— Можешь не спешить, братец, — хмыкнула она. — Пока я рядом, ни одному мааджари к ней лучше не соваться. Я чувствовала клубящуюся в сестре темную силу, но этот холод, исполненный мощной магии смерти, сейчас казался каким-то знакомым. То есть разумеется, с ее силой я была знакома и раньше, но раньше меня брала оторопь при ее проявлениях. Сейчас же чувство создавалось такое, словно она долгое время была частью моей жизни. Во всех смыслах. Подозреваю, меня ждет еще очень много странностей. — Что думаешь про Аурихэйм? — спросила я сестру, когда мы вышли из кабинета. Она пристально на меня посмотрела. В сочетании с высоким лбом и тяжелыми бровями, фамильными чертами Биго, взгляд темных глаз казался давящим. Пожалуй, только в нашей семье и знали, что это не так, это просто особенность (довольно пугающая для женщины, обладающей магией смерти). — Думаю, что Эрику незачем лгать, — сказала она. — Эрику? — Ой, давай без энгерийских заморочек. Ты прекрасно знаешь, что он брат Анри, и прекрасно знаешь, какая история нас связывает. История у них с Эльгером и правда была долгая. Началась она с того, что он чуть не убил ее и Анри, а продолжилась тем, что Тереза спасла ему жизнь, вытащив из-за Грани. — Я сама относительно недавно начала ему полностью доверять, поэтому… — Сестра задумчиво посмотрела вперед. Серебряная прядь волос, которой ее отметила Смерть за спасение Эльгера, сейчас казалась вплетенной в прическу лентой. — Что ты чувствуешь, когда слышишь про Аурихэйм? Я пожала плечами. — Ничего. Я действительно ничего не чувствовала — сказка и сказка. Легенда. Мир созданий, наделенных бессмертием и могущественной магией, изредка похищающих смертных. Зачем — в легендах ходили сотни версий, но легенды на то и легенды, верно? Чтобы их подтвердить или опровергнуть, никто не вернулся. Тем более странным казалось то, что я побывала в Аурихэйме, чтобы потом снова оказаться в нашем мире. Зачем кому-то меня похищать, чтобы потом вернуть обратно? — Элленари? Кто-то особенный? — продолжала допытываться сестра. Я прислушалась к себе: пусто. Нет, в памяти не было ничего про элленари или кого-то особенного. — Сдаюсь, — сказала Тереза, когда я покачала головой. — По-хорошему, тебе сейчас лучше просто отдыхать и ни о чем не думать. Возможно, когда придет время, все решится само собой, а пока мы с Винсентом будем рядом с тобой. Или, может быть, ты хочешь поехать в Вэлею? — В Вэлею? — удивилась я. — А почему бы и нет. Погостишь у нас, — сестра приобняла меня за плечи, — пока Винсент немного придет в себя и перестанет воспринимать это… так остро. Да, у Винсента все, что касается семьи, воспринималось чересчур остро. Я прекрасно понимала, что случившееся не шутки, но в глазах брата уже читала свой приговор: сидеть мне под семью замками в Мортенхэйме, обвешанной сигнальными артефактами, запечатанной охранными заклинаниями, и, скорее всего, при всем при этом еще и неотлучно находиться рядом с ним. Вспомнила слова Эльгера, и мне вдруг стало смешно. Я представила, как сопровождаю Винсента в Парламент, и какие лица становятся у наших энгерийских джентльменов, когда брат входит в здание с женщиной. — Улыбаешься? Согласна? — Тереза тоже улыбнулась мне. Черты лица ее в такие моменты смягчались, становясь удивительно женственными. — Согласна, — сказала я. — Не хочу ходить с Винсентом в уборную. Тереза прыснула. — Да, с него станется. Хотя скорее всего, он прицепит к тебе с десяток подручных Фрая, и не скажу, что это будет лучше. — Точно не лучше, — призналась я, вспомнив похожих на вытащенных из воды рыбин агентов Королевской службы безопасности — безликих, как тени, и вздохнула. — Осталось только уговорить Винсента… — Это я беру на себя, — отмахнулась Тереза. — А тебе сейчас и правда лучше отдыхать. Ты отлично держишься, Лави, но иногда стоит позволить себе расслабиться. Поверь мне. И я поверила. Рядом с сестрой было так спокойно и легко, совсем как в детстве. Если забыть о том, сколько нам лет, и через сколько всего мы прошли, можно представить, что я просто поеду в гости к старшей сестренке. В Вэлее весна уже наверняка в самом разгаре, буду много гулять и отдыхать. Повидаюсь с племянниками, постараюсь отрешиться от развода с Майклом, от случившегося с Аддингтоном, от всего, что осталось в прошлом. Возможно, что-то и вспомню. А нет — значит, так тому и быть. 13 — Нет! Поверить не могу! — Софи залилась смехом. — А ты поверь, — Кристоф приподнял брови. — И тогда наш директор говорит: «Кто взял зелье из лаборатории месье Радо?» Этим своим тоненьким голосом, который он все время пытается сделать грозным. Кристиан ему сурово так отвечает: «Кто взял, того уже с нами нет», и директор становится еще зеленее… — Кристоф, — Тереза не повысила голос, но ее сын замолчал. Правда, с таким видом посмотрел на близнеца и на старшую сестру, что становилось понятно: история с директором на этом не закончилась. В семье Терезы я чувствовала себя хорошо… и на этом все. Наверное, «хорошо» — идеальная характеристика, ничего другого я сейчас о себе сказать не могла. Винсент отпустил меня в Вэлею со скрипом, но все-таки отпустил. Не знаю, как Тереза его убедила, но через неделю неусыпных дежурств рядом со мной, постоянных магических проверок и прочих мер безопасности, которые брат счел необходимыми, Амалия отправилась к родным на север, а мы с сестрой все-таки отбыли в Ольвиж на дирижабле. Эта столица отличалась яркими красками и сотнями голосов, далекая от консервативного и строгого Лигенбурга. Здесь женщины чувствовали себя свободнее, а наряды, которые они носили, не имели ничего общего с энгерийской модой, которая должна была блюсти нравственность. Правда, непонятно чью. Такие странные мысли меня иногда посещали, но я уже к ним привыкла. Равно как привыкла к тому, что мне сейчас почему-то гораздо ближе вэлейская мода, нежели чем та, к которой я привыкла с детства. В Ольвиже и правда было теплее, поэтому шляпку приходилось надевать не для того, чтобы защититься от ветра и холодов, а чтобы лицо не обгорело под пригревающим весенним солнцем. Разумеется, местное тепло не шло ни в какое сравнение с маэлонским, но мне и его хватало. Я бы сказала, оно было мне жизненно необходимо, потому что я постоянно мерзла. Изнутри. Магия жизни не помогала, а если быть точной, она не имела никакого отношения к тому, что я чувствую. Мне казалось, что моя жизнь спокойная, уютная и… пустая. Словно из меня однажды вынули сердце, а назад поместить забыли. Днем я гуляла по набережной реки Лане, ночами вглядывалась в звездное небо, пытаясь вспомнить о том, что забыла. Тщетно. На моей памяти стояла густая непроглядная пелена, как туманы и дымная завеса фабрик Лигенбурга. Я не говорила об этом Терезе, потому что не хотела ее беспокоить. Я вообще никому об этом не говорила, поскольку со мной все и так носились, как с малым ребенком. Когда я думала, что поеду в гости к старшей сестре, я даже не подозревала, что это окажется правдой. Забота Тереза была далека от неусыпного контроля Винсента, но она постоянно была рядом и все время готова была бросить все и вся, если мне что-то понадобится. — Лавиния, о чем ты задумалась? — голос Софи выдернул меня из собственных мыслей. — Ни о чем, — отозвалась я. — Просто задумалась. — Об этом «ниочем» ты уже минут десять думаешь с самым сосредоточенным видом, — темные глаза лукаво блеснули. — Софи, — Анри пристально на нее посмотрел. Временами мне казалось, что этот мужчина с каждым годом становится все более привлекательным и мужественным. Золото волос по-прежнему не трогало серебро седины, а возраст отмечался разве что морщинками в уголках ореховых глаз. Цвет волос сыновья унаследовали от него, равно как и черты лица, а вот цвет глаз и характерный взгляд Биго взяли от матери. Дочь Терезы и Анри была приемной. Нонаэрянка по происхождению, далекая от условностей нашего мира, и, хотя этикет Софи знала отлично, бесцеремонностью с ней могла поспорить только воспитавшая Анри семейная пара. — Что, пап? — поинтересовалась она. — Я бы очень хотела пообщаться с Лавинией, мне послезавтра опять уезжать. Софи много путешествовала, и, если верить ее словам, собиралась объездить весь мир. Возможно, сказывался кочевой образ жизни ее народа, а может быть, она просто не могла усидеть на месте, но как бы там ни было, ни Тереза, ни Анри против этого не возражали. Они вообще были очень прогрессивными родителями. Справедливости ради, Софи была права, и больше за ужином я в собственные мысли не отлучалась. Равно как и за завтраком. Следующее утро выдалось неожиданно холодным и пасмурным, поэтому мне пришлось остаться дома. Анри уехал в Комитет, Тереза была занята в кабинете (она вела несколько детских домов Ольвижа), а близнецы до следующих выходных отбыли в школу, поэтому я спустилась в библиотеку. Вэлейский в Энгерии мы учили в обязательном порядке, поэтому взгляд скользил по понятным названиям корешков и запнулся о название «Легенды об элленари». Книга была старинная, но выделяло ее не только это. Она была на энгерийском, а значит, в библиотеку мужа ее привезла Тереза. Не совсем понимая, зачем, я вытащила тяжелый фолиант, повернулась к окну и раскрыла на первой попавшейся странице. В этой книге были картинки, поэтому знакомые сюжеты оживали в рисунках самых разных художников. Например, на одной был изображен бал, если так можно выразиться. В нем элленари предавались удовольствиям прямо на столах с кушаньями в то время, как другие кружились в сумасшедших танцах. «В Аурихэйме не принято сдерживать свои желания», — гласил комментарий к картинке. На другой была изображена зверская охота, где псы с огромными клыками в двойной пасти рвали на части странное дикое существо, отдаленно похожее на большую кошку. Нет, Эльгер определенно ошибся. Я бы в таком мире на второй день сошла с ума. — Любишь легенды? — голос Софи раздался так неожиданно, что я чуть не выронила книгу. — Любишь подкрадываться? — я захлопнула «Легенды» и резко обернулась. Пожалуй, слишком резко, потому что у меня закружилась голова.