До бандитов, неторопливо поднимающих автоматы, оставалось метров двадцать. Честно говоря, я рассчитывал, что они будут ухохатываться и дальше, опустив в пол стволы. Но и сейчас я еще вполне успевал срезать их всех одной длинной очередью из «Вихря». О чем тихо и сказал: – Слышь, профессор, ты ствол-то опусти. А то, когда я начну, как бы ты случайно на спуск не нажал. – Стой как стоишь, Снайпер, – раздалось у меня из-за спины. – Мне понравилась твоя идея насчет обмена тебя на Захарова и научный комплекс. Если они согласятся, я тоже буду не против такой сделки. Такого поворота я не ожидал тем более… Тот случай, когда твой план оказался слишком хорошо продуманным для того, чтобы заинтересовать не только бандитов, но и профессора, который всегда преследовал только свои интересы. Эх, опять подвела меня моя дурацкая вера в то, что даже у самого последнего подонка могут остаться какие-то понятия о чести. В этом мире каждый человек давным-давно преследует только свои цели, и такой анахронизм, как порядочность, применяется людьми только тогда, когда она выгодна. И исключения из этого правила встречаются крайне редко. А авторитетный бандит между тем достал из кармана мощную портативную армейскую рацию и, нажав на тангенту, оперативно доложил информацию кому-то, периодически кривясь от треска помех, неизбежных в Зоне. Я же тем временем прокручивал в голове относительно недавние события, которые, помнится, описал в романе «Закон Охотника». Тогда я плотно пересекся с бандитами, подсобив Катару захватить базу на свалке и освободить брата. В благодарность Катар предложил мне стать «смотрящим» в группировке, но я отказался от столь сомнительной для меня награды, попросив взамен очень ценный приз. К чести нового главаря, он не отказал мне в просьбе, но я уверен, что мой отказ был воспринят как личное оскорбление. Теперь что по бандитским понятиям, что по законам Зоны Катар ничего не был мне должен, и ничто не мешало ему продать меня «боргам» или «вольным». Уверен, что и те и другие не забыли старые счеты и дадут за меня очень хорошую цену. Бандит же, окончив переговоры, сунул рацию обратно в карман и махнул рукой: – Слышь, профэссор! Годится твой расклад. Катар дает слово бригадира, что комплекс останется за тобой. Захарова тебе доставят на грузовике, который придет за последней партией хабара, – этот старый хрыч оказался совершенно беспонтовым и нахрен Катару не облокотился. Бандиты снова заухмылялись, но, перехватив взгляд старшего, вновь стали очень серьезными. По ходу, осознали, что сделка нешуточная. – Вот и отлично, – сказал Кречетов, доставая «Вихрь» у меня из-за пояса. Ловкий, зараза. Продолжая упирать мне в затылок длинный ствол СВД, это не так-то просто сделать. – Ловите ваш приз, граждане бандиты. Я ощутил довольно сильный тычок в спину, после которого был вынужден сделать два шага вперед для того, чтобы не упасть лицом вниз. А потом еще десять, глядя прямо в глаза старшему. Конечно, он мог сейчас высадить мне в живот очередь из своего автомата, но в то же время я знал – бандиты как никто в Зоне уважают силу. Дай я сейчас слабину, отведи взгляд, покажи хоть намеком, что боюсь, – и все. Забьют до бессознательного состояния, и к Катару привезут слабо вменяемое, окровавленное тело, связанное по рукам и ногам. Поэтому я сейчас медленно шел на ствол с поднятыми руками, криво ухмыляясь и не отводя внимательного, немигающего взгляда от лица командира группы. Я знал: когда смотришь на людей так называемым рассеянным зрением, насквозь, словно нет их вовсе, а ты рассматриваешь что-то, находящееся за ними, – тушуются они, не понимая, куда направлен твой взгляд. Особо нервные пытаются обернуться… либо просто жмут на спусковой крючок, чтоб не поддаться страху, который невольно закрадывается в их сердца. Но старший бандит не нажал. Лишь отвел взгляд немного в сторону, и тихо сказал: – Стой, Снайпер. Лучше тормозни. А то ж сам понимаешь… Я остановился в трех шагах от среза ствола, черным глазком смотрящего мне в живот. И продолжал рассматривать пространство, находящееся за спиной бандита. Отличная эта штука – рассеянное зрение. И противника деморализует, и видно, что его кореши делают – пусть расплывчато, но вполне достаточно для того, чтобы среагировать. И сам на всякой фигне не концентрируешься. Пофиг все становится. Бьешь и убиваешь словно не людей, а безликие тени, стоящие на твоем пути… Бандит понял, что даже если он и высадит магазин мне в живот, это не гарантия того, что сам он останется в живых. Чуйкой ощутил, которая отлично тренируется как в Зоне, которая пишется с заглавной буквы, так и в той, что со строчной. Потому, поразмыслив секунду, сказал примирительно: – Короче, сталкер, давай добазаримся. Ты уже расклад понял. Если ты рыпаться не будешь, мы доставим тебя к нашему бригадиру со всем уважением. Крючковать и прессовать не станем, но только с тебя сталкерское слово, что нам от тебя проблем не будет. Идет? – Даю слово, – кивнул я. Бандиты хором выдохнули. Видать, слышали о моем дурацком моральном кодексе, что если я чего пообещал, то выполню. Много мне неудобств доставляет по жизни этот треклятый кодекс. При этом я уверен, что без него Кречетову и таким, как он, на свете живется намного проще, чем мне. Но ничего не могу с собой поделать. – Только ты перо у него отмети, – сказал один из бандитов, показав стволом на «Бритву», висящую у меня на поясе. – А то мало ли… – Иди сам и отмети, – огрызнулся старший группы. – Я своими зенками видел, как Халк дотронулся до того пера – и откинул ласты. Высох враз, как мумия. Так что если ты такой штормовой – давай, отметай, флаг тебе в руки. – Да не, это я так брякнул, не подумавши, – сразу сдулся бандит. – Не обессудь, старшой… – Ладно, проехали, – скривился старший. – Короче, хватит лясы точить, пора хабар на базу везти. Благо он у нас сегодня знатный. * * * Анатолия никто не пригласил отмечать «удачный рывок». Часть бандитов во главе с Катаром и Бокорезом повернулись к парню спиной, словно он был пустым местом, и направились вглубь базы. Остальные, кому, видимо, не положено было праздновать с элитой столь знаменательное событие, рассосались кто куда. Анатолий остался один перед распахнутыми воротами базы. – Интересное кино, – пробормотал он себе под нос. – И чего теперь делать? Как-то сама собой пришла мысль, что Бокорез просто им воспользовался в сложный для него момент, а когда надобность в парне отпала, просто забыл о нем, словно о ненужной вещи. Что ж теперь делать? Хоть прям снова садись в автозак и двигай на нем куда глаза глядят. Да только, скорее всего, вон те вооруженные типы в кожанках, что возле машины трутся, вряд ли дадут это сделать. – Подвисаешь? – раздался голос за спиной. Анатолий обернулся. Позади него, сложив руки на груди, стояла та самая девушка, с которой он дрался минут пять назад. Без маски. Как ее там? Сокол? – Размышляю, – мрачно отозвался Анатолий. – А ты чего вернулась-то? Почему не с ними? – Потому, что я не с ними, – усмехнулась девушка. – Я сама по себе. А вернулась потому, что жалко тебя стало. Видно же, что ты в Зоне случайный пассажир. И если тебе не помочь, то если не сегодня, так завтра погибнешь не за хвост крысособачий. Хотел Анатолий рыкнуть, мол, ни в чьей помощи он не нуждается, – но подумал немного и язык прикусил. Потому что нуждался. Права эта Сокол. Не зная местных обычаев, каким бы ты гордым и независимым ни был, без поддержки первое время не обойтись. Про эту самую Зону на Большой земле много слухов ходило, и самый распространенный из них тот, что выживают здесь единицы. А гибнут очень и очень многие. Очень похожий на правду слух, кстати. – Пошли посмотрим машину, на которой вы приехали, – сказала Сокол и, не дожидаясь ответа, направилась к автозаку, на котором Бокорез и Анатолий прорвались в Зону. Парню ничего не оставалось, как последовать за ней. Видимо, девушка пользовалась авторитетом среди бандитов. При ее приближении двое молодых парней с обрезами двустволок сделали вид, что автозак им совершенно неинтересен, после чего направились к бандитской базе. Сокол же залезла в кабину, взяла автомат, что лежал между сиденьями, и протянула Анатолию. – Бери. Это твоя доля хабара. – Чего доля? – Добычи, – поморщилась девушка. – Привыкай. В Зоне свой сленг. И не путай его с бандитской «блатной музыкой». Разные вещи. – Понял, – кивнул Анатолий. Осмотрев кабину, девушка вылезла наружу, обогнула автозак и подошла к задней части кузова. Мазнула взглядом по пулевым отверстиям в дверях, после чего легко запрыгнула внутрь. Анатолий тоже влез в крытый кузов, успевший пропитаться сладковатым запахом крови. Вид мертвых тел девушку нисколько не смутил. Она аккуратно обошла трупы, стараясь не наступать в подсохшие кровавые лужи, подняла с пола еще два автомата, осмотрела оружие. – Годные стволы. И тоже протянула их парню. – Вторая часть твоей доли. И последняя. Автозак Бокорез себе заберет, это как пить дать, не зря его кореши рядом шатаются, следят, чтоб хабар не увели. А «калаши» – твои. За них он волну гнать не начнет, иначе это уже совсем беспредел будет с его стороны. Я ж вижу, что при вашем побеге ты отнюдь не балластом в кузове болтался. – Откуда знаешь? – удивился Анатолий. – Я в «Борге» следопытом была, – сказала девушка. – Да и сейчас по милицейской волне передали, что при попытке задержания беглых арестантов погибли четверо сотрудников. Из Пескаря стрелок примерно такой же, как из меня балерина, так что понятно, чьих это рук дело. – Значит, не двое, а четверо, – вздохнул Анатолий. – Я не специально их убил. Случайно вышло. – Что получилось – то получилось, – решительно отрезала девушка. – Сожалеть о содеянном будешь на скамье подсудимых, если на нее попадешь, конечно. А сейчас возьми себя в руки и постарайся просто выжить. Парень кивнул. Чего уж тут, сделанного и правда не воротишь. Надо жить дальше. – Пойдем, – сказала Сокол. – Теперь к Челюсти заглянем. – К кому? – не понял Анатолий. – К барыге местному, – пояснила девушка. – Не в милицейском же кителе тебе по бандитской крепости расхаживать. Не поймут и очень скоро обязательно предъявят. – Что предъявят? Девушка вздохнула. – Да уж, с кем поведешься, от тех и наберешься. Вроде всего неделю с бандитами, а уже их «музыка» к языку прилипла. Неприятности у тебя будут из-за такой одежды. Так что пошли. И постарайся не задавать лишних вопросов, до ответов на которые сам дойти можешь. Ибо подбешивает. – Похоронить бы надо, – кивнул Анатолий на мертвецов. – Зона похоронит, – сказала Сокол. И, видя непонимающий взгляд парня, пояснила: – Ночью трупы вывезут на свалку вместе с остальным мусором и там сбросят. – Это же люди, – поморщился Анатолий. – Как так можно? – Хоронить бесполезно, – пожала плечами девушка. – Все равно ночью мутанты выкопают трупы и сожрут. Иногда сталкеры закапывают в землю что-то памятное, оставшееся от погибшего товарища, и над таким кенотафом ставят деревянный крест. Только в тех могилах нет никого. Зона сама хоронит своих мертвецов. – Понятно, – проговорил Анатолий. После чего снял милицейский китель и накрыл им того, у кого его позаимствовал. – Не обессудь, мужик, – прошептал он. – Так получилось. Не мы бы вас, так вы бы нас. И вслед за Соколом выпрыгнул из автозака на землю.