Та, услышав вопрос, рассмеялась: – Мне только тридцать лет, миленький. И тело просит ласки, прикосновения мужских ласковых рук, а где ее тут найдешь, эту ласку? А ты чистый, красивый. Руки не грубые, всегда стараешься. Аристократки приплачивают вашему брату за такое. Так что, миленький, нам с матерью Керти, можно сказать, повезло. Раб ты или не раб, а жить хочется. Со следующего утра он стал пасти стадо молоденьких коз. На выгон его отвела непривычно хмурая Керти. Радзи-ил, чувствуя себя виноватым, не знал, как с ней заговорить. Так всю дорогу и промолчали. Пасти стадо оказалось непросто. Козы разбредались. В небе кружили стервятники, выискивая легкую добычу, и первый день для него выдался нелегким, он избегался, устал, собирая коз и отгоняя камнями шарныг и степных орлов. Загнав коз за загородку, он отправился ночевать к Агарье. В шатер Лариссы идти побоялся: как там его примут после всего случившегося? Но та сама пришла за ним и, уперев руки в боки, стала наступать на Агарью: – Попользовалась, и хватит, Агарья. Надо и другим дать. – А я что, силой его держу, что ли? – усмехнулась та. – Сам пришел. – Сам пришел, со мной ушел! – заявила Ларисса и повернулась к растерянному парню: – Пошли, малыш. Ты живешь у меня. Радзи-ил опустил голову и безропотно пошел за Лариссой. В шатре его ждала наряженная Керти. Умытая, с чистыми, расчесанными волосами и пахнущая полевыми цветами. Низкий стол был накрыт по-праздничному. Он недоуменно посмотрел поочередно на девочку и на ее мать. Ларисса правильно поняла его невысказанный вопрос. – Исправлять будешь то, что наделал, – жестко произнесла она. – Садись. – Когда юноша уселся, она уперла в него злой взгляд. – Кто тебя просил заступаться за Керти? Радзи-ил потупил глаза, не отвечая. – Значит, так, – решительно заявила Ларисса, – сейчас вы поедите, а потом ты будешь делать Керти ребеночка! Сильно удивившись, Радзи-ил вскинул на нее глаза. – Зачем? – только и смог произнести он. Он перевел взгляд на напряженно сидевшую с прямой спиной и сильно покрасневшую девочку. – Зачем? – снова повторил он. – А затем, малыш, что это единственное, что может спаси мою дочь. Если сотник узнает, что ты переспал с Керти, он будет ждать результат. Ее не будут трогать. А ты будешь стараться каждую ночь, пока она не забеременеет. Понял? – Понял, – тихо произнес Радзи-ил и побоялся смотреть на девочку. Он смотрел на свои грязные руки с отросшими ногтями, под которыми тоже была грязь. – А как сотник узнает, что между нами что-то было? – все так же тихо спросил он. Женщина усмехнулась: – Это уже моя забота. Пошли, я вымою тебя. Эта ночь стала для него кошмаром. Он не мог справиться с собой, его и Керти трясло, как в лихорадке. Ларисса как коршун нависала над ними и давала советы. Девочка от страха сжималась и, получив пощечину от матери, разревелась. Не выдержав, заревела и Ларисса. Радзи-ил уже понял, что должен это сделать. Не ради себя, ради безопасности Керти. Он стал гладить девочку по голове, как маленькую, прижал ее к себе и стал говорить нежные и ласковые слова. Керти перестала плакать, вытерла слезы и прижалась к юноше. Наутро она со счастливыми глазами выбежала из шатра. Побледневшая Ларисса обняла эльфара и поцеловала в лоб. – Спасибо, малыш. – Затем оттолкнула его от себя. – Беги к стаду, а то получишь удар плетью от Башыка. После этой ночи его и Керти перестали трогать. Через неделю мать отвела Керти к тетке Агарье, и вернулись обе зареванные. Вечером, придя с пастбища, Радзи-ил узнал, что девочка не понесла. – Ну ничего страшного, – постарался успокоить их Радзи-ил. – Мы будем стараться. – Дурачок, – слабо улыбнулась Ларисса, – для зачатия нужны определенные дни, а они уже прошли. Иди к Агарье. Поживешь пока у нее. Радзи-ил вновь безропотно встал и ушел. Ночью тетка Агарья предавалась сильнейшей страсти, а Радзи-ил терпел и выполнял все ее пожелания. Разомлевшая и усталая женщина, лежа на спине, спросила: – И как, понравилась тебе Керти? – В каком смысле? – не понял юноша. – В смысле как женщина! – засмеялась та. – Да нет, Агарья, Керти еще ребенок, – спокойно ответил Радзи-ил. – Мы это делали, чтобы спасти девочку. – Да? – изумилась Агарья. – А я, представляешь, заревновала. Ты живешь там и живешь, ко мне не приходишь, я и обманула малышку. А она, знаешь, понесла от тебя, проказник. Она навалилась потным телом на эльфара и стала его жарко целовать. Не сопротивляясь, он решил утром пойти и все рассказать Лариссе. Но утром он встретился с Грумом и его братом. Они перегородили ему дорогу. В руках их были палки. – Ну что, брат наш козопас, оказывается, никчемный производитель, – обратился низкий к высокому. – Надо его поучить, чтобы старался. – Надо, брат, – флегматично ответил Грум и с размаха опустил палку на плечо эльфара. Тот чуть сдвинулся в сторону, и удар прошел мимо. Следующий удар пришелся по ногам, и вновь эльфар, подпрыгнув, избежал попадания. У загона стоял и кривился Башык. Старый хромой орк успевал повсюду. – Забирай коз, пиявка, иначе моего кнута отведаешь. Радзи-ил обежал братьев и устремился к загону. «Лишь бы по ногам не попали», – думал он. Братья, обозленные неудачей, помчались следом. Проскочив в загон, эльфар, легко перепрыгивая через коз, заорал, козы испуганно заблеяли и побежали из загона навстречу братьям. Те были не так ловки, как худой эльфар, и, споткнувшись, один за другим упали. Когда им удалось подняться, над ними возвышался Башык. Он отобрал палки и зашвырнул их далеко. – Не я вас учил, бездари, – проговорил он презрительно, как только мог, и пошел прочь. В степи Радзи-ил уже освоился. Он из веревки сделал себе пращу, набрал у реки круглые камни и отгонял от стада хищников. Но на этом не успокоился. Срезал осколком черного вулканического стекла веточку речного дерева и сделал свистульку. Осколок выбросил. Если увидят или найдут у него такой предмет, сломают все пальцы, он это хорошо усвоил. Козы хоть и глупые создания, но на игру его дудочки отзывались. Он приучил их, подкармливая недоступным им лакомством – молодыми побегами речного дерева, до которых они не могли добраться. Поэтому стоило им начать разбредаться, как он играл на своей дудочке, и стадо во всю прыть неслось к нему. Чуть позже зареванная и избитая Керти принесла ему обед. – Что случилось? – Радзи-ил погладил девочку по голове. – Ничего! – сбросила его руку девочка. – Мать избила. Говорила, что я не старалась. А что я должна была делать? На? обед! – Она сунула ему в руки узелок. – Керти, это неправда, – поспешил утешить ее юноша. – Агарья вас обманула. Ты забеременела. Девочка, уже собравшаяся уходить, остановилась. – Это правда? – спросила она. – Правда. Она вас обманула, потому что приревновала, и рассказала это мне сама. – Ой! – обрадованно вскрикнула Керти. Бросилась Радзи-илу на шею, крепко обняла его и стала неумело целовать. – Смотри, брат, они уже милуются! – послышался голос одного из братьев за спиной Керти. – Ей, видно, понравилось. – Не говори, брат. А мы чем хуже этой пиявки? Эй! Оставь его и иди к нам. Девочка испуганно разжала объятия и спряталась за спину эльфара: – Мне нельзя, я беременная. Братья громко рассмеялись. – Знаем, какая ты беременная, – сквозь смех проговорил низкий. – Давай иди сюда. Мы будем тебя делать беременной. – Она действительно ждет от меня ребенка, – вступился за нее Радзи-ил. – А ты, пиявка, молчи. Тебя не спрашивали, – ответил Грум. – Просто смотри и учись, недотепа. Девочка, обреченно глотая слезы, пошла к ним. Радзи-ил поколебался, но схватил ее за руку. – Стой, – попросил он и вышел вперед, закрывая Керти собой. Он не боялся. Он хотел умереть, но защитить эту девочку. Вся наука Лариссы вылетела у него из головы. Ее не тронут, очень хорошо понял он. Она успеет рассказать все матери, а он постарается задержать братьев. – Как только я начну драться, беги к матери и расскажи ей все, – прошептал Радзи-ил. Он сделал два шага навстречу своим обидчикам. – Вы снова захотели получить по морде? Братья, заревев, бросились на него. С тех пор как он неожиданно их нокаутировал, они поумнели. И хотя их душила ярость, орки были осмотрительны. Они достали из-за спины палки и стали ими размахивать. Радзи-ил уворачивался, но все же один из ударов пришелся ему по шее. Сильная боль на мгновение скрутила его, он замедлился, и второй удар пришелся по колену. Нога подогнулась, и он рухнул на траву. Удары посыпались один за другим. Радзи-ил, еще соображая, прикрывал голову руками. Вдруг раздался истошный визг, и один из орков закричал от боли. – Ухи! Ухи! – кричал он. – Она откусила мне ухи! Воспользовавшись моментом, Радзи-ил извернулся, вскочил и, прихрамывая, отбежал. На спине Грума, истошно визжа, с окровавленным лицом висела Керти. У старшего из братьев была отгрызена половина его острого уха. Низкий на некоторое время остановился и замешкался. Этого Радзи-илу хватило, чтобы достать пращу и запустить ему камнем по лбу. Удар свалил орка. Он рухнул как подкошенный лицом вперед. Грум сумел скинуть Керти со спины и остервенело бил ее ногами. Радзи-ил подскочил к нему и, ухватив за уши, дернул вниз. Подставил колено и услышал, как хрустнул нос. Орк осел и завыл. Схватив поверженного орка за шиворот, эльфар потащил того к реке. Он не мог его убить, но мог утонуть вместе с ним. У самой реки его догнала стрела. Он услышал свист, и в следующее мгновение сильнейший удар в спину опрокинул его на землю. Не обращая внимания на рану, Радзи-ил пополз, таща ненавистного орка к воде. Он из последних сил подтянул голову орка к воде и окунул ее в нее, затем, обессилев, упал сверху. Сознание покинуло эльфара. Радзи-ил вспомнил все. Как жаль, что он выжил, как жаль, что ему не дали умереть. Он не знал, что над ним стоял Башык и ждал, когда Грум захлебнется. Сквозь муть тяжелого забвения он услышал слова шамана: – Ардыгей был не прав, волчонок. Ты никогда не смиришься. Уж лучше с тобой покончить сейчас, чем ждать, когда ты заматереешь и принесешь еще больше беды.