Слишком многое это поднимало в ее душе. — Он научил тебя не бояться своей силы? — осторожно спросила Адель. — Я понимаю, я ведь Тандри, Смерть. Я знаю, как это бывает. — Да… — кажется, Исбел впервые об этом задумалась. — Тебя ведь учили, да? — Со мной занимался мой брат, — сказала Адель. — Отец не вмешивался в мое воспитание, а мать считала, что мне это не нужно. Я еще могу учиться защищаться, но учиться драться по-настоящему — не для меня. Магия смерти не для женщины. Но Тавиш тайком приходил ко мне и говорил, что одному сложно, братьев нет, только сестра, так что давай тренироваться вместе. И давай нападай. Бей. Он показывал мне, как надо, очень долго возился. И прикосновением, и на расстоянии. У него до сих пор остались шрамы на руках от моих первых опытов, не серьезные, но остались. Я очень пугалась вначале, когда видела, что ему больно, видела ожоги… Но Тавиш только смеялся… так, иногда сквозь слезы, стиснув зубы… мы были детьми… Он говорил, что это отец послал его заниматься со мной. Сказал, что Тавишу это на пользу. Если когда-нибудь дело дойдет до настоящей драки, то никто не станет его жалеть. А если он даже от девчонки не может защититься, то это его проблемы. Так что давай, Дел, не бойся, бей в полную силу. Потом, конечно, я научилась, и он научился надежно защищаться тоже, и наши с ним игры стали действительно играми. Мы могли ткнуть друг друга, чувствительно, но без всякого вреда. На это ушли годы… Исбел слушала, закусив губу. — Тебе повезло с братом, — сказала она. — Моим братьям всегда хватало друг друга, их было трое… тогда… Третий брат Исбел, Сорли, погиб чуть больше года назад в море, он был ровесник Йоана. Старшие — Айн и Доунан. — Повезло, — согласилась Адель. — С Эленор тоже занимался брат. Но Йоан, а не Роналд. Конечно, отец приглашал ей учителей, и она многому научилась. Ей очень повезло с отцом, мы говорили с ней… Но по-настоящему свою силу, в полной мере, она смогла опробовать только с Йоаном. Он не Броди, конечно, но… Знаешь, иногда я начинаю его бояться. Иногда мне кажется, он вообще не человек, просто невозможно так… Бояться его? — Йоана? Я не понимаю… Исбел усмехнулась. — Знаешь, в первый раз я увидела Йоана на турнире. Маленький турнир у Иннсов, в честь помолвки наследника. Мне было десять, я, может быть, что-то плохо помню, но Йоан тогда очень сильное впечатление на меня произвел. Ему было шестнадцать, его только-только посвятили в рыцари. А выглядел едва на четырнадцать, да и то с трудом. Это сейчас еще вырос и возмужал, а тогда совсем маленький худой мальчишка среди них. Конечно, всерьез никто не воспринимал. Жребий поставил его с Доном в первый заход. Дону было девятнадцать, и он успел уже выиграть турнир при дворе, в Несбетте, год назад. Был так уверен в себе. Ему не было равных, кроме брата, но Айн не участвовал в тот раз. Дон смеялся — не зашибить бы ненароком. А Йоан взял и вышиб его из седла. — Случайно? Адель пыталась представить их вместе. Доунан огромный, словно скала, к тому же, он Локхарт, физическая сила у них в крови. Если верить старой шутке, то когда дело доходит до мечей, один Локхарт стоит пятерых Бреннанов. — Тогда все думали, что случайно. Дон от неожиданности даже предложил переиграть. А Йоан взял и согласился. Хоть это не по правилам. Они развернулись и сшиблись снова. И Дон снова оказался на земле. Его никто никогда не сбрасывал с лошади, ни до этого, ни потом. А тут дважды подряд. Тот турнир Йоан выиграл. Я знаю, что Дон потом предложил ему сразиться на мечах и врукопашную, когда совсем уж только чистая сила. Без свидетелей. Не знаю, как у них прошло. Но, судя по тому, что Дон потом неделю пил, не вылезая из спальни, а потом месяц еще ходил чернее тучи, Йоан сделал его и там. Голыми руками. Локхарта. Который на три года старше и едва ли не втрое крупнее его. Адель слушала. Все это не укладывалось в голове. Слишком уж невероятно. Такие истории ходили о королях древности, но сейчас подобное — не более, чем сказки. Дети Неба и Земли… это самое сильное, но и самое опасное сочетание. Противоречивое. Даже если идет не по прямой, а по боковой ветви. Может случиться так, что наследник вообще лишится всякой силы, одно нейтрализует другое. Может случиться всякое. Бабка Уллема была Харалт, правда не наследная ветвь, дочь младшего сына… И все равно — небо и земля сошлись. Отец Уллема был вторым сыном, первому не позволили стать королем… Но бывает, что всю силу поднимает со дна — всех семи домов Олгершира в полную мощь. — Поэтому Йоан больше не участвует в турнирах? — Думаю, да, — Исбел пожала плечами. — Тогда такой шум поднялся. Говорили, что Йоан победил нечестно, что использовал запрещенную магию. Хотели вообще победу не признавать. Потом признали, но записей о том турнире почти нет. Знаешь, Эленор говорила, что в детстве лупила по нему огнем в полную силу. И хоть бы что. Ни царапины. Рон всегда завидовал ему. Сначала боготворил, как старшего брата. Потом завидовал. Потому, что Уллем всегда любил Йоана. Даже, говорят, хотел признать и сделать его наследником… Бастарда, представляешь? И Рон… Исбел отвернулась в сторону. Рон, конечно, этого принять не мог. Адель прекрасно понимала. Даже не в излишнем самолюбии дело. Такое сложно пережить. А теперь еще и она. Йоан забрал у Роналда любовь отца, первенство силы, ведь старшему всегда достается больше, чуть не забрал трон, а теперь забрал еще и любовь будущей жены. Но, может быть, Адель еще сможет его полюбить? Так будет правильно? Что-то ворочалось и протестовало в душе. — Роналду пришлось нелегко, — осторожно сказала она. — Я… понимаю. И Исбел вздрогнула. — Это не справедливо. А разве справедливо, что Йоан, законный и старший сын, вообще был лишен всех прав с рождения? Даже имя отца он носить не может. Только говорить такое нельзя. Даже думать нельзя. Исбел не читает мысли, но кто знает… Она сидела подобравшись, задумчиво нахмурив брови. — А как же Гленн? — спросила Адель. — Она ведь тоже могла стать невестой Роналда? Почему не стала? — О-оо, — Исбел криво усмехнулась. — Рон сказал, что скорее сдохнет, чем снова ляжет с ней в постель. Не знаю, что у них там произошло… Я ужасно ревновала вначале, но теперь даже смешно. Гленн считает себя очень умной. Но что бы она ни делала, это не помогло ей стать невестой принца. Уллем не совсем уж изверг, он не станет заставлять сына жениться на девушке, которую тот терпеть не может. «Будь осторожна с Олстерами», — сказал Йоан. — Я думаю, Гленн затаила обиду и будет мстить, — сказала Адель. — Она соврала, наверняка надеясь устранить тебя. Будь внимательна. Думаю, и мне нужно быть очень осторожной… — Но как я сейчас могу ей помешать? Даже выйти за Роналда у меня больше нет шансов. За Рона выйдешь ты, и, значит, Йоан будет свободен… Ей никто не мешает. Только, вот честно, не понимаю, зачем ей Йоан? Ведь это не чувства, я никогда не поверю… «Когда когда нужно взяться за меч, один Локхарт стоит пятерых Бреннанов, но когда нужно взяться за ум, то и пятерых Локхартов не хватит». — Возможно, тут что-то другое… — Да, про твою лошадь на охоте… вдруг вспомнила Исбел. — Наверно, нужно было сказать раньше, но я не уверена… Мне кажется, Гленн знала, что это произойдет. Когда ты подъехала к краю обрыва посмотреть, я тоже хотела. Но Гленн отвела меня в сторону. Сказала — давай лучше посмотрим отсюда, не мешай. Я не знаю… но тогда мне показалось, она чего-то ждет. 16. Немного любви — Ты умеешь плавать? Рон сидел на берегу, прямо на песке, откинувшись назад, опираясь на ладони, подставив солнцу лицо. — Умею, — сказала она. — Я же выросла у моря. Но сейчас не хочу. Он фыркнул только, мол, я и не предлагал. — Все Моры плавают как рыбы? Твой брат рассказывал, что умеет дышать под водой. Нам, правда, было тогда лет по десять, в Эндаре. Пока взрослые обсуждали важные дела, мы ныряли со скал. Я, Тавиш, Йоан и Кеннет Тандри. Дона не была, а Айн Локхарт считал себя слишком взрослым, чтобы играть с нами. Мы с Тавишом были самые младшие и поначалу соревновались больше друг с другом, у меня получалось прыгнуть дальше, но он мог плыть под водой так долго, что казалось — утонул. Мы как-то даже испугались, пытались нырять за ним. Детские воспоминания… Отец часто брал Тавиша с собой, когда уезжал по делам, но Адель — никогда, она так завидовала. Тавишу нужно было учиться, а ей нет, ей нужно было только выйти замуж. Над головами, едва не задев крылом, пролетела сапфировая стрекоза. Трава шелестела на ветру. Легкий, едва уловимый илистый запах реки и аромат клевера с полей. Они сидели так, что впереди была только река и луг за ней. Замок остался позади, его и не видно краем крутого склона, даже если обернуться. Словно одни в целом мире. Адель сначала была настороже, держала защиту в полную силу. Остаться наедине с Роналдом было немного… волнительно. Но ведь он ее будущий муж, может быть, стоит хоть попытаться? Привыкнуть. Он же не делал ничего такого и ничего такого не говорил… Наверно, тоже решил попытаться, так просто, по-человечески. Аура Броди не давила на нее, никакого величия и великолепия, красота Рона не ослепляла. Просто парень, который сидит рядом на песке… И, как-то незаметно, Адель расслабилась. — Я уж точно дышать под водой не умею, — сказала она. — И не думаю, что Тавиш умеет, я не видела… Надолго задерживать дыхание — да. Но не дышать. — Понятно, — сказал Роналд. Так, словно это что-то значило для него. — А ты знаешь, что Тавиш был против нашего брака. Ты же понимаешь, что за тебя решает брат? Не мать и даже не твой дядя, чем бы он там не пытался пугать. Окончательное решение принимает мормэр Уинка. Король может повлиять, но заставить не может. Тавиш не хотел, он говорил, что ты со мной никогда не будешь счастлива. Но потом они очень долго говорили с отцом… И твой брат согласился. Мне всегда было интересно, что же за аргументы нашел отец. — Не знаю, — пожала плечами Адель. — Тавиш не говорил мне. Он приехал такой хмурый… не знаю, может быть совсем не из-за меня, у него какие-то свои проблемы. Она никогда не задумывалась над этим, но Роналд прав, с тех пор, как умер отец, все решения принимает Тавиш, как старший мужчина в семье. Может быть, если поговорить с ним… — Ты тоже думаешь, у нас ничего не выйдет? — спросил Роналд. — Только формальность, политика и интересы родни? Как-то неуловимо он оказался чуть ближе, Адель и не заметила, когда он успел подвинуться к ней. Но все так же сидел, глядя куда-то на реку, почти неподвижно. Или ей кажется? Так и было? — Не знаю, — честно сказала она. — Наверно, я бы хотела, чтобы все сложилось иначе… Я думаю, все еще может сложиться… Ей было немного стыдно за свои чувства. Она должна любить Роналда. Она поклялась… — Я тоже бы этого хотел. Знаешь, иногда мне кажется, что я чудовище. Иногда кажется, что скоро мной начнут пугать детей. Ты ведь тоже боишься меня? Я же вижу, тебе страшно остаться со мной наедине. Но неужели ты мне настолько не доверяешь? Он хмурился. Адель видела только его профиль, он словно разговаривал сам с собой. Словно что-то сокровенное, из глубины души… — Нет, ну что ты… Было стыдно. Разве Рон виноват, что вышло так? — Может быть, я веду себя не очень правильно, Адель, но я тоже не умею и не знаю, как мне быть, и что делать со всем этим. В моей жизни никогда не было настоящих чувств. Я никому не был нужен по-настоящему, даже родителям. Мать ненавидела отца, и ненавидела меня заодно, а потом… ты же видела ее? Потом ей стало совсем не до меня. А отец всегда любил старшего сына. Он готов был дать ему все, потому, что любил его мать, потому, что он старше, сильнее меня. Наверно, он хотел бы, чтобы меня не было, так проще… Рон говорил, и Адель чувствовала, как в душе растет чувство вины. Теперь еще и она, ей он тоже не нужен… Разве Рон виноват? — А как же Исбел? — спросила она, набравшись смелости. Исбел ведь любила его, ей-то он был нужен! Он ведь это сам отказался… Рон тихо фыркнул, покачал головой. — Исбел хотелось всего лишь выплеснуть свои чувства, — сказал он. — Выплеснуть магию, которая переполняла ее. А я так удачно для этого подхожу. У меня почти непробиваемая шкура, поэтому кажется, что в душе я тоже ничего не чувствую. Мне это нравилось поначалу, не скрою. Все эти игры… Но раз за разом понимать, что тебя просто используют… Дел, я хочу сказать… — он повернулся к ней, в его глазах такая тоска. — Мне ведь тоже иногда хочется немного тепла. Разве я не имею на это права? Он протянул руку, словно прося, чтобы она коснулась его. И она не смогла отказать, не нашла в себе сил. Он осторожно сжал ее ладонь, накрыл второй сверху.