Закончив со сменой обуви, я, дабы развеять свои сомнения, пересек зал и подошел к шкафу, с дверки которого злобно скалился на меня трафаретный череп с костями и подписью под ним: «Не подходи! Убьет!» Я задумчиво почесал макушку и пришел к выводу, что вряд ли мне стоит опасаться черепа, грубо набитого красной краской. Шкаф был заперт, но эту проблему я решил уже привычным способом, правда, использовал для этого не ПСС с дефицитными патронами, а табельный «макаров» – теперь, если даже за дверью услышат выстрел, мне это уже никак не повредит. Дверца, сваренная из тонкой стали, оказалась хлипкой – отлетела в сторону после первого же выстрела. После чего стало понятно, что выполняла она исключительно отпугивательно-маскировочную функцию. Ибо за ней оказалась вторая дверь. Массивная, проклепанная по краям, глубоко сидящая в бетонной стене. А на опять же бетонном косяке той стены имелся габаритный пульт с десятью кнопками. Ясно-понятно. Знаешь код – милости просим. Не знаешь – извини, но тебе здесь не рады. Такого рода электронных ключей я повидал немало. И ясно было, что этот хоть и солиден в виду, но для сталкера из двадцать первого века не должен стать серьезной проблемой. Конечно, можно было попробовать сорвать замок пулей, но я опасался повредить проводку. Это тебе не запор на автоклаве, который снес нафиг – и решил проблему. Тут если нужный провод оторвешь, дверь тупо не откроется. Поэтому пришлось начать возню. К кобуре «макарова» прилагался шомпол-протирка, стальной заостренный штырь с кольцом на противоположном конце, в основании которого имелась примитивная отвертка, предназначенная для полной разборки рукоятки пистолета. Ей я и принялся откручивать винты, которыми крепился замок. Занятие оказалось непростым. Видать, монтажники очень старались прикрутить замок понадежнее, отчего прорези винтов были частично сорваны. Но не настолько, чтоб не зацепить их отверткой. Я даже с двумя винтами справился, когда сзади раздались первые удары. Стало быть, разутый мною часовой уже очнулся и рассказал о том, куда побежал новый владелец его сапог, после чего за мной отрядили погоню. Ну, стучать они могут долго, засов-то на дверке солидный, и не такое выдержит. Однако мой саркастический настрой слегка поутих, когда позади меня раздался мерзкий визг «болгарки». Вот это хуже. Через дверь принялись резать засов. Значит, времени у меня остались считаные минуты. Третий винт поддаваться решительно не хотел. Особенно после того как я, слегка не рассчитав, крутанул его сильнее чем надо и сковырнул уже без того травмированную прорезь. А у четвертого она была вообще свернута напрочь, не зацепить. Так, и что дальше? Сдаваться? Стрелять по замку? Стоп, а если так? Панель замка после выворачивания половины удерживающих ее винтов слегка отошла от стены. Чем я и воспользовался, всунув шомпол в щель на половину его длины. Теперь дело за рычагом. Увы, на полу ничего подходящего не валялось. Ну да, помню, «бомбоубежище должно содержаться в чистоте и порядке». А что, если так? Я выдернул из кобуры «макаров», привычным движением снял с него затворную раму, подцепил ее краем кольцо шомпола и надавил что есть силы. Панель немного поддалась. Но лишь немного. А там, сзади, визг «болгарки» стал еще более мерзким. То есть, «прошли» дверь и уже вовсю пилят засов… А я тем временем враскачку расшатывал панель, стремясь сорвать проклятые винты. И с пятнадцатой, а может, двадцатой качки мне это удалось. Недовольно заскрипев сорванной резьбой, винты вылезли наружу, и панель повисла на проводах. Одного взгляда на нее было достаточно, чтобы понять – всё просто. Не изобрели еще в девяностые мегасложные замки для дверей бомбоубежищ. Пусть даже скрытых и бронированных. Я оторвал провода, припаянные к клеммам панели, и соединил так, как мне показалось верным – желтый с желтым, синий с синим, красный с красным. Меж ними проскочила искра… и ничего не вышло. Твою ж душу! А сзади, дважды звякнув по бетонному полу, упал распиленный засов. Не люблю, когда мне палят в спину. Буду ли я отвечать на пальбу преследователей? Блин, не знаю. Это всё равно как на войне в своих стрелять, когда они стреляют в тебя. Но, как бы там ни было, лучше уж принять своё лицом к лицу. Я отпустил провода, одновременно разворачиваясь в сторону открывающейся двери в подвал – и невольно зашипел. Провиснув, два провода дотронулись до моей руки, долбанув током, а еще два коснулись друг друга. И тут я услышал скрип. Это отъезжала в сторону бронированная дверь. Я дядя взрослый и в чудеса не верю. Зато верю в собственное невезение, благодаря которому меня то бьет током, то забрасывает в очень паскудные миры. А еще я верю в совпадения, когда то невезение оборачивается большой удачей. Увидев такое, я ринулся к медленно расширяющейся спасительной щели между дверью и косяком и стал протискиваться в нее, рискуя в конце такого эксперимента стать плоским как камбала, при этом услышав, как кто-то зычным командирским голосом заорал на весь подвал: – Огонь по шпиону! Но «шпион» уже протиснулся в щель и даже рванул рубильник, торчащий из стены с другой ее стороны. Пули бестолково замолотили по броне, и сквозь грохот выстрелов, усиленный подвальным эхом, я расслышал вопль: – Отставить, мля!!! Рикошетами вас же посечет нах!!! Это верное замечание. Стрельба в замкнутом помещении в этом плане дело опасное. А сейчас так вообще бесполезное, так как движение двери изменило ход на противоположное, и в сужающуюся щель меж нею и косяком сейчас вряд ли протиснулась бы даже вышеупомянутая камбала. Я подождал, пока дверь закроется, после чего прижался к ней и выстрелил в рубильник, сорвав его пулей со стены. Теперь пусть военные думают, как открыть намертво заклинившую дверь. Донельзя довольный таким раскладом, я развернулся было – и уткнулся носом в карту-схему, висящую на стене. Поверху карты шла надпись: «Эвакуационная схема подземных научно-исследовательских лабораторий и производственных комплексов Чернобыльской атомной электростанции». И под надписью, собственно, подробный чертеж, напоминающий план муравейника в разрезе… Матерь Зона моя! Я и подумать не мог, что под ЧАЭС и прилегающей к ней территорией расположен целый город с кучей секретных объектов, непосредственно от этой самой электростанции получающий необходимую энергию. Нет, разумеется, про подземные научные лаборатории я знал, но за всё время моих шатаний по Зоне полной карты подземных коммуникаций мне не попадалось. Надо же, оказывается, они проложены не только под всей Зоной отчуждения, но и тянутся дальше, за пределы карты, в сторону крупных населенных пунктов. На карте были указаны лишь направления: «на Киев», «на Чернигов», «на Коростень», «на Мозырь»… Ума не приложу, зачем нужно было проделывать такой объем работы, строя настолько обширную, разветвленную сеть, но это, как говорится, советским руководителям виднее. Мне же нужно было по возможности кратчайшим путем добраться до Монумента, чтоб решить мою проблему. Когда тебе не рады, лучше не искушать судьбу и вернуться туда, где если и не встретят с распростертыми объятьями, то хоть стрелять в тебя будут не все, а хотя бы через одного. Схему я от стены аккуратно оторвал и засунул за пазуху – пригодится. Фотографическая память у меня хорошая, но карта пусть лучше будет со мной. Хотя бы в качестве сувенира. Позади меня вновь раздался приглушенный, но, тем не менее, всё равно омерзительный визг «болгарки» – это преследователи решили пробиться через бронированную преграду. Ну-ну, удачи. Это вам не дверь в подвал, сваренная из стального двухмиллиметрового листа, тут придется изрядно повозиться. Разумеется, дожидаться результатов той возни я не стал и быстрым шагом направился по коридору, ведущему, судя по карте, к ближайшей лаборатории. * * * Сихан рассказал много чего. Он говорил, Виктор слушал. Что ему еще оставалось делать? Только слушать. И стараться не думать о том, что уже в третий раз произошло у него на глазах. Учитель говорил, что Воины Ночи с древних времен хранили не только секрет бессмертия, но и само Время. Которое не раз пытались изменить те, кто приходил из будущего. Они были уверены, что смогут поменять ход истории – кому подобное не вскружит голову? Ученые будущего научились пробивать порталы в прошлое, но так и не смогли решить проблему отдельно взятых личностей, страдающих зашкаливающим самомнением и манией величия. Вывалится такой герой из какого-нибудь двадцать четвертого века в абсолютно пуленепробиваемой броне и направится уверенной походкой во дворец императора или в резиденцию сёгуна, доставая на ходу из кобуры какой-нибудь хитрый генератор смертоносных лучей. Мол, грохну правителя-паразита, и ух как круто заживем мы в своем будущем, отретушированном и изрядно измененном столь благородным поступком. Однако Воины Ночи еще в Средние века понимали, что ничего хорошего из этого не выйдет. Поэтому один за другим исчезали герои из прошлого, не достигнув заветной цели, – например, вместе со своей суперброней в яму провалится, где немедленно будет засыпан землей, утрамбован и накрыт пластами срезанной травы, чтоб следов не найти. Или встретит на своем пути прекрасную деву, попавшую в беду. Ринется на помощь, спасет, откинет забрало своего неуязвимого шлема для благодарного поцелуя – а вытянувшая пухлые губки красавица возьмет да и плюнет в глаз спасителя отравленной иглой. В общем, были методы. Пока герои из будущего не сообразили, что их настоящее почему-то не меняется, а засланные в прошлое диверсанты не возвращаются. А может, подсказал кто. Например, ренегаты. Те, кто раньше боролся за светлое настоящее, живя в своем Средневековье без горячего душа, цветного телевидения и комфортных автомобилей – и вдруг узнали, что всё это есть, и доступно. Стоит лишь немного помочь героическим потомкам, дабы после удачно проведенной акции они забрали помощника в свой рай со всеми удобствами. – С давних времен клан Сумиёси-кай хранил Время, – вздохнул сихан. – Мы понимали – малейшее его изменение способно нарушить Равновесие, которое приведет к ужасающим последствиям. А вот в Ямагути-гуми считали по-другому. Мол, всё, что идет на благо клана, священно. И наплевать, как и за счет чего это благо было достигнуто. – Закон якудзы, – невесело усмехнулся Виктор. – Каждый клан якудза понимает этот закон по-своему, – покачал головой сихан. – Члены Сумиёси-кай осознают, что они прежде всего люди. Часть человечества. И когда человечеству угрожает опасность, они стараются ее устранить. И нарушение Равновесия есть одна из таких опасностей. – Теперь понятно, почему мы воюем с Ямагути-гуми, – сказал Савельев. – Они хотят менять прошлое так, как им выгодно, а мы, стало быть, храним Время. – Верно, – кивнул сихан. – У Ямагути-гуми был воин, умеющий ходить сквозь пространство и время. Он прошел испытание стихией Воды и убил неживого, что с древних времен считается испытанием, достойным Мастера стихии Пустоты. Но случилось так, что однажды его послали убить слишком уж способного ученика клана Сумиёси-кай, который вплотную приблизился к уровню Воды, но еще не достиг его. Он был очень силен, тот воин враждебного нам клана. Но наш способный ученик убил его в честном поединке, причем убил, не имея при себе боевого оружия. А после позволил побежденному врагу умереть достойно… Виктор прикрыл глаза. Память услужливо преподнесла ему незабываемое воспоминание из прошлого. Пагода Испытания стихией Воздуха… Самый верхний этаж той пагоды, которого он достиг, пройдя не только ее опасными коридорами, но и проникнув через врата страны мертвых… И человек, зарубивший Инструктора школы, пришедший сюда, чтобы убить его, Виктора… Хотя нет, уже не Виктора Савельева, простого паренька из далекой России. Тот Виктор, что однажды перелез через забор школы клана Сумиёси-кай, умер бы через мгновение после того, как увидел синоби такого высокого уровня, решившего уничтожить его. Но в тот день воина враждебного клана встретил Оми-но ками, «дух провинции Оми». Это легендарное имя даст Виктору сихан после того, как узнает о том, кого убил его безоружный ученик[8]. – Перед смертью ты разрешил ему срезать своё лицо, но мы всё равно узнали, кто он и откуда пришел, – сказал сихан. – А потом ты прошел испытание стихией Воды и пощадил неживого, став тем, кем должен был стать. Мастером стихии Пустоты. Виктор покачал головой. – Ты ошибаешься, Учитель, – сказал он. – Ты сам сказал, что, не убив неживого, невозможно стать Мастером стихии Пустоты. К тому же такой Мастер может находиться в Пустоте и проходить сквозь время. Я же не умею ни того, ни другого. – Ты уверен? – приподнял седые брови сихан. – Тогда взгляни вокруг и скажи, где мы сейчас с тобой находимся. Виктор послушно оторвал взгляд от лица учителя, которое он видел совершенно четко – в отличие от окружающего пространства. Коттеджный поселок, посреди которого они по идее должны были находиться, исчез. Более того, пропало всё, за что мог бы зацепиться взгляд. Виктор и сихан, тело которого, в отличие от лица, казалось несколько расплывчатым, словно висели, скрестив ноги, в серой, унылой, однотонной пустоте. Да и говорили ли они? Только сейчас Савельев осознал, что воздух не может колебаться там, где нет воздуха. И тем более невозможно услышать слов от того, кто сидит напротив тебя не открывая рта. – Ты сейчас там, где могут находиться лишь ками, бестелесные духи, – проговорил сихан. – И тебе не нужны сложные машины для того, чтобы проходить сквозь время и границы миров. – И… как мне это сделать? – спросил Виктор, пораженный тем, что ему открылось только что. – Вспомни, как ты проходил через ворота страны Токоё, – пожал плечами сихан. – Пристанище мертвых и истинная Пустота не слишком отличаются друг от друга. Некоторые мастера даже полагают, что это одно и то же. – А… вы, сихан? – проговорил Виктор, осененный догадкой. – Вы-то живы? Я помню, как вы бились с тэпподама клана Ямагути-гуми, которые, как я понимаю, ворвались на территорию нашей школы, чтобы убить меня… – Ты все верно понимаешь, – усмехнулся сихан. – И при этом удивляешь меня. Неужели ты думал, что обычные убийцы-смертники могли причинить мне вред? – Вы говорите и про телесную оболочку тоже или имеете в виду только своё ками? – заподозрив неладное, спросил Виктор. – Ты задаешь слишком много ненужных вопросов, ученик, – нахмурил седые брови учитель. – А нужного так и не задал. Пора бы тебе уже поинтересоваться, чего ради я трачу столько своего времени, растолковывая то, до чего ты был должен давно додуматься сам. – И зачем я здесь, учитель? – послушно поинтересовался Виктор, помня из прошлого опыта, что спор с сиханом никогда не заканчивался ничем хорошим. – Ты подписал Клятву синоби, – с торжественными нотками в голосе произнес старик. – И сегодня ты обязан выполнить свой долг перед кланом, воспитавшим тебя. Один белый гайдзин случайно попал в прошлое своего мира и сейчас вполне способен его очень серьезно изменить. Твоя задача предотвратить это. – Как? Убить его?