«Ты старшеклассница, Брук. Чем ты можешь мне помочь? Разве что ты знаешь людей по имени Джим Брасс, Джонсон или Смотритель», — слова Стоуна звучат в моей голове даже тогда, когда я улыбаюсь и отвечаю на вопросы о том, каково это, чувствовать себя семнадцатилетней. Но сегодня я чувствую себя так, будто мне исполнилось сто, и причина кроется не в школе или в друзьях. Всё, что я пережила рядом со Стоуном, перевернуло мой мир навсегда. У моей семьи не так много денег, но мы притворяемся долгое время, пытаясь скрыть эту правду ото всех. Мы устраиваем роскошные вечеринки, в то время как живём на одной курице с рисом, но нам же нужно поддерживать своё имя, чтобы связи, приобретённые с годами, не пропали зря. Сейчас мне смешно, глядя на все это со стороны. Каждое Рождество мама рассказывает мне одну и ту же историю про отца. Однажды темной ночью семнадцать лет назад к нему в отель пришла беременная женщина. Возле стойки регистрации было полно людей, но папа заметил ее среди толпы и разрешил остаться в комнате для персонала, так как на улице было слишком дождливо и холодно. В ту ночь она родила младенца прямо в отеле. — Несмотря на то, что твой отец был Хозяином гостиницы, у него большое и доброе сердце. Он помог той бедной женщине. Неизвестно, что стало бы с ребёночком, если бы не твой папа, — говорила мама с гордостью. Папа всегда лишь только кривился в ответ, спеша сменить тему разговора. Я думала, это из-за того, что она его смущает. Но что, если он просто скрывал своё прозвище и не хотел, чтобы оно лишний раз было на слуху? Как много людей имели похожие прозвища? Что если одни называли его Смотрителем, а другие Хозяином в укороченной форме? (прим. переводчика: тут имеется в виду игра слов: хозяин — Keeper, смотритель — Innkeeper). Мама делала из этой истории целое событие, называя отца хозяином, а нашего дядю Била управляющим. Из года в год, снова и снова. Трудно было забыть эту историю. Может, это просто совпадение, но меня не перестают мучить подозрения. После нашей совместной поездки три дня назад я хожу будто в тумане. Когда закрываю глаза, в голове тут же всплывают картинки беспомощных детей в темноте. Я раз за разом представляю Стоуна ребёнком, всё с теми же непослушными черными волосами и с такими же пронизывающими зелёными глазами, пока он рассказывает остальным сказку о чудесной печи. Вспоминаю, как Стоун избивает водителя, который посмел прикоснуться ко мне. Или окровавленного и полуживого Мэдсона, лежащего в задней части фургона, которого Стоун убил позже в ночь нашего знакомства. Только теперь на месте Мэдсона я представляю отца. Отчётливо слышу его стоны и мольбы о пощаде, которые сводят меня с ума. Хозяин. Смотритель. Господи, пусть это будет просто совпадением. Мой отец не может оказаться тем самым Смотрителем. Но не только мама называет его так, что вызывает еще больше подозрений. Все знают эту историю. Когда папа со своими друзьями собираются у нас выпить бренди, то часто можно услышать: «Налей-ка мне еще одну, Хозяин», что означает только одно: это прозвище отца в узком кругу людей. Стоун рассказывал, что все дома, в которых держат детей, принадлежат разным людям. Отец подходит и под это описание — он является владельцем недвижимости. У него не так уж и много владений в собственности, но, как глава строительной компании, он имеет доступ к сделкам и покупке заброшенных мест. Имеет связи, как в правоохранительных органах, так и в мэрии. «Не один человек. Пять. Десять. Двадцать». Неужели возможно, что мой отец является одним из них? Мама смотрит на меня с другого конца стола и дёргает плечом, что означает: выпрями спину, Брук. Я сажусь прямо и красиво, бросая взгляд на Челси. Та сочувственно улыбается мне, и я вижу, как она набирает эсэмэс под столом. Я достаю телефон и проверяю его. Через секунду приходит сообщение в виде улыбающегося смайлика. Я улыбаюсь, благодарная за попытку приободрить меня, и шлю ей сердечко. *** После моего дня рождения проходят дни, а после и недели. Рассказ Стоуна все не выходит у меня из головы. «Жажда мести — это единственный стимул, который помог нам сбежать». Я знаю абсолютно точно одно: мой отец никогда бы не причинил боль маленьким мальчикам. Но мог ли он заниматься другими делами? Например, проворачивать сделки с покупкой недвижимости? Стоун сбежал оттуда в пятнадцать лет. Он старше меня примерно на десять, то есть мне тогда было около пяти. И Мэдсон, один из тех, кто посещал тот сгоревший дом, был приглашён на мою вечеринку в прошлом году, что означает, он лично был знаком с моими родителями. Конечно, там было еще около сотни людей, но все же слишком много совпадений. Что если кто-то обратился к моему отцу, когда он только начал строить свою карьеру около пятнадцати лет назад, с просьбой о покупке недвижимости без оформления бумаг и лишних вопросов за круглую сумму денег. Мог ли он согласиться на это? Иногда мне кажется, что мог, но я знаю одно наверняка: папа никогда не дал бы своего согласия, если бы знал обо всех тех ребятах в подвалах. Может, он никогда не задавал вопросов, думая, что это связано с подпольными играми в покер или боями без правил. Что если он, и правда, замешан во всем этом по незнанию? Но Стоуну будет все равно. По его мнению, детям причиняют боль из-за таких, как мой отец. Хоть он и не трогал никого, но все равно пособничал процветанию кровавого бизнеса, поэтому Стоун заставит его заплатить за все. Я не позволю этому случиться. В любом случае, я не думаю, что когда-нибудь снова увижу его. Той ночью в подвале что-то произошло. Стоун хотел отпугнуть меня, заставить своим рассказом держаться от него подальше. Но хуже всего: мужчина заметил, как я отстранилась от него, когда он упомянул в своём рассказе Смотрителя. По его глазам я видела, что Стоун насторожился. Что он подумал? Что эта история шокировала меня? Подумал, что я увидела в нем монстра? Мне ненавистна даже сама мысль об этом, но что я могу сделать? Как я могу объяснить ему, что просто была шокирована? Как объяснить, что как только с его губ слетело прозвище Смотрителя, лицо отца всплыло у меня перед глазами? Не вытерпев, в конце осени я все же решаюсь спросить у мамы: — Мам, расскажи мне о Хозяине еще раз. Мама замирает с чашкой чая в руке, пока в другой держит телефон, на котором просматривает свежий выпуск газеты. — Ты о чем? — Рождественская история, которую ты рассказываешь каждый год. Мама бросает на меня обеспокоенный взгляд. С тех пор, как меня похитили, она постоянно ждёт, когда я сорвусь. Словно моя истерика наконец-то принесёт ей облегчение, ведь больше не надо будет беспокоиться обо мне лишний раз. — А, ты об этом, — она улыбается уголками губ. — Ты слышала эту историю столько раз, что пора бы уже и запомнить. Она о твоём отце. О том, какой он хороший человек. Надежда растёт во мне, потому что хороший человек никогда бы не сделал те вещи, которые плохие люди делали с детьми. Он просто не мог быть вовлечён в тот грязный бизнес. — Но откуда ты знала об этом? Когда ты его встретила, он был хорошим? — Я и не знала. Я просто влюбилась в него с первого взгляда. В него и в его улыбку, а знание пришло потом. Ты знала, что у твоего отца был мотоцикл? Все подозрения выветриваются из моей головы. Мама никогда не откровенничала со мной ранее. — Мотоцикл? Правда? — О да, он был непредсказуемым. И таким сексуальным. Я морщу свой нос: — Фуу. — Твой дедушка был в ярости. Он считал, что твой отец недостаточно хорош для меня, ведь у него не было денег. Но мы добились всего, заработали себе статус и подняли своё имя. — Я никогда не знала об этом. — Сердцу не прикажешь. Я полюбила твоего отца, и в ответ он очень много работал ради меня. — Маленькая морщинка пролегает между ее бровями. Каждую ночь мама мажет ее кремом, думая, что та ее старит. Но это не так, она всего лишь показывает ее обеспокоенность. — Может, даже слишком много. Он хотел дать мне все, чего, по его мнению, я заслуживала. — И дедушка, в конце концов, дал вам своё благословение? — У него не было выбора. Его старая фабрика почти обанкротилась, а твой отец помог дедушке. Мой дед, в конце концов, стал гордиться достижениями отца. Мы не близки с ним, но я навещаю его раз в год. Он человек старой закалки. Холодный, но любящий. — Он, правда, помог ему? — Любой другой не стал бы из-за грубости деда, но не твой отец. Он всегда такой добрый, даже когда не следовало бы. Мамины слова развеивают мои сомнения. Отец не может быть связан с преступным миром. Должно быть, это кто-то другой. Все-таки Стоун сказал Смотритель, не Хозяин. Это два разных слова. Это абсолютно точно совпадение. — Спасибо, что рассказала мне, мам. — Ты знаешь, Брук, что я состою во многих благотворительных организациях и фондах. Некоторые из них действительно помогают людям, но большинство служат просто для поддержания имиджа. Эдакий предлог для совместных собраний обеспеченных женщин. Твой отец не против, что я посещаю их, и жертвует деньги в силу своих возможностей. В отличие от истории, которую я рассказываю на Рождество, никто не знает об этом. Шестнадцатая глава Брук