Кстати, ее надо покормить. – Краля, принеси мне лягушку. Не успел я закончить предложение, как та одним прыжком оказалась в воде. Ладно, от воды меня спасла Шиза, поставив щит, а от лягушек мне пришлось спасаться бегством. Из реки вылезли десятки крул. Откуда только они собрались? Со всех рек, что ли? А следом, задев мою щеку, пролетела жаба, а дальше на меня посыпался дождь из лягушек. Поэтому, забыв обо всем, я вскочил, получил сильный удар в спину – лягуха даже не успела квакнуть, как размазалась по куртке, – взял руки в ноги… нет, наоборот, ноги в руки и удрал подальше от берега. – Краля, чтоб тебя черти задрали! – придушенно заорал я на русалку. – Я одну просил! – Да вот она. – Русалка спокойно вылезла на берег и подала мне лягушку. Берег заполнили крулы. Со всех сторон послышались просьбы: – Студент, дай поесть! Студент, студент… Есть… есть… Дай… дай… Пока я раздал им пайки, пока они жрали, наступила глубокая ночь. Потянул прохладный ветерок, и реку стал накрывать ватным одеялом туман, клубясь и поднимаясь выше, он наползал на берега. Крулы нырнули в молочную темноту, а оттуда вполз монстр. Он общался ментально. – Человек друг, отдал сердце папы. Дай поесть и укажи, кого позвать. От этого осьминога-амфибии я отошел подальше. Стал кидать ему пайки, тот лопал с коробками и приговаривал: – Еще. Еще. Еще. На двадцатой коробке он остановился. – Садись на меня, – приказал он и, не дожидаясь, когда я выполню его команду, пополз к реке. Я опомнился и запрыгнул хозяину реки на спину. Огромная туша размером с небольшого кашалота поплыла, громко булькая, по поверхности реки. Над туманом была видна только моя голова. Нас окружили крулы. У противоположного берега он остановился. – Показывай! – булькнул он. «Легко сказать, показывай, – подумал я. – Там два десятка шатров». – Шиза, где наши объекты, подсказать можешь? – Я думаю, – ответила она. – Да чем ты можешь думать? – поддел ее я. – У нас одна голова на двоих. – И та у меня, – не осталась в долгу ее высочество. – Поэтому не мешай, мужлан безголовый. Я думаю, в середине лагеря два шатра – это муразы, а там, где барабаны на шестах, это шаманы. Спорить с Шизой и спрашивать, почему я мужлан безголовый, поостерегся. Кто знает, что я про себя еще услышу. – Так… – Я напряг зрение. – Перед ними еще четыре шатра. Слушай, хозяин! – послал я ему мысль. – А ты можешь позвать всех, кто в ближайших… – Я запнулся, не зная, как ему объяснить, что такое шатер. Но мне помогла Шиза, она создала ясный образ шатров и отправила моему речному кораблю с щупальцами. – Вот видишь, – сопроводил я образы пояснением, – всех, кто в шатрах, нужно позвать сюда. – Жди! – опять булькнуло у меня в голове. Я скрестил ноги, подпер голову ладонью и стал ждать. Прошло полчаса, все было тихо. Я от скуки затянул: «Черный во-орон…» Тем более обстановка подходящая. Ночь, туман, и моя голова над рекой. Скука! Но вдруг из пелены плывущего тумана стали выходить на берег орки. Они шли как лунатики, шатаясь и спотыкаясь на каждом шагу. Я стал их считать: один, два, четыре, восемь, пятнадцать… Орки выстраивались на берегу и бестолково топтались. Крулы выстроились в круг и запели. О боги, как они запели! Это было так прекрасно, так маняще и очаровательно, что я на миг уступил наваждению. Я подался вперед и вдруг столкнулся лицом к лицу с Шизой. Она была трогательно обворожительна в прозрачной ночной рубашке и чем-то разъярена, носик ее гневно раздувался… Я глупо улыбнулся и протянул к ней руки. Шиза размахнулась и, вместо того чтобы упасть в мои объятия, влепила мне пощечину. Я откинулся навзничь и чуть не упал со спины хозяина реки. Недоуменно поморгал, не понимая. – Это что сейчас было? Шиза, ты чего дерешься? – А ты не спи! Разинул рот и слушаешь. Еще немного, и мне нужно было бы думать, как тебя вытащить из воды. – Понял. Спасибо. Но зачем так кардинально? По роже-то зачем бить? – А это тебе… – Она запнулась. – За Гангу. Самец! И вообще, не беспокой меня пока. «Вот это да! – Я почесал щеку, она почему-то горела. – Моя крошка может ревновать! Твою дивизию! Внутри бушует ревность, снаружи искушения – как жить? А я один в море житейских проблем и окружен прекрасными девушками…» Но додумать я не успел. Орки входили в воду и там исчезали один за другим. На берег неожиданно вышел разъяренный шаман. От него во все стороны били молнии, а в воздухе чувствовался запах озона. Шаман поднял свой посох, но ничего сделать не успел. Я вышел в боевой режим и поступил так же, как поступал с остальными шаманами Рока, – вытянул аурные щупальца и присоединился к нему. Молнии погасли, а сам он опустил безвольно руки и пошел в реку. – Все! – передал мне монстр и ушел под воду. Я ругнулся и поплыл к берегу. Прошел под «скрытом» в шатер и лег спать. Глава 9 Инферно. Потерявшийся Прокс уперся мутным взглядом в камень. Он обратил на него внимание потому, что тот больно впился ему в щеку. Алеш приподнял голову и непонимающе посмотрел на него. Дымчато-темный камень с острыми гранями, на которых потеки засохшей крови. Он сел и потрогал лицо. Правая щека саднила от пореза. Прокс недоуменно огляделся. Куда он попал? А главное, что произошло? Его немного мутило. Он силился вспомнить последние минуты, но в памяти был провал. Он не помнил ничего. Ни того, что было недавно, ни того, что было в его прошлом. Он помнил только свое имя – Алеш. «Алеш? – подумал он. – Какое странное имя для демона. Кто вообще дает такие глупые имена? Что оно значит?» Он протряс головой, пытаясь вспомнить, и вынужден был сдаться. «Нет, не помню! – с досадой подумал он. – Но оно что-то должно значить! Каждое демоническое имя имеет свое значение и определяет дальнейшую судьбу всякого демона. А я не помню. Почему?» Он порылся в памяти. Но там было так же пусто, как в его тумбочке в приюте. «В приюте? В каком приюте? Разве у демонов есть приюты? О каком приюте я подумал?» Раздосадованный Прокс почесал лоб. Его рука пошла дальше и погладила голову. Он несколько раз провел ладонью по волосам и замер. Рога! У него не было рогов. Нервы Прокса не выдержали, и он запаниковал. Неужели он приговорен к казни? Кем, за что? Рога спиливали, когда демона осуждали на позорную казнь распятия на кресте. Тогда он, оставшись без рогов, не мог жить в Инферно и умирал. Умирал долго и страшно. Каждый день к осужденному приходил палач и спиливал отросшие рожки. Алеш лихорадочно зашарил руками по волосам на голове, но там не было и следа рогов. «Да что же это такое?! – заволновался он. – Где мои рога?» Рогов не было. Не было даже спиленных пеньков от рогов. Голова была гладкой, и рука гладила одни лишь волосы. «И руки! – Он оторопело смотрел на них. Они были белые и безволосые. – Может, я сплю и мне снится этот страшный сон?» Он растерянно огляделся. Местность, где он находился, было невозможно разглядеть. Перед глазами стелился туман, скрывая все, что было дальше пяти шагов. В голове, отвлекая и не давая сосредоточиться, мелькали какие-то сполохи. Приятный женский голос, раздражая набатом, гудел в голове, но не успокаивал, а еще больше запутывал и доводил до смятения. – Невозможно отразить или защитить! Ментальная атака! Невозможно отразить или защитить! Ментальная атака! Устав слушать эти вопли, он зло проговорил: – Да заткнись ты уже! Надоела! Голос тут же замолчал. «Уже легче», – подумал Прокс. Он беспомощно оглядывался, не решаясь встать. – Да кто же я? – силясь вспомнить себя, спросил он. – Вы Алеш Прокс, – ответил ему женский голос. «Почему Прокс? – удивился он. – Что это за имя пустое? И кто это говорит со мной?» Он осторожно огляделся. Странно, он не чувствовал опасности. – А где я? – Неизвестная территория! Ментальная атака! – словно тревожная сирена, вновь зазвучал женский голос. – Замолчи! – прикрикнул Прокс. – Не хочу слушать! Голос умолк. «Пойду поищу выход», – неожиданно для себя решил Алеш. Он почувствовал себя увереннее, как будто всегда знал, как действовать в незнакомой ситуации. Поднялся и, не оглядываясь по сторонам, пошел наугад. Туман расступался перед ним, открывая пространство на те же пять шагов. Он оглянулся. Там, где он прошел, тумана не было, и узкая дорожка, не шире двух метров, отмечала его пройденный путь. Он посмотрел под ноги. А что там? А там была почва, сухая и каменистая, с вкраплениями дымчатых камней, торчавших острыми гранями кверху. Не похожая ни на что, что он видел до этого, она немного пружинила и прогибалась под тяжестью его шагов. Она не походила на дорогу.