– Оседлайте Центуриона и Ребекку. – А сэр Эд не будет в обиде, что вы сядете на его лошадь? – На неё сядет племянница сэра Эда, – многозначительно поправил я, и Седрик сразу же уступил. Можно было взять и других, но я, помнится, обещал Центуриону почаще ставить с ним в походы и его белогривую пассию. К тому же если Хельге станет скучно в лесу, то девочки всегда найдут о чём поговорить… Однако, когда мы добрались до конюшни, я передумал сажать свою дочь на легкомысленную и капризную Ребекку. Могучий Центурион гораздо больше подходит неопытной всаднице. Он не будет капризничать, рвать в галоп, сам притормозит в нужных местах, где надо перешагнёт, а не перепрыгнет. Молодая кобылка в этом плане куда более зависима от непредсказуемых перепадов настроения, как, впрочем, и все женщины… – Ух ты, круто-о, – утробно зарычала Хельга, когда к ней подвели громадного чёрного жеребца. Центурион недоумённо покосился на меня фиолетовым глазом. – Позволь представить тебе мою дочь, Центурион. Это Хельга. – Алиса, это пудинг, – широко улыбнулась она, осторожно протягивая руку к его пышной гриве. – Па, ты всегда с лошадью разговариваешь? – Это мой боевой конь. Он тебя слышит и понимает. – А, то есть не глухой и дрессированный, да? Центурион сделал шаг вперёд, прижав Хельгу плечом к двери конюшни: – Блондинка нарывается на неприятности? Те немногие, что считали меня глупой и бессловесной скотиной, ныне ходят с отпечатком конского копыта на лбу. Тебе как проштамповать – подковой вниз или вверх? Испуганная Хельга пискнула: «Я больше не буду…» – и попыталась оттолкнуть могучего коня. Не буду врать, что у неё не получилось. Громадного Центуриона, весом за полтонны мышц и костей, снесло назад в стойло, как пёрышко! – Ты в порядке? – осторожно прокашлялся я, вставая между ними. – Нет, – дружно ответили Хельга и Центурион. Вообще-то мой вопрос в большей мере относился к коню, хотя моя дочка быстренько изобразила из себя невинную жертву обстоятельств. – М-милая девочка… – пробурчал Центурион, тряся головой и вытряхивая из ушей солому. – Хорошо конюх сена принёс, а то бы так треснулся… – Говорящая лошадь?! А-а-а-а!!! Он говорит! Говорит! Папа, ты слышал, лошадь разговаривает!!! – Лучше б я помолчал. – Мой жеребец осторожно вышел из стойла, тихо спросив у меня: – Дочка, значит? А можно деликатно поинтересоваться, кто у нас мама? Я тихо прошептал ответ ему на ухо, чёлка надо лбом Центуриона встала дыбом… – Так, я всё понял… Как её там? Хельга? Хельга, пожалуйста, прими мои глубочайшие извинения. Был неправ, вспылил, не учёл, ибо туп-с от рождения! Что с нас, лошадей, возьмёшь, правда? Желаю всего наилучшего, имею честь откланяться. Надеюсь, очень надеюсь, что ты быстро забудешь моё имя… – Ты куда? – не поняла Хельга. – В эмиграцию! – громко ответил Центурион уже из стойла, лихорадочно шаря копытами по углам. – Возьму пару сувениров на память, съем овса на дорожку и бодрой рысью покину историческую родину. Не вспоминайте обо мне, пожалуйста. Я молча погладил огорчённую дочь по голове, улыбнулся и чуть-чуть подтолкнул её вперёд. Она сдвинула брови, оглянулась на меня, глубоко вздохнула и сама подошла к спрятавшемуся в стойле коню. – Я тебя не сильно ушибла? – Не-не-не-не-не… Не волнуйся. Мне было даже приятно. Плечо не выбила, и уже огромное спасибо! Хочешь, ещё в реверансе поклонюсь, я ж дрессированный?.. – Да ладно тебе дуться. – Хельга протянула руку, и конь с превеликой осторожностью коснулся её плюшевым храпом. – Извини, я не хотела. Просто… в первый раз вижу говорящую лошадь, вот и… Я думала, животные не разговаривают. – Ну при твоих физических данных легко отбить желание говорить у кого угодно. Ты полегче с кулаками, подруга, и мы подружимся. Он поднял голову и через ноздри дунул тёплым дыханием ей в нос. Хельга сморщилась и хихикнула. Когда я выходил из конюшни, они уже стояли в обнимку и болтали, как самые закадычные подружки после годовалой разлуки. На выходе меня ждала любопытная Ребекка, пытавшаяся вырвать повод из рук седого конюха и подсмотреть, чем это мы там все так весело занимаемся. Я похлопал её по крутой шее, отвёл в сторону и, как мог, прояснил ситуацию. Умная кобылка не стала впадать в крайности или изображать корсиканскую ревность, а весьма разумно признала, что присутствие молодой госпожи явно пойдёт на пользу болтуну Центуриону, он в последнее время практически всех достал своими умствованиями, а тут свежие уши… – Куда поедем, Белый Волк? – Я хотел показать ей горы, немного пройти вдоль западной границы, отдохнуть у озера и через пару часов назад. – У озера таки неплохо. Там хорошая трава, но девочка не будет это кушать. Кто-нибудь позаботится взять ей что-то на предмет перекусить на свежем воздухе? Хм… Ребекка права. Чистый воздух с гор и конные прогулки всегда вызывают зверский аппетит, а моя когда голодная, то очень нервная. Я попросил конюха передать приказ кухарке, и едва он ушёл, как на мою бедную голову полновесно свалилось следующее стихийное бедствие – леди Мелисса… – Лорд Белхорст, вы меня игнорируете?! – В оконном проёме башни показалась чопорная худая старуха, лет семидесяти пяти, с пергаментным лицом, в напудренном парике, с розовыми щёчками и нарисованными углем бровями. – Я надеялся, что вы присоединитесь к нам за обедом. – А я, лорд Белхорст, уже не раз говорила вам, что никогда не буду есть за одним столом с челядью, и не одобряю вашу странную привычку опускаться до одного стола с простыми слугами! – Она скрестила руки под грудью так, чтобы красное платье обрисовало два клубка шерсти, подложенные под корсет. – Я велела дуре-кухарке приготовить нам достойный завтрак в отдельной комнате, но вы не явились! – Война… – неопределённо пожал я плечами, не зная, куда деться. Эта старая карга ведёт себя в моём замке, как в личном будуаре, а гнать её в шею нельзя, на меня просто ополчатся все ближайшие бароны. Добрая половина моих соседей – её кузены и дальняя родня… – Куда вы направляетесь? – Намерен совершить конную прогулку. – Хорошо, я прикажу заложить экипаж, и вы поедете в моей карете. – Э-э… я еду не один. – С кем же?! – грозно выпрямилась она, вперив орлиный взгляд мне за спину. – Ага! Наверняка вон с той молоденькой вертихвосткой! О небеса святые, да она даже не в дамском седле! У неё коленки видны, что за ужасающее бесстыдство!!! – Па-а, а чё это за грымза в окошке? Голос у Хельги хороший, а вот манеры… иногда прихрамывают. Леди Мелисса на миг превратилась в каменную статую. Горгулью с собора Нотр-Дам. Но миг быстро кончился, и её прорвало… – Мерзавка! Исчадие ада! Дьявольское подобие! Чёртово семя! Да как ты только посмела поднять на меня… Я вовремя успел накинуть свой плащ на голову Хельге, потому что в ту же секунду посреди чистого неба прогремел гром, и бешеная молния шарахнула прямо в то окно, где надрывалась старая дура. Грохнул нехилый взрыв! Вниз посыпалась каменная крошка, оконный проём заволокло дымом. Когда он слегка рассеялся, мы смогли какое-то время полюбоваться чёрной от сажи физиономией леди Мелиссы и весёлыми огоньками, доедающими её высокий парик. Минутой позже она свела глаза к переносице и, выдохнув струйку чёрного дыма, рухнула навзничь, словно корабельная сосна. – Что это было, папа? – высунув нос из-под плаща, спросила Хельга. – Мама, – так же тихо ответил я. – В каком смысле? – В прямом. Я оставил плащ на плечах дочери, шепнув на ухо Центуриону: – Увози её отсюда. Мы догоним. Чёрный конь со вздохом покосился на всё ещё горящее окно, потом на невинные небеса, потом сделал круглые глаза и увёз Хельгу со двора молча; оба находились под впечатлением. Любопытная Ребекка положила умную морду мне на плечо: – Не волнуйся за неё, Белый Волк, эта девочка сумеет за себя постоять. Я рассеянно кивнул. Физически Хельга очень сильна, у неё твёрдый характер и хороший багаж знаний. Книжных знаний. О реальной жизни, её тёмной стороне, о предательстве, измене, боли, страданиях, бесстыжей лжи, ударе в спину, гибели ближних, голоде и неволе она не знает ничего. Я, как мог, берёг её от всего этого, и в том мире мы жили без особенных стрессов. Не без проблем, конечно, без них, увы, никак, но всё-таки избегая каких-то глобальных трагедий и великих бед. Смогу ли я защитить её здесь… – Седрик! – Да, сир? – Он мгновенно появился из-за конюшни. – Пошлите Метью, пусть приведёт в порядок гостевую комнату. – Там, кажется, был небольшой пожар? – Да, молнией садануло. Но леди Мелисса жива… – Могу ли я как-то выразить вам своё сочувствие, сир? – участливо поклонился старый воин. Я махнул рукой, мы оба прекрасно понимали, что если старая метёлка что-то вбила себе в голову, то обратно и кирпичом не выбьешь. Либо она будет плясать на нашей свадьбе, либо я на её похоронах. Второе, гарантированно, веселее, да и соберёт большую кучу народа. Её многочисленная родня, потеряв главный стержень в лице самой деспотичной мегеры, тут же пустится в разгул, драки и междоусобицы. Про наши маленькие, но вольные земли вспомнят не скоро. А мы и не склонны так уж активно о себе напоминать. Выпячиваться в Средневековье – самый верный способ получить стрелу в спину или яд в бокал. Как выражается Ребекка, облезут, парнокопытные… Мы довольно быстро догнали Хельгу с Центурионом. Болтливый конь как раз объяснял своей визжащей наезднице, как надо правильно приподниматься на стременах во время лёгкой рыси, чтоб не отбить попу и само желание последующей верховой езды. Не буду врать, что у неё всё это отлично получалось, до синяков, быть может, не дойдёт, но все мышцы завтра будут болеть так, словно не она ездила, а на ней. Хотя в целом девочка держалась молодцом. Щёки раскраснелись, жемчужная сетка на волосах сбилась на затылок, а глаза горят сумасшедшей жаждой приключений! – Почему ты раньше никогда меня сюда не привозил? – Честно говоря, я и в этот раз не собирался, – пришлось признаться мне, когда наши лошади поравнялись. – Этот мир… он, конечно, замечательный, одни говорящие животные чего стоят, но… Для меня это не отдых и не развлечение. Здесь моя основная работа. – Геройствовать? – Не совсем, – смутился я. – Герой – это так, это чтобы сразу было понятнее и доступнее. Правильнее говорить, граничар. По крайней мере, именно эта специальность стоит у меня в дипломе. – Ух ты, а граничары это кто?