— Я тоже, — задумчиво говорит он. * * * Горячая вода — это рай для кожи, она успокаивает последние нервы и смывает болезненные воспоминания о прошедшем дне. К тому времени, когда она выходит из воды, ее душа успокаивается, а разум умиротворяется. Она ожидала, что чувство вины овладеет ею и парализует, но вместо этого с ее плеч свалился груз. Ничто и никогда не вернет ей мать и сестру, но она внесла в ситуацию равновесие. Теперь она мстительница, как и Альфа, который поджидает ее в спальне отеля. Она выходит из номера в одном лишь полотенце, и он лукаво улыбается ей. Ее лоно сжимается, а соски твердеют от одного его взгляда. — Мы знамениты, детка, — говорит он, протягивая ей свой телефон. — Они думают, что я тебя похитил. — Заключенный сбежал, женщина похищена, — гласил заголовок. Она бегло просматривает статью и почти смеется над тем, насколько она неточна. — Они думают, что мы направляемся в Мексику? — она улыбается ему. — Ну, технически, они думают, что ты в моем багажнике, сопровождаешь меня в Мексику. Неделю назад его слова испугали бы ее. Но сейчас по ее позвоночнику пробежала восхитительная дрожь. — Но разве не это то, что ты делаешь? Похищаешь меня? Он делает шаг к ней, его темные глаза тлеют. — Вы этого хотите, мисс Уинтерс? Вы хотите, чтобы большой плохой Альфа забрал Вас и увез навсегда? Теперь она промокла насквозь, по ее бедрам стекали струйки. — Я думаю, что да, — мурлычет он. — Ты можешь бороться со мной сколько угодно, детка, если тебе от этого станет легче. Но я не уйду от тебя. Она смотрит на мужчину, который освободил ее, который сделал для нее все, что мог, и улыбается. Затем она отпускает полотенце. — Блять, — шипит он, опуская глаза к ее груди. — Ты чертовски совершенна, Элли. Но если мы сделаем это сегодня ночью… я не смогу остановиться. Она слышит невысказанные слова. Я стану твоей парой сегодня. — Я выбираю тебя, Эрик, — пробормотала она. — Я хочу, чтобы это был ты. — Это вызовет течку, милая. И мой гон. Но он не спорит. Вместо этого он оскаливается в волчьей ухмылке. — Ты хочешь испортить этот гостиничный номер? Это будет жестоко, детка. У меня больше нет подавляющих средств. О, черт. Она опускается перед ним на колени и смотрит на него сквозь ресницы. — Я хочу жестко, Эрик. Мне нужно, чтобы ты вытрахал из меня всю жестокость. Она произносит слова, которые никогда не думала, что скажет, и на мгновение ей кажется, что она сходит с ума. Но нет, это просто она оживает, освободившись от призраков своего прошлого. Она наконец-то свободна. Ее руки берутся за его ремень, и она быстро спускает с него брюки, обнажая его огромный член. Она даже не колеблется. Ее рот проникает к головке, и она толкает его вперед, проталкивая так глубоко, как только может. Эрик рычит, и его руки летят к ее волосам, пока она работает с ним, засасывая его так глубоко, что у нее срабатывает рвотный рефлекс. — Блять, да, — шипит он, двигая бедрами. — Задыхайся от моего члена, детка. Она отсасывает ему, одной рукой работая над его стволом, а другой лаская яйца, и между ее ног собирается лужа. Она сжимает его сильно, немного слишком грубо, и он дергается в ее руках. — Если ты будешь сопротивляться, мне придется трахать тебя в рот, — предупреждает он, и она стонет, обхватив его член. Без предупреждения он толкает ее бедрами, пока ее нос не сталкивается с его животом, и удерживает ее там. Она корчится, у нее срабатывает рвотный рефлекс, но он держит ее до тех пор, пока она не начинает дрожать. — Никогда не забывай, кто здесь главный, — шепчет он, пока она сопротивляется. Её сок вытекает из нее, пачкая ковер в отеле. — Каждая твоя дырочка — моя. И так долго, как я захочу. Ее глаза слезятся, голова плывет, и он наконец отпускает ее. Она со всхлипом падает на колени, струйка слюны стекает с конца его члена к ее рту. — Ты с ума сошел, — шипит она, даже когда ее влагалище умоляет о большем… Без предупреждения он подхватывает ее и швыряет на кровать. — Ты уже знала это, красавица, — ругает он ее. — И твоей маленькой киске это нравится. А теперь садись мне на лицо. Ей не нужно повторять дважды. Он ложится на кровать, и она опускает свою попку к его рту, наблюдая за тем, как дергается его член. — Ты не представляешь, как долго я думал об этом, — шепчет он ей в самое лоно, а затем берет ее за бедра и прижимает ее киску прямо к своему лицу. Он раздвигает ее пальцами, слизывая языком толстую полоску и наслаждаясь ее гладкостью. Ее рот открывается в шоке, когда он присасывается к ее клитору, и она осторожно садится на него, стараясь не давить слишком сильно. Он делает паузу, его губы покидают ее клитор, и она вскрикивает от потери чувствительности. — Не сдерживайся, детка, — предупреждает он, ущипнув ее за внутреннюю сторону бедра. — Оседлай мое лицо. Подпрыгивай на нем. Я выдержу. Она так и делает. Опьяненная наслаждением, она использует его лицо, прижимаясь к нему, а его язык проникает в нее. Он работает над ней до тех пор, пока она не задыхается, из ее рта вырываются слабые стоны, когда она пытается удержаться в вертикальном положении. Он точно знает, где ее лизать. Он точно знает, как обсасывать ее клитор, нежно посасывая его губами. Это просто смешно. Как будто он был с ней не несколько дней, а несколько лет, так искусно он ее ублажает. Но она хочет отплатить ему тем же. Его член, массивный и требующий внимания, подергивается в предвкушении. Наклонившись, она берет его в рот, располагаясь над его телом. Он стонет в ее лоно, она вдыхает запах Эрика, а затем берет в рот так глубоко, как только может. Она наваливается на него сверху, закрывая его лицо, и глубоко всасывая его член. Это восхитительно. Она кончает прежде, чем успевает предупредить его, и из ее глубины вытекает нектар, заливая его лицо. Когда она стонет вокруг него, ее горло расслабляется, и она чувствует, как он надувается. Его узел раздувается в ее горле. Это должно вызывать ужас, но это только подстегивает ее, и струйка за струйкой вырывается ей в рот. Это грязно. Это приводит к беспорядку, и она, наконец, вынуждена отпустить его и втянуть воздух, захлебываясь его семенем. — Твою мать, — рычит он ей в бедро. — Черт, детка, ты все еще кончаешь. Черт возьми. Она едва приходит в себя, отстраняясь от него и задыхаясь. Ее кожа горит, возвращается прежний жар. Она корчится в судорогах на одеялах, пока он ее успокаивает. — Черт, — шипит он, скатываясь с кровати. Она закрывает глаза и беспомощно извивается на матрасе, требуя большего. Через несколько секунд он возвращается к ней и прохладной тряпкой вытирает ее лицо и судорожно сведенные брови. — Я скоро потеряю себя, — шепчет он ей на ухо. — Я не могу больше ждать. Элли… я должен завладеть тобой. — Сделай это, — шепчет она. — Сделай это, пожалуйста. Мне это нужно. Трахни меня, Эрик, пожалуйста. Прохладная ткань исчезла, и она приподнялась над кроватью. Его глаза дики, полны голода и темны от потребности. Зарычав, он забрался на нее сверху и обхватил ее бедро. Он сорвал с себя рубашку, и ее руки блуждают по его обнаженной груди, оставляя ногтями царапины. Он закрывает глаза и шипит.