Я вернулся к костру, осознавая – еще многие тайны Зоны нам неизвестны, и вряд ли когда откроются они людям до конца. Взять того же Жилу. С виду вроде человек, а экзотический трехголовый торговец группировки «Воля» говорил, мол, мутант это. Телепат, читающий мысли и умеющий ментально общаться с многими мутами. Что, впрочем, не мешало ему вполне по-человечески обжуливать клиентов и за определенную сумму сливать информацию о них посторонним лицам. Но я в свое время дал слово, что не буду предъявлять Жиле счет – а слово в Зоне имеет особый вес, даже если ты дал его только самому себе. Так что торговец был в полной безопасности и знал это – недаром умеет, зараза, мысли читать. – Ты уж не держи на меня зла, сталкер, за прошлое, – сказал он после того, как мы опрокинули первые сто грамм за победу. – Ильюша в лес пошел за дровами, а Циклоп меня выследил. Ствол к башке приставил и говорит: колись, какого хрена у тебя Снайпер в трейлере делал. Ну я и… – Проехали, – сказал я, уминая ароматное мясо за обе щеки. – Лучше скажи: с Японцем – это надолго? Жила повернул голову в сторону дверного проема, словно прислушиваясь, потом сказал: – Денек парню точно отлежаться придется. В голени трещина и три ребра сломаны. Но Ильюша говорит, мол, за сутки справится, будет твой напарник как новенький. И денег за лечение мы не возьмем, даже не предлагай. Всё за счет фирмы. «Ишь ты, паразит, – подумал я. – Его же шкуру спасали, а он еще о деньгах что-то лопочет». – Потому и говорю – не надо денег, – оскорбился торговец. – И попрошу не выражаться. – Думать – это не выражаться, – заявил я. – К тому же, в отличие от некоторых, я ж не знаю, что у тебя под черепушкой варится. – Это да, – согласился Жила, слегка подобрев. – Тогда тоже проехали. – Ну, если проехали, то скажи, не видал ли ты поблизости Меченого или кого-то из его группы? – поинтересовался я. Над костром повисло молчание. Было слышно, как трещат угольки в костре, на которые стекают тяжелые капли свиного жира. – А зачем тебе Меченый? Вопрос был задан не Жилой. На меня внимательно смотрел Шрам, до этого отдававший предпочтение еде, а не беседе. – Нужен сильно, – проникновенно сказал я. Не люблю я, когда на вопросы отвечают те, кому их не задавали. Такая уж у меня вредная натура. – В МИВКе он вроде. В смысле, в Международном институте внеземных культур… – начал было Жила, но Шрам его прервал. – Пошли, поговорим, – сказал он, кивнув головой в сторону выхода, и первым встал со своего места. Мне ничего не оставалось, как последовать за ним. – А как же обед? – начал было Жила, но Шрам решительно оборвал торговца: – Мы ненадолго… Обогнув церковь, сталкер направился к кладбищу и остановился возле одного из каменных надгробий, увенчанного облезлой жестяной звездой. – Почему здесь? – поинтересовался я. – Потому что место такое, не подслушать. Ни разговора, ни мыслей, – сказал Шрам, присаживаясь на подножие памятника. Я расположился рядом. – Так зачем тебе Меченый? Допросов я тоже не люблю, потому ответил по-прежнему кратко: – Нужен. Помолчали. Я уже собрался встать, пожелать разговорчивому собеседнику всего хорошего и вернуться к костру с аппетитной свинятиной, когда сталкер заговорил. – Два года назад я вел группу ученых к этому самому месту. Но мы не дошли. Прямо посреди болот нас накрыл выброс, который по прогнозам должен был быть только через два месяца. Тогда выбросы случались гораздо реже, чем сейчас. Я с удивлением посмотрел на сталкера. Впервые я видел человека, который выжил после того, как его на ровном месте настигла неуправляемая волна аномальной энергии. – Вот именно, – глухо сказал Шрам. – Ни до меня, ни после не было в Зоне человека, который оклемался бы после выброса. Всё это становилось весьма интересным. Поэтому я, чтобы не терять времени, снял с себя разгрузку, достал иголку с ниткой и принялся нашивать на нее петли. Разговору не мешает, и время с двойной пользой проходит. – Оказалось, у меня с организмом что-то, – продолжал Шрам, не обращая внимания на мои манипуляции. – Типа иммунитета. В общем, не сдох я тогда, а только отрубился. Меня подобрали местные болотные бродяги-сталкеры, за что им спасибо – после выброса мутанты обычно голодные и жрут все, что найдут, даже старые кости. Короче, принесли меня те болотные сталкеры на свою базу, и их главарь по фамилии Лебедюк наплел мне, будто я непременно сдохну, если не решу кучу его проблем и не разберусь с парнями, из-за которых выбросы стали такими частыми и мощными. – Какие-то парни спровоцировали выброс? – удивился я. – Похоже на версию насчет того, что пара водолазов стали причиной цунами. Шрам пожал плечами. – Это Зона, и черт его разберет, что здесь происходит на самом деле. Других версий у меня не имелось, а у того вояки в кабинете было полно всякой аппаратуры – это среди болот-то! Да и говорил он убедительно, факты научные приводил, в которых я ни бум-бум. Короче, повелся я на ту лапшу, что дедок вешал мне на уши. Да и обязан я ему был, как-никак он и его архаровцы меня выходили. В общем, пообещал я ему, что выполню то, о чем он просит, а контракт для наемника – это закон. – В общем, проблемы ты решил, – сказал я, припоминая давнюю историю, как какой-то наемник несколько лет назад вынес половину Зоны и сгинул в ее центре. – Не совсем, – медленно проговорил Шрам. – Я стрелял в Меченого, который проник в центр Зоны, но это не помогло. Наверно, мы сделали что-то не так и старик Лебедюк ошибся. Зону тряхнуло как никогда до этого. Я отрубился под выбросом и пришел в себя лишь в вонючем подвале, опутанный проводами с ног до головы. Над башкой у меня висел экран. По нему показывали какую-то хрень, от которой крыша медленно, но верно сползала со своего места. Если ты пытался хотя бы пошевелиться, тебя немедленно шибали разрядом тока. Плюс несколько раз в день уколы – не иначе, чтоб мозги сварились побыстрее, после них череп просто разламывался… Я невольно зажмурился… Серебристая паутина в углу, паук на ней, тот самый мерцающий экран и голос Служителя, склонившегося надо мной: «Неплохое зрение. Прям снайпер, да и только. И мозги покрепче, чем у остальных. Но это дело времени…» Тряхнув головой, я загнал воспоминания подальше. Сейчас не до них… – В общем, потом я плохо помню, что было дальше, – продолжал наемник. – В себя я пришел, лишь когда какой-то сталкер сбил крышку автоклава и протянул мне руку. И я думаю, что сегодня я наконец смог отдать ему Долг жизни. Я пожал плечами. В Зоне свои законы, и если местные жители с некоторых пор так серьезно стали носиться с этим Долгом жизни, значит, оно им точно надо. Раньше вроде с этим попроще было… – Без проблем, – сказал я. – Только зачем ты мне всё это рассказал? – Дело в том, что я уже больше года ищу Лебедюка, чтобы задать ему один вопрос перед тем, как лично сниму скальп с его лысой башки – благо опыт соответствующий у меня имеется. И Меченого тоже ищу. – А он-то тебе зачем? Решил всё же до конца выполнить заказ и дострелить недостреленного? – прищурился я. Насколько мне было известно, для любого наемника незавершенный заказ – все равно что для японца «потерять лицо». Но Шрам покачал головой. – Мне плевать на заказ, где меня просто использовали, словно пешку. Дело в том, что там, в подвале, Служителям не удалось стереть мне память – похоже, мой мозг оказался устойчивым не только к выбросам. Когда я вылез из автоклава Директора, то сильно удивился, что Меченый, увидев меня, просто не пристрелил там же, возле Монумента. Но он ни черта не помнил! К сожалению, я узнал об этом позже, а тогда, выйдя за пределы Саркофага, просто постарался побыстрее убраться подальше вместо того, чтобы с ним поговорить. – О чем? – поинтересовался я. Шрам усмехнулся. – Как думаешь, зачем нас держали в автоклавах? Я пожал плечами. – Директор сказал… – Серебряная статуя? – хмыкнул наемник. – Ну да, она многое могла тебе наплести. Видишь ли, какая петрушка. Каждого из нас периодически доставали из этих гробов и использовали как биоробота для выполнения различных заданий. Совершенного биоробота без эмоций, сомнений и угрызений совести. После чего стирали быструю память и упаковывали обратно. Но с моей памятью, парень, у них вышел облом, только они об этом не знали. Я всё помню. Абсолютно всё… Все свои рейды и заказы… Он машинально провел пальцами по шраму на лице. – Память об одном из них? – поинтересовался я. – Типа того… Досадная память, кстати. – Почему? – Шрам на морде не означает, что ты крут. Он означает, что ты подставился под удар крутого сталкера. – Однако ты жив, а что стало с тем крутым? – Я его убил. – Стало быть, крутым в итоге оказался всё-таки ты? – Был бы крутым, не подставился бы. Просто в тот день ему не повезло больше, чем мне. Глаза Шрама были пустыми и мертвыми. Видел я не раз такие глаза у ветеранов, вспоминающих о людях, которых им приходилось убивать. И в зеркале приходилось видеть. Неприятное зрелище. Потому я постарался побыстрее вернуться к разговору о насущном. – Так что с Меченым? Зачем он тебе? – Был я недавно у Жмотпетровича, и рассказал он мне такую историю, – продолжил Шрам, перестав прогонять через себя тени убитых – неблагодарное это занятие для нашего брата. – Как-то заявился к нему сталкер по прозвищу Звездочет и приволок на плече парня, валявшегося рядом с разбитым «грузовиком смерти». Эти «зилки», несущиеся по Зоне на бешеной скорости, многие призраками считали, типа Летучего Голландца. А тут на тебе – реальная машина, разобранная взрывом на составляющие. В грузовик попала аномалия «огненная звезда», и он превратился в кучу обломков. А парень каким-то чудом выжил. Вот эту диковинку и притащил Звездочет к торговцу, и в КПК у этого полутрупа имелось задание – «убить Меченого». – Я знаю эту историю, – кивнул я. – А про парня того, что спас Меченого, тоже знаешь? – поинтересовался Шрам. – Про парня? Действительно, про спасителя Меченого история умалчивала. Честно говоря, я в первый раз услышал прозвище «Звездочет». – После того, как ты вытащил всех нас из-под Саркофага, Меченый нашел своего спасителя, и вместе они провернули несколько нехилых делишек. В частности, спасли мир от Зоны, вернув Монументу артефакт «чистое небо». Я уставился на Шрама. – Ты уверен, что парня звали Звездочет? Вообще-то я сам был в группе Меченого во время того рейда, и никакого Звездочета…