же трофеи. В карман, знаете ли, всем неплохо упадет. Бронза нынче в цене. А мы и порох, и прочее снаряжение вывезли. – Награды будут? Или хоть ленточку за кампанию дадут? – Прапорщик! Ну вы, право, как ребенок! Победную реляцию я отправил сразу, только телеги вниз поехали. Товар надо показывать лицом, а не ждать – вдруг заметят. Подвиги шеф-коменданта, понятно, описал, но и про нас не забыл. Кстати, на приведение территории в порядок всех выгнали? Барон не зря посоветовал. Раз говорит, значит, знает, что приедут. – Ваше королевское высочество! Первая победа! Без потерь, захвачено шесть бомбард с припасами. Титулярный камергер Тихий лично возглавил вылазку. – Всех убил? – Ваше королевское высочество, вам уже доложили? – Нет, ничего не докладывали. Просто я знаю Тихого. Шельмец, понимаешь! Говорю же – его хоть на улицу не выпускай, всех уничтожит! В этот раз скольких? – Больше взвода с егерями взял в ножи. Казарму огнем спалил. Там больше роты было. – Я так и знал! Вернется – задам ему… Но в газетах пусть про подвиг напишут. В армейских частях прокламации с описанием боя раздайте. Бомбарды для поднятия боевого духа поставьте в парке, пусть публика смотрит. – Тихого наградить? – Наградить непременно надо. Его и отличившихся бойцов его гарнизона. Как и чем – пусть решает Торан со своими генералами. Он военными делами ведает, а не я. – И что ты теперь прикажешь делать? А? Ну, говори, не молчи! Как там вещал? «Они побоятся и ни за что не полезут в огневой мешок!» Точно, не полезли. Себе забрали. Ты все годы меня отговаривал мириться, теперь какой совет дашь? – Надо просить перемирия, ваша милость. Тем временем морем послать эмиссаров и нанять полк… – Угу. Я тебя услышал. Сколько у вас денег в казне? На неделю найма хватит? – Я думал про ваши средства… – Ты не путай личный кошель с общим. Бюджетом вы командовали, мне лишь отчет показывали. А свою долю я сам приумножал. По Укладу четко прописано – это разные деньги. – Ваша милость! В сей тяжкий для Отчизны час я и весь Комитет призываем вас пойти на жертвы… – А вы сами как? Тоже раскошелитесь? Или только я? – Мы готовы внести свою лепту… – Отлично! Именно это я и хотел услышать! Господа члены Комитета, вы готовы вместе со мной пожертвовать самым дорогим?.. Отлично! Просто замечательно! Мишо? – Все готово, ваша милость. – Благодарю, Мишо. Господа! Я жертвую самым дорогим, точнее, самым дорогостоящим, что у меня есть. Вами! Мишо, приступайте. – Это невозможно! Заграница вас осудит! – А мне плевать. По Укладу вы отвечаете за все. Вот и отвечайте. Вашими головами я откуплюсь от Хаора. Неприятно, конечно, зато будет основание Уклад отменить. Я больше двадцати лет ждал этого момента и, слава богам, дождался. Вы думали, я глупый скупердяй? Нет. Я умный и терпеливый. Зачем свои деньги в заводы и шахты вкладывать? Особенно когда их нет. Нашлись жадные простолюдины, раскошелились, подняли доходы моего баронства. Однако настала пора себе власть возвращать. – Так и пиши – шеф-комендант, титулярный камергер, разных орденов кавалер, а в особенности солдатской звезды «За храбрость», барон Тихий с мечом в руке возглавил вылазку взвода егерей, во время которой уничтожено и рассеяно до роты наступающего противника. – Рота в казарме была… – Правильно! Пиши дальше – огнем крепостной артиллерии совместно с магическими атаками волшебников был разрушен неприятельский форт с гарнизоном численностью до полка. – Вроде меньше было… – Экий ты придира! Взвод меньше роты? – Да. – Рота меньше полка? – Да. – Ну! Мы именно так и написали – ДО роты и ДО полка. Кто их вообще считал? Может, врагов и больше было. Продолжаем – шесть осадных орудий, типа бомбарда, были захвачены в качестве трофеев и в ближайшие дни будут доставлены в столицу. С нашей стороны потери незначительны. Писать «потерь нет» нельзя – никто не поверит. Башня Не успел вернуться в башню, как Мивда меня кормить стала. Золотая женщина! Знает, что мужчине после боя надо вкусно пожрать. Я получил резиденцию на тридцать девятом этаже, слуги заняли тридцать восьмой, на сороковом расположилась Эля с сундуками. Тридцать седьмой этаж сделали чем-то средним между приемной, парадной столовой и совещательном зале. Эти этажи соединены лестницами, а если что, Эля поработает для слуг лифтером. Мебель сюда набрали с бору по сосенке, но обещают со временем заменить на мебельный гарнитур. Запас маны уже почти полностью восстановился. Позвал девчонку, пока есть время, дай, думаю, полечу. Для порядка Мивду присмотреть посадил. Девка простолюдинка, но вдруг разговоры пойдут, оно ни ей, ни мне не надо. Хоть залечил лицо и шею, рытвин осталось очень много. Заголил девчонку до пояса. Она стесняется, но старается виду не показать. Усыпил, начинаю выглаживать, чувствую – силы трачу чуть не вполовину меньше, чем когда в столице ее же лечил. Выгладил до пояса, пока не устал. И контроль возрос, и что делать – будто кто подсказывает. А на груди чуть-чуть припекает. Да так приятно, так ласково. Глянул – родовой амулет пробудился. По бороздкам зеленоватые всполохи мельтешат. Сам он уже не куском окаменевшей деревяшки смотрится, а скорее обломком свежей ветки, утонувшей в янтаре или цветном стекле. Видать, заряжается. Осмотрел Взором – точно! Амулет ману в себя закачивает. Что аура у него ярче моей, ладно. Яркость ауры архимага превзойдена. Правда, очень узкий спектр, только школа Жизни. Еще одно понял – снять его с себя не смогу, бечева вроде чуть-чуть укоротилась, а голова уже не пролезает. Думаю, и магия не позволит. Тут и отдохнуть бы не грех, да дел полно. Например, надо сундуки осмотреть. Понять, что мне подарили. Опять же его королевское высочество принц Торан упоминал что-то про тысячу дукатов в сундуке под номером десять. Взял Кидора, поднялся наверх и начал смотреть описи. Кошеля не было в списке, однако в сундуке он сразу нашелся. Камердинер заботливо и нежно, как малое дитя, принял его, бормоча под нос «свой глазок – смотрок» и «денежки – они счет любят», расстелил на плоской крышке ближайшего сундука огромный клетчатый носовой платок, затем пальцы замелькали в быстром танце ритма чечетки, отсчитывая и раскладывая столбиками монеты. – Пятюнчики. Двести штук, ваша милость, – доложил казначей. – Прикажете прибрать? – Конечно, Кидор. Прибери. – Слушаюсь. – И изрек, кажется, уже себе: – Подальше положишь – поближе возьмешь. На сей высокой ноте слуга величественно покинул этаж. Дал команду Эле спросить хоть какую мебель, если она еще осталась, и подготовить к работе алхимическую лабораторию. Девушка слегка покраснела и поинтересовалась: – Стах, а можно Гедора привлечь? – Можно, наверное. А это кто? – Старший по мажеской части в крепости. Он мне еще обещал рассказать, как с магическими устройствами башни управляться. – Тогда точно можно. Я уже успел забыть, как его зовут, хотя да, он мне действительно представлялся. Солдат тоже попроси – не самой же тяжести ворочать. Главное достоинство руководителя – можно самому ничего не делать. Вот и я задания роздал – можно заняться чем-нибудь для души. Спросил гимнастический костюм, переоделся, вышел на крышу. Лепота! Душа поет, купаясь в мощи Источника. Начал с разминки, потом выполнил малый комплекс: на большой нет лишних четырех часов. Как закончил, зрителей увидел.