Фенька придирчиво глянул на соперника, смущенно потупился и уперся носом мне в бок, мол, чеши дальше. Не то чтобы я прямо глаз не сводила с Тима Донга, но периодически поглядывала исподтишка на его действия. В какой-то момент он решил накормить своего питомца… хлебом. У меня вырвался тихий смешок. — Какие-то проблемы? — Мужчина тут же повернул голову, словно только и дожидался каких-то звуков с моей стороны. — Нет. — Я поспешно потупилась и уставилась в пол. Да уж, парень из меня хоть куда! С такими повадками точно девчонкой будут считать. — А вообще, — низко прохрипела, подражая мужскому голосу, — я хотел тебя поздравить с победой. На меня посмотрели совсем уж недоверчиво. — Спасибо, — скупо отозвался Тим Донг. Поговаривали, что когда-то он не справился с драконом и тот полоснул его крылом прямо по горлу. Всадника спасли, а вот его голосовые связки — нет. И с тех нор Тим Донг сипел так, будто находился при смерти. Если совместить это с повязкой, закрывавшей половину его лица, разговаривать с этим человеком вообще не возникало никакого желания. Я набрала в легкие побольше воздуха и выдала авторитетным голосом: — Сегодня ты, может, и заслуженно победил, но впереди еще несколько туров, так что советую не обольщаться. Темный дракон презрительно фыркнул. Тим Донг, в отличие от своего питомца, оставил мою речь без внимания. Он спокойно закончил все свои дела в загоне и даже головы не повернул в мою сторону. Я пожала плечами и принялась скармливать Феньке сырое мясо. В какой-то момент заметила, что мужчина вышел из загона и остановился напротив меня. — У тебя усы отклеились, — снисходительно «обрадовал» он и уверенной походкой направился к выходу. Я судорожно провела рукой над верхней губой и с ужасом поняла, что усы действительно отклеились! Неужели я только что выдала себя?! — Знаешь, Фенька, притворяться парнем уже не кажется хорошей идеей, — удрученно сообщила своему дракону, поставила пустое ведро и щетку в угол и, попрощавшись, закрыла стойло. Вздохнув, поплелась туда же, куда шли все участники гонок, в том числе и Тим Донг. В кабак. К сожалению, женщинам в подобных соревнованиях участвовать нельзя. Поначалу, когда я сунулась сюда без прикрытия и мне невежливо посоветовали уходить по-хорошему, я думала, что для этого есть объективная причина. Но всему виной оказались предрассудки. Глупые, наиглупейшие предрассудки! Женщины не ходят на петушиные бои, потому что это не дамское занятие. Женщины не делают ставки на скачках, потому что у них нет права голоса. Женщины не участвуют в гонках, потому что за них кто-то должен отвечать. Это несправедливо. Если всех собравшихся здесь объединяют любовь к драконам, тяга к полетам, к скорости, к высоте, азарт и предвкушение победы, то почему же люди до сих пор не могут выйти за рамки общепринятых понятий?! Увы, если с причинами происходящего еще можно как-то бороться, то предрассудки искореняются лишь временем. Его-то у меня и не было. Фенька рос не по дням, а по часам, и прятать его в родном графстве стало опасно. Не дай бог, кто-нибудь увидит и донесет стражникам. Феньку тут же убьют. Поэтому я прятала его в этих загонах. Но обязательное условие для предоставления места — участие в гонках. По правде сказать, в этом нет ничего плохого. Именно благодаря соревнованиям я поняла, к чему меня действительно тянет. Мы с Фенькой как единое целое. Чувствуем любое колебание в эмоциях друг друга. Он мой самый лучший друг. Стремление уверенно лететь против ветра, рассекая пушистые облака, у нас в крови. Мы с ним вместе жаждем не просто свободы, а чего-то большего, когда сердце уходит в пятки от предвкушения победы. В этом году мы обязательно должны попасть на Недельный залет. Соревнование невероятно опасное, но оно того стоит. Только вот для начала надо выиграть хотя бы один промежуточный этап, а из-за Донга это становится все сложнее. К тому же никто не должен узнать, что я девушка. В принципе притворяться парнем не так уж трудно: ходи себе, плюй на каждом углу, рассказывай пошлые анекдоты и периодически проверяй, не отклеились ли усы. Сначала я хотела перевязать лицо и рассказывать всем про страшное увечье. Но потом увидела Тима Донга и поняла, что буду выглядеть глупо, словно пытаюсь подражать. У него повязка закрывала ровно половину лица. Говорят, под ней такой шрам, что на него не могут смотреть даже девушки легкого поведения. А уж они-то точно всего повидали. Хотя я их понимала. Этот мужчина пугал сам по себе. — Джон! — заорали сзади грубым басом. — Джон!!! Я не сразу поняла, к кому обращаются. В обычной жизни меня зовут Марита Хорвин, но здешние знают под именем Джона Рута. Повернулась и печально вздохнула. — Ты когда за аренду загона платить будешь?! Месяц уже почти прошел! Крупный седой мужчина с близко посаженными глазами и огромным носом-картошкой был арендатором. — Скоро заплачу. Вот женюсь на богатенькой девчонке и сразу заплачу за несколько месяцев вперед! Вообще-то шутка так себе. Но мужчина заржал. Я тоже улыбнулась. — Не смей задерживать, как в прошлый раз, понял? — Понял-понял. Как будто это от меня зависит. — Ладно, беги праздновать победу, малютка Джон! — заявили мне и даже хлопнули по плечу, вышибая весь воздух из легких. — А, стой, ты ведь не победил! Аха-ха-ха!!! Я огорченно посмотрела вслед удаляющемуся толстяку, который трясся от смеха, и поплелась в кабак. Как бы мне ни хотелось скорее сбежать домой, нужно было выдержать эти несколько часов. А то тут не в почете те, кто не заходит выпить хотя бы кружку пива. Видите ли, тогда ты «ненастоящий мужик». Да если бы это измерялось количеством пива… Уже при подходе к приземистому домику послышались дикие матерные кличи, ор, битье стекла, ну и прочие звуки, означающие, что «настоящие мужики» веселятся и празднуют. Я открыла дверь и зашла внутрь, привычно поморщившись от неприятного запаха. Тут смешались и дух алкоголя, и мужской пот, и женские приторные духи, попахивало даже загоном для драконов, ведь он располагался буквально в шаговой доступности. Огромная стойка находилась в центре зала. Вокруг нее — столики, набитые наездниками, не спешащими раскрывать свои настоящие имена. По помещению сновали активные служанки с аппетитными формами. Во всяком случае, в этом меня однажды заверил Рогатый Дог, ткнув пальцем в одну из девушек и сказав: «Грудь — во!» А на втором этаже находился увеселительный дом. В общем, если подумать, все не так уж плохо. Особенно если учесть, что гонки проходят в горах, на территории, отделенной от ненужного внимания остального мира глубокой расщелиной. Простым смертным сюда не добраться. Я быстрым шагом подошла к стойке, заказала себе огромную кружку пива. Кивнула наезднику по кличке Факс, посмеялась над унылыми шуточками и, схватив свой заказ, почти бегом направилась к лестнице. Номер моего убежища на следующий час — тридцать шесть. Комната почти всегда свободна. В основном потому, что тут небольшая скрипящая кровать, два стула, давно не мытые пол и окна, да и вообще помещение больше напоминает чердак. Зато неприметное — то, что надо. Я открыла незапертую дверь, подошла к окну и вылила содержимое кружки на улицу. — Ты уже пришла? — раздался позади веселый женский голос. Без союзников поддерживать репутацию парня «хоть куда» довольно трудно. С Симоной мы знакомы всего три месяца, но девушка спокойно отнеслась к моей тайне, и теперь в номере тридцать шесть мы вместе отдыхаем от внешнего мира. — Слышала, Донг тебя снова обогнал, — сочувствующе сказала подруга и уселась на кровать. Я примостилась на подоконнике и грустно улыбнулась. Развязала косынку, которая скрывала волосы. Подстричься под мальчика я не могла, но и показывать косу, доходящую до пояса, тоже не имела возможности. Владение ледяной стихией сказалось на цвете волос. Я знала, что сейчас, в нежном свечении луны, они похожи на топаз и переливаются разными оттенками от почти прозрачного белого до синего. Но при свете дня волосы были просто бледно-голубыми. Ничего особенного. Если я не взмывала ввысь, где студеные порывы ветра пробирают до самых костей, а находилась среди всей этой массы людей, голова жутко потела. Поэтому, когда я снимала косынку, чувствовала невероятное облегчение. Ох, еще бы распустить волосы, но нельзя: коса плотно прилегает к спине. — На самом деле Донг — уже не главная проблема. Мне нужно придумать клятвы, — подавленно сказала я. Симона поглядела на меня с сочувствием. Несмотря на то что лунный свет едва-едва освещал комнату, жалость угадывалась и в движениях девушки, и в ее сокрушенном вздохе. — Клятвы — это глупость, — постаралась утешить подруга. — Наговори первое, что придет в голову, а там уже разберетесь. Я мягко улыбнулась. Симона — рыжеволосая красавица. У нее яркая внешность: тонкие черты лица, большие глаза, прямой нос и пухлые губы. Небеса наградили ее прекрасной фигурой, которую девушка не скрывала. Больше, конечно, не по собственной прихоти, а из-за требований заведения. Но даже несмотря на свою профессию, Симона о семейной жизни знала ровно столько же, сколько и я. То есть ничего. — Я должна придумать клятвы, которые обязана буду исполнить перед мужем. Но какие клятвы можно принести человеку, которого ни разу не видела? — Свадьба завтра? — уточнила Симона. Я кивнула и уставилась в пол. — Хочешь, устроим тебе побег? — Я не могу, ты же знаешь. Нельзя нарушить договор. К тому же его деньги спасут нас от нищеты. — Стоит признать: оправдывалась я больше для себя.