– А это за отражение нападения Курамы, злобного повелителя Инферно. – А он что, тоже покусился на нашу гору? – удивился я. – Без меня, что ли? – Как это без вас? Вы его тогда столом сбили. Прямо в полете, – стал объяснять он, опять неправильно истолковав мой взгляд. – Ну вы тогда еще сказали, что корова мычала. – Так это был Курама? – Он самый. Ну а последняя награда – это за отражение нападения гразекобр, – закончил он перечислять свои подвиги. – То есть ты тоже тогда сражался? – А как же. Сражался! Но вы не дали мне сожрать мозги. – Ладно, будем считать, что ты тоже участвовал. Ну а наградил тебя кто? Или сам себя? – Почему сам, – обиделся он. – Совет горы. – Совет горы-ы? – удивился я. – Кто в него входит и зачем он нужен? – В него входят три подвысоких – я и два моих помощника. Мы под вами, значит, под высоким. А нужен такой Совет, чтобы решать вопросы управления, когда вас нет. Да уж! Лозунг «Вся власть Советам!» претворен Рострумом в жизнь. Осталось только вздохнуть и подивиться. Коррупция разъедает даже небеса. Сначала награждают непричастных, потом будут наказывать невиновных. Затем, пользуясь моим отсутствием, попытаются занять мое место. Власть без контроля развращает и губит власть имущих. В небе появился пылающий огненный шар. Он стремительно подлетел и врезался в невидимую защиту горы. Раздался взрыв, и из огня кувырком вылетела черная женщина. Ругалась она так, что покраснел бы портовый грузчик, которому на ногу уронили тяжелый ящик. Отлетев недалеко, женщина вернулась. Это была несравненная Беота во всей своей обнаженной красоте. Взрывом с нее сорвало не только спесь, но и всю одежду вплоть до белья. Если, конечно, оно на ней было. Пылающая обидой и яростью так, что ее эманации далеко разливались по астралу, богиня вновь устремилась к горе. Она подлетела и стала стучать по невидимой преграде кулачками, затем пинать ногами и даже пыталась ее прогрызть. Я же откровенно любовался ее прелестями, замечая такие детали, как бритые подмышки и пах. Следит за собой богиня. Она же дубасила по преграде, обзывала меня разными нехорошими словами, самыми безобидными из которых были «козел безрогий» и «сволочь», и обещала, что лично отрежет мне мои хранилища бессмертия. – Странно… – пробормотал Рострум. – Богиня наш союзник, почему она злится? – Жадная, Рострум. От этого у нее проблемы. Беота, вы так прекрасны, что служите лучшим украшением этому миру. Я вот думаю, зачем вам одежда? Вы само совершенство. Беота услышала мои слова и прекратила попытки пробиться сквозь защиту. Ошарашенно поглядела на себя, посерела, прикрыла руками грудь и низ живота и попятилась. Миг, и она исчезла. – Вот вам, Рострум, урок на будущее. Чтобы победить женщину, слова и оружие не нужны. Достаточно ее раздеть, и она сама сбежит. – Даже если это богиня? – спросил он. – Ну ты же видел. Она сдалась без боя. – Я кинул косой взгляд на его грудь и усмехнулся. – Можешь вешать себе еще одну медаль, подвысокий. Беота ворвалась в свой дворец словно смерч. Она опрокидывала столы и кресла, в ярости хватала посуду и швыряла ее об стену. Она ревела и рычала, так как произнести членораздельные слова ей не давали злоба, бессилие и ненависть, разрывавшие ее на части. Она впервые попала в ситуацию, из которой она, богиня, не могла найти выход. За одним из диванов она увидела спрятавшегося дзирда. «Вот кто мне нужен», – поняла она. Схватила любовника за шиворот и прыгнула вместе с ним вниз, в жертвенный зал. Приносить жертвы себе ее научил Курама. Он показал ей, тогда еще совсем неопытной девчонке, что силу можно черпать не только из благодати, но и поглощая души разумных. Вкусив однажды крови, она уже не могла остановиться. Души трепещущих рабов были такими сладкими, а их страх и муки, разлитые в эфире астрала, так приятны для ожесточенной души, что она практиковала жертвоприношения каждую седмицу. Она сеяла страх и ужас в сердцах ее адептов и купалась в наслаждении от всесилия. Но не в этот раз. Сейчас она хотела на бедном дзирде выместить свою ненависть и жажду убийства. Она кинула орущего от страха и ужаса дзирда на жертвенник и прокричала: – Беота! Прими эту жертву! – Она вонзила пальцы в грудь дзирда и вырвала из нее трепещущее сердце. – Вот так я поступлю с тобой, наглый мальчишка! – проговорила в экстазе Беота. – И так тоже! – Она той же рукой оскопила труп и после этого обрела умиротворение. Беота вернулась в свой дворец. – Старшая! – усевшись на трон, позвала она старшую жрицу. Перед ней появилась и тут же упала лицом вниз высокая дзирда. – Найди мне нового массажиста! – приказала Беота и взмахом руки отправила ту обратно. В ее руке возник бокал с вином. Она сделала глоток. «Выход должен быть, – задумалась она. – Ведь этот ловкач сумел его найти, значит, смогу и я. А если нет, то договориться с этим червяком я сумею. Он жаден до чужой благодати, и на этом можно сыграть. Да, так и надо поступить. Зачем тянуть, я его просто куплю». Беота призвала все свое обаяние. Ему нравится ее обнаженная красота, так она прибудет к нему такой. – Вы долго пробудете у нас, владыка? – спросил Рострум. – У нас? Рострум, не забывайся, это ты здесь в гостях. Это моя гора. А ты даже не гость, ты подрядчик, нанятый мной для проведения строительных работ. Если еще раз позволишь себе так выразиться, изгоню из этого рая. Понял? – Понял, понял, владыка, не гневайся. Я почему спросил… Надо бы рабочих поменять и нам отдохнуть. – Он заискивающе посмотрел мне в глаза. Даже змеи изобразили на своих мордах раскаяние. – Отдыхайте. А я подожду нашу богиню. – Вы думаете, что она опять вернется? – Думаю, в течение часа ее божественность окажется здесь и во всей своей красе. И будет торговаться. – Вы думаете? – опять спросил Рострум. – А зачем? – Думаю, Вальгум. У нашей красавицы другого выхода нет. Но если я ошибаюсь и она не вернется, то это даже лучше. Но Беота вернулась. Она была в полупрозрачном искрящемся платье, заряженная волшебным обаянием по самые пятки. «Значит, будет торговаться», – понял я. Рострум забрался в сумку и оставил нас одних. Я с улыбкой, полной искусственной радости и восторга от ее возвращения, смотрел на Беоту. Она, очаровывая и томно строя глазки, как слабая беззащитная женщина, смотрела на меня. Начался поединок взглядов, кто кого переборет. Я, изображая восхищенного дурня, пялился на ее красоту, но мысленно посмеивался. Беота восседала в изящном кресле, находясь чуть повыше меня, и всем своим видом демонстрировала, что она целиком в моих сильных мужских руках: то ножку выставит, то грудь покажет, и хлопала длинными ресницами. И я, как половозрелый жеребец, должен был заржать и забить копытами от нетерпения. – Милая Беота, – подчеркнуто фамильярно обратился я к ней, – вы со мной заигрываете? Она приподняла бровки. – Но я вам не верю. Бровки приподнялись еще выше. Она сложила ладошки вместе. – Я верю, что ваши красивые ручки с радостью вырвут мне сердце. Так зачем эта комедия? Беоту словно прострелило током. На мгновение она потеряла контроль, и ее черты исказила ненависть. Она стала столь уродливой, что я перекрестился. – Свят-свят. Чур меня. Беота быстро взяла себя в руки. – Ты же назвал меня украшением этого мира, – проворковала она. – Почему же ты меня боишься? Разве моя красота так опасна? – Я боюсь, божественная, не вашей красоты, а того, что за ней прячется. К тому же вы пришли с просьбой. А боги просить не любят. – Увидев, как она опять дернулась, продолжил: – Я готов решить вашу проблему, скажем… за десять процентов накопленной вами благодати. – Я мило улыбнулся, как можно шире и как можно добрее. С Беоты слетела маска доброй красавицы. Теперь передо мной была разъяренная фурия. Дай ей возможность проникнуть за барьер, она вырвет мне сердце и постарается оскопить. Или сначала оскопит, а потом вырвет сердце. – Ты перешел всякую грань приличия, человек. Думай, что просишь! – Она сверкала глазами. Посопела и выдала: – Полпроцента тебе за глаза хватит. – Не спорю, ваша божественность. Я человек маленький и привык обходиться малым. Но что будете делать вы, когда гразекобры пробурят вашу гору и будут откачивать этерниум, не меряя ложкой? Вы женщина, и женщина красивая, и только поэтому я согласен на девять процентов. Поверьте, это очень выгодное предложение. Подумайте, сколько запросит ваш брат Рок. У меня даже не хватает фантазии представить, сколько это может быть. – Ты, человек, не на базаре, – презрительно скривившись, отозвалась Беота. – Три процента, и закончим этот разговор. – Беота, поверьте мне на слово. Такого выгодного предложения на этом рынке услуг вам не сделает никто. Знаете, моя бабушка торговала на колхозном рынке жареными семечками. Как она торговала! Как торговала!.. – Я сложил руки на груди и закатил глаза. Богиня подозрительно на меня посмотрела. – Зачем ты мне все это рассказываешь? У вас, нехейцев, что, аристократки торгуют семечками? – Так о том и речь, что я не отсюда. Понимаете? Беота оценивающе прищурилась: – И как ты сюда попал? – А вы не догадываетесь? Странно. – Я пристально посмотрел на нее. Но она только дернула плечиком, словно таким образом скидывала с себя мой взгляд, полный разочарования в ее умственных способностях. И странным образом он соскользнул с нее, как сброшенная шаль. «Умеет, чертовка! – позавидовал я. – Ничего не сказала, а понять дала, что я не дорос до нее». – Меня забросил сюда Рок, – пояснил я, – и включил в свои планы. А потом сказал, что якобы я ему стал мешать, и перестал со мной общаться. Беота понимала, что я говорю правду, и стала что-то прокручивать у себя в мозгах. Она пришла к каким-то выводам и поджала губы. – Узнаю Рока. – Она покачала головой. – А ты не дурак. Как ловко воспользовался его собственной игрой. Вышел в удобный момент из-под его контроля и заручился моей поддержкой. – Она по-новому посмотрела на меня. – Сколько ты хочешь за свои услуги? Из сумки показалась голова Рострума и зашептала: – Владыка, половину, просите половину.