Впереди ждал еще добрый остаток волшебной ночи. Благо днем я выспался в доме поприличнее. Жаль, что пришлось уходить в спешке, дабы не столкнуться с возвращающимся хозяином. Но еще больше жаль, что я не смогу увидеть выражение его лица, когда он обнаружит мой скромный подарок. Человек сквозь пот и боль зарабатывает для себя и своей жены золото. И после месячной депортации в одно из поселений Империи приезжает наконец-то домой в Телдрис. Хочет обнять родную и съесть приготовленный ею ужин за рассказами об интересном, продуктивном и полном событий путешествии в другой край. Но что же весь этот месяц делала его любимая жена? Она не работала, не прибиралась в доме, не занималась огородом. Ничего полезного. Лишь тратила средства мужа на любые прилетающие в голову бредни. Но это не самое главное. Мила умудрилась пригласить к себе в гости едва знакомого мужчину на следующий же вечер после исчезновения суженного. День за днем они проедали припасы с подвала, которые хозяин дома оставил на праздники и гостей. Ночь за ночью они делали ужасные вещи в супружеской постели на втором этаже, от лицезрения любой части которых ревнивый муж сразу бы повесился. И он бы не узнал ничего, а они продолжали бы проворачивать это в каждый его рабочий отъезд. Возможно также исполнили бы задуманный план. Обвинили бы мужа в несуществующем изнасиловании и многолетних побоях, дабы по решению тупоголового суда забрать у бедолаги еще больше, а его самого посадить. Нет предела женским возможностям, когда в обществе принято лелеять именно их. Не было бы и в этом случае… Если бы однажды в такую обыденную для многих замужних избалованных дам игру не вступил я. Какие только мольбы я не слышал за всю пятилетнюю карьеру. «Я отдамся вам вся!» «Я отдамся вам весь!» «Забирайте моего мужа, ребенка, мать, но не меня!» «Я буду вашим рабом, слугой, напарником!» «Меня вынудили так поступать с детства!» «Дайте пожить еще один день, а потом возвращайтесь!» «Может лучше я угощу тебя призмой, и ты просто уйдешь?» Но эта прелюбодейная парочка сумела всех превзойти и здесь. Впервые за долгое время нахождения рядом со связанными жертвами я заливался хохотом несколько минут. А унявшись, даже попытался побеседовать с ними на тему верности и супружеского долга. Чтобы понять, как они мыслят, почему так поступают с невиновным человеком. Однако все без толку. Мила винила мужа. Спустя годы брака он перестал за ней ухаживать, понимать ее и вообще сам во всем виноват. Сам виноват в том, что его жена — неблагодарная, похабная, неверная, жадная и эгоистичная стерва. Сам виноват в том, что взял на себя роль кормильца семьи, наивно рассудив, что его жена это оценит и полюбит еще сильнее. Без всяких сомнений, многие мужья не лучше ее в любом из этих вопросов. Но я гораздо чаще сталкивался с женским, куда более мерзким случаем. Ведь девушки… Они прекрасные создания с непокушимыми телами. По крайней мере так было задумано природой. И узы таковой с мужчиной должны быть священными. Они могут разорваться, несомненно, по разным причинам. Но уж однозначно никак не должны быть порваны из-за падения девушки на путь стороннего распутства. И если особи готовы разрушить эту сакраментальность сами, предоставить свои тела на обозрение каждому попаданцу на улице или даровать их нескольким любовникам одновременно, то почему и я не могу попирать эту уже оскверненную мерзость тоже? Так и не услышав от Милы достойного оправдания, я решил действовать не словами. Воссоздание одной из самых вырвиглазных сцен, что мне не повезло лицезреть через их открытое окно с высокого дерева, удалось на славу. Я попрощался с ними и вежливо ушел в конце сегодняшнего дня, даже не убив. Но как же они умоляли меня своими мычаниями сделать это. Жесткие нитки теперь не разлучат их тела до самой смерти. Не выйти им больше из огня необожженными перед приездом мужа. Языки их столько раз сплетались в поцелуях, что я добродушно решил помочь им стать единым навсегда. С помощью нескольких ржавых гвоздей и молотка. Если бы не пульсирующая отовсюду кровь, то картина могла бы спокойно быть запечатлена каким-нибудь впечатлительным художником и позже выставлена в музей. К примеру тем, что нарисовал мою физиономию на плакате. И вот спустя примерно два часа я стоял перед медленно пробуждающейся проституткой, почесывая свободное от брони и накидки место на шее. Стоял и раздумывал над извечным вопросом, что хуже. Измена или отдача собственного тела всем подряд. Неважно, за оплату или нет. «Хотя с чего это я заклеймил ее проституткой? Многие „дамы“ одеваются и блуждают ночами подобным образом, но официально таковыми не являются. Там другой частный случай». — Что… Что случилось? — все тот же вздрагивающий тонкий голос наконец-то донесся из маленького рта. Одна ее рука схватилась за ушибленное место на лбу, а другая оперлась о скрипящий стул. Глаза только что родившегося котенка сквозь прищуренные веки пытались рассмотреть меня. — Как я здесь оказалась? — Я спугнул того маньяка и принес вас домой. Все хорошо? — я изменил голос и акцент пока запирал дверь изнутри. Затем плавно отошел спиной в темный угол, чтобы она подольше не узнала меня. — Голова трещит, — даже не поинтересовавшись подробностями столь смутной истории, она вдруг вскочила и резко продолжила: — О нет. Я же теперь не успею к ним! Мне нужно идти. Срочно. Не успел я, добрый незнакомец, поразиться бесстрашию девочки перед возможностью снова встретиться с тем разгуливающим маньяком на улице. Как она осмотрела себя и с разочарованным стоном добавила: — И почему я такая грязная? Едва сдержав усмешку, услышав столь долгожданную от кого-либо из них самокритичность, я решил довести спектакль до конца. Вынести хоть толику развлечения из напрасно потерянного времени: — К кому это вы собрались опять? Там же опасно! — Вы даже не представляете, в какой я уже опасности за опоздание. Они… — блудница вдруг осеклась и снова внимательно посмотрела в мою сторону. Наконец-то с нотками подозрения. — А откуда вы узнали, где я живу? Как открыли дверь? Почему не принесли меня к страже или… — болтливость вновь прервалась, но причина в этот раз шокировала и меня. Настойчивый стук в дверь. Я молниеносно среагировал, благо колоссальный опыт за плечами позволял сделать это, и приблизился к деве двумя беззвучными прыжками. В рот ее направилась заляпанная тряпка, которой я сегодня избавлялся от чужой крови на руках и удачно забыл выбросить. Все произошло так быстро, что она даже не успела закричать, а лишь захлопала растерянными глазенками. Стук не прекращался, поэтому я поднял ее на руки и чуть ли не швырнул на кровать лицом к стене. Затем укрыл рыжеволосую голову и некрупное туловище скомканным пледом. Следующей ступенью напряженности оказалась звуковая прибавка грубого голоса к стуку: — Тайана! Я знаю, ты дома. Свет из окна виднеется издалека. Открывай, и мы поговорим о том, почему ты еще не у нас, проститутка. — Так ты и вправду блудница и шла на зов дикой природы? Ой, извини. Проститутка. Подрабатывающая блудница, — прошептал я ей в ухо через тонкий слой пледа. Наверное, она до сих пор не до конца узнала меня, ведь лежала тихо и не двигаясь. Наверняка гадала, кто из двух незваных гостей наглее, и кого бояться больше. — Услышу хоть всхлип и всажу стрелу прямо в твой ухоженный затылок. В бесстыжей все-таки отыскалась частица здравого смысла. Девушка послушно сохранила молчание и лишь крепче вжалась в кровать. — Открывай сейчас же, или я разнесу всю твою халупу! Буян стал бить по еле выдерживающей того деревянной двери уже ногами. Я притаился сбоку от нее, присел на корточки и до локтя засучил правый рукав накидки. Прикрепленные ремнями к броне металлические пластины, скрывавшие под собой лучшее мое изобретение, вырвались на свободу и заблистали по всей длине предплечья. «Застоялась уже наверное без дела?» Но медленно поднимавшаяся в гору от любования моей малышкой уверенность тут же встретила мощный удар и кубарем покатилась обратно. Ударом этим была отлетевшая на несколько метров внутрь комнаты дверь, заставившая хозяйку в кровати вскрикнуть, а меня невольно приоткрыть рот. Вошел источник очередной и самой шумной проблемы. Он оказался куда внушительнее, чем можно было бы себе вообразить даже по его громогласному голосу. Здоровые мышцы еле помещались в черную кожаную одежду. То была скорее даже уникальная черная военная форма с фиолетовой повязкой на верхней части руки. Тусклый свет позволил увидеть изображенную на последней эмблему в форме зеленого скорпиона. «А вот это уже обещает быть интересным». — Ты еще и дрыхнешь? Вставай, шкура, и удовлетворяй меня! Я целую неделю шастал по сырым вонючим подземельям, мечтая об этом моменте. Грохот от его тяжелых шагов вбивался в уши, сотрясая мои и без того расшатанные прошлым нервы. Крутанув устройство на предплечье, я оттянул маленький рычажок у локтевой области, и металлическая пластина разделилась на две половины. Каждая из них разъехалась в разные стороны, открывая одну из трех функциональных частей моей девочки. Длинный арбалет с короткими плечами выдвинулся наружу, устремив взор стрелы в направлении руки. Бережно чмокнув его, я вынес наполовину сжатый кулак в сторону ноги великана и опустил голову к плечу для более точного обозрения. — Ты оглохла или пьяна или что? Не выводи меня из себя еще больше. Массивная лапа потянулась к пледу, чтобы мощным рывком сорвать его с хозяйки. Но в этот же самый момент мой средний палец изо всей силы нажал на спусковой крючок под нижней частью ладони. Секундная задержка, отведенная на срабатывание крошечных механизмов. И натянутая прочная тетива в миг запустила молниеносную иглу в недолгий прямолинейный полет. По оглушительному реву можно было подумать, что я попал в какое-то злобное животное. Но на деле все было куда хуже. Меткость засела в списке моих достоинств еще с детства, поэтому снаряд торчал точно из центра его икры на левой ноге. Потерпевший грохнулся коленом на пол, в смятенной ярости осматривая выглядывающий хвост с несколькими перьями. А я пока заряжал следующую стрелу, вынув ее из небольшого колчана на боковой части пояса. — Итак. Откуда ты взялся, здоровяк? — мой насмешливый голос заставил его резко обернуться. И показать наконец прищуренные глаза на смуглом выбритом лице, которые почти буквально обжигали меня пылающей ненавистью. — И чем таким питаешься, чтобы быть… Я прервался, чтобы спасти свою жизнь. Усердные пятилетние тренировки на реакцию всего за секунду оправдались в полной мере. Ежедневные крошечные вложения в самого себя накапливались, дабы выплеснуться в самые необходимые моменты. Такие, как сейчас. Потерянное время не только окупилось, но и с лихвой подкинуло мне дополнительного. Череп сохранен от размозжения. Святая жизнь и путь не окончились так внезапно. Мир не лишился спасителя. «Учащенный пульс. Выброс адреналина. Захват духа. Азарт битвы и опасности. Какое же божественное и настоящее ощущение жизни. И почему я так редко его испытываю?». Подняв резко пригнутую голову обратно, я посмотрел назад, где в деревянной стене нарисовался вонзенный метательный топорик. Не нужно было иметь особых аналитических навыков, дабы предположить, что в арсенале у него их как минимум несколько. Я отпрыгнул в сторону и поспешил обвалить стол вместе со всем содержимым на пол. И буквально через секунду еще один снаряд приглушенно вонзился в тонкое дерево. Едва не пробив доску стола насквозь в полуметре перед моим телом. Поразительно, что в ограниченном пространстве этот бугай умудрялся не только замахнуться, но и так развить их скорость. Однако он не удосужился впечатлить меня еще сильнее, оставшись несгибаемым мужчиной под стать брутальному обличью. Вымученное рычание и протяжный стон. Значит грубиян вынул кровопускающую стрелу и вновь поднялся на ноги. — Не торопись там! Теперь я точно никуда не денусь, — бросил я ему через всю комнату, пытаясь сохранять уверенность. А сам дотягивал подрагивающей рукой тетиву с новой стрелой до упора, не сводя сосредоточенного взгляда с одной точки на потолке. Как ни странно, по-настоящему убить меня пытались нечасто. И уж куда реже приближались к этому. На своем пути я встречался с различными бойцами. В основном жалкими слабаками, едва умевшими крепко держать в руках даже кухонный нож. Попадались и получше, но достойных противников я так и не встретил. Ведь мое тело по-прежнему не красил ни один шрам. Случался лишь вывих, да и тот не в бою, а в детстве, когда я грохнулся на собственную ладонь с неправильным положением относительно запястья. Да, травма не от спасающей себя жертвы и не от мстительного мужа, отца или сына. А от падения в детстве. Порывы первых были смешны, а броня пресекала все более или менее удачные попытки ранить меня. Ну а вторых, судя по всему, не существовало. Либо им не хватало воли найти убийцу своей распутной знакомой, либо они были благодарны мне за содеянное. Громадный человек с зеленой нашивкой, в свою очередь, запомнится мне надолго. И вряд ли кто сможет его перерасти. Молчаливый приближающийся топот стал финальным доказательством одному из моих любимых суждений. Заткнуть можно и такого, а значит абсолютно любого человека. «Даже не хромает? Ну сейчас получит стрелу туда, где непробиваемые мышцы уж точно не натренировать». И снова моим планам не суждено было сбыться. Вместо того чтобы откинуть стол и наброситься на меня, здоровяк пнул его в мою сторону. И все бы ничего, ведь полусгнившее дерево — это не ударный светильник, и вряд ли навредило бы мне. Но вот только прискользило оно не одно, а с острым лезвием топора, воткнувшегося с другой стороны. Оружие завершило желаемый путь в полметра и впилось мне в бедро, пробив даже прочную броню под штанами. Рот сам собой озлобленно вскрикнул, будто бы на мгновение перестал быть моим. Вероятно, как и я, он поразился, а может быть и озлобился тому факту, что боль несправедливо, да ещё и так неожиданно обернулась против ее щедрого раздавателя. Ни наград, ни почестей, ни скромных благодарностей за уже совершенный вклад в моральное развитие общества. А треклятая боль. Одно лишь противодействие. Живая гора показалась сверху, заслонив и без того блеклое солнце. Зажечь по прибытию таковое дернул меня, судя по всему, тот же самый призрак, что помог нащупать конверт с этим адресом… Сотня ему благодарностей. Ведь если я так глупо не погибну, не заимею долговечную рану и повстречаюсь с его бандой, то возникшие осложнения быстро окупят себя этим потрясающим приключением. Третий по счету метательный топор замахнулся над головой недоброжелателя. Однако тот не учел, что его противник также умеет злиться. И умирать не собирался еще лет сто. Я резво поднял правую руку и вновь надавил на крючок под ладонью. Стрела летела точно в область промеж сокрытых тенью глазниц. Но похоже несравненные размеры мышц вовсе не противоречат ловкости. Гость успел отвести голову немного в сторону, чем подставил ухо под касательное разрезание. И пока он эффективно утолял себе боль новым потоком рычания и прикладыванием ладони к поврежденному месту, я со сжатыми зубами аккуратно отодвинул от себя стол. Край топорика покинул бедро, плеснув на пол несколько капель крови. Заставить себя подняться на ноги оказалось еще не так сложно, как попытаться не обращать внимания на болезненно пульсирующие нервы. Пора срочно было заканчивать бой и осмотреть зону бедствия. Надавив на арбалет левой рукой, я спрятал его обратно под пластины и повернул устройство в первоначальное положение. Новый рычаг появился у локтя и тут же оказался зажат. Пластины мгновенно выпустили острое широкое лезвие из стали над тыльной стороной ладони. «Надо бы заменить эти древние рычажки на что-то более современное и практичное. Вдруг левая рука будет занята, или ее к козлам отрубят. Как я тогда буду доставать орудия? Подбородком?» Древними они, конечно, были только для меня — одного из передовых инженеров мира. Всем жителям Хроно пока не снилось и такое оружие. Большинство носится с нелепыми тяжелыми заточками, которые с легкостью выбиваются из руки, не имеют невидимых противникам ножен и постоянно болтаются при ходьбе. Другие стреляют из массивных луков с арбалетами, хотя с гораздо меньшими габаритами и правильной настройкой дальнобойного орудия можно добиться того же результата. А кто-то… Нет. Последнюю, третью возможность моей Нэйди, лишенную почти всех недостатков, сравнить можно разве что с магией. Враг закончил истеричную процедуру и с покрасневшим лицом уставился в мое. А после и в инженерное чудо, где красовался уже не арбалет, а тридцатисантиметровый клинок. — Кто ты такой, щенок? Ты хоть знаешь, на кого напал? — Да вот гадаю. Не подкинешь намека? — Я Огр! Сильнейший воин в мире! Ты не… — Нет, — протяжно вклинился я в его неожиданно торжественную речь, — твоя личность мне не интересна. А вот нашивка, с другой стороны, даже очень. Ты из какой-то банды? Обладатель дурацкого, но крайне подходящего клича заметно опешил и не стал мне отвечать. Вместо этого он опустил взгляд и отвел его назад. Как тут же резко кинулся на меня, крепко сжимая третий томагавк. «Да уж. С подобными вымирающими приемами далеко не пойти. Не слишком-то присущая сильнейшему воину черта». Тем не менее я был бы идиотом, если бы не предусмотрел наихудший исход. А потому все еще не переставал убеждать себя в его превосходстве. С таким зверем следует держать дистанцию и использовать маленький по сравнению с ним размер тела себе на пользу. Я юркнул в левую сторону, вытянув клинок в его направлении. Лезвие достигло кабаньего бока, но поцарапало лишь немного. Ведь на нем была хоть и тонкая, но все же броня. Он сразу перешел в ответную агрессивную атаку. Я был вынужден пятиться спиной вплоть до стены, уклоняясь от каждого замаха топором. Пока уже во второй раз за сегодня не ударился головой обо что-то в этом проклятом доме. Левая рука потянулась кверху и нащупала мягкий материал наряду с выпирающим твердым. Я не стал тратить дорогие секунды на размышления о том, почему не увидел это еще при первом осмотре комнаты. Вместо этого выплюнул специально накопленную за последнюю минуту слюну в глаз Огру. Тот с отвращением закрыл его и отступил, судорожно пытаясь как можно быстрее протереть, чтобы не терять меня из виду. А я схватился обеими руками за искусственно обработанную голову оленя над собой, очевидно подаренную хозяйке за отличное качество предоставляемых услуг. И с боевым выкриком оторвал ее от стены, тут же на импульсе сделав шаг и всадив острыми рогами неприятелю в грудь. — Оу! — только и вырвалось из моего рта, вместе с чем я на секунду пригнулся. Новая стена для декорации выронила топорик и с криком заметалась по комнате, стараясь отодрать от себя самое необычное оружие из всех когда-либо мною использованных. Только сейчас я посмотрел на кровать и рассмеялся с многозначительного взгляда позабытой хозяйки. Это уже не то мое традиционное воображение, а самая настоящая реакция незадействованного человека. Свидетельница сидела к нам лицом, поджав под себя ноги. Она не только продолжала послушно молчать, вцепившись побелевшими пальцами в плед, но и до сих пор не высунула мою окровавленную тряпку изо рта. «Ничего страшного, ее рот и без этого не отличался чистотой. Проклятье, какой же все-таки чудесной оказалась сегодняшняя ночь!»