— Она сказала, что ее привез муж из Южной Америки. — Мы знаем. Судя по всему, разные одиозные режимы в семидесятых годах пользовались ими для пыток, но в наших краях я впервые вижу такую. Она хранила ее под половицей в спальне. Мы прохлопали ее при первом обыске, но, честно говоря, тогда и не искали ничего подобного. — Как вы меня нашли? — Мне удалось приподняться. На мне не было ничего, кроме больничного халата, но меня это не смущало. — Скажите спасибо Джеку. Когда он получил вашу эсэмэску, а потом не смог дозвониться до вас, то обзвонил соседей Ленноксов. Одна из соседок сказала, что Лола точно дома. Та не отозвалась на стук, Джек вышиб дверь и обнаружил вас на полу. — Думал, вы умерли, — вздохнул Уэлан. Я тоже. — Как вы догадались, что я там? Уорд поднялась: — По-моему, мы вас достаточно утомили. Отдыхайте. Продолжим разговор завтра. Я хотел бы задать еще несколько вопросов — ну, например, зачем Уэлан собирался встретиться со мной в Сент-Джуд. Но стоило мне открыть рот, чтобы возразить, как на меня навалилась жуткая усталость. Глаза вдруг начали слипаться. Я опустился на подушку, а Уорд и Уэлан вышли из палаты. — Вы так и не сказали ему о ней, — услышал я голос Уэлана, на что Уорд ответила: «Потом». Но к этому времени я слишком хотел спать, чтобы размышлять об этом. Следующие сорок восемь часов я провел то выныривая на поверхность, то проваливаясь в сон, такой глубокий, что напоминал скорее обморок. Часто, просыпаясь, я видел кого-то, сидевшего у кровати, а через секунду он исчезал, и я понимал, что миновало несколько часов. Рэйчел прилетела в пятницу вечером, после того как ушли Уорд с Уэланом. После нашего спора она попыталась дозвониться мне, но мой телефон не отвечал после того, как Лола утопила его в раковине. Всерьез забеспокоившись, Рэйчел позвонила Джейсону и Ане, не знают ли они, где я. Они не знали. Джейсон обзвонил больницы и выяснил, что меня привезли на «Скорой», а затем, пользуясь служебным положением, узнал и почему. У Рэйчел ушел почти целый день на то, чтобы добраться до аэропорта и с пересадками прилететь в Лондон. Она обняла меня так крепко, что даже оборвала пару закрепленных у меня на груди датчиков, а потом почти сразу набросилась на меня. — Господи, Дэвид, только посмотри на себя! Тебя что, на пять минут оставить нельзя? Правда, потом снова обняла меня. Джейсон, навестив меня с Аней, выразился конкретнее: — Ты как магнит притягиваешь неприятности, вот в чем твоя проблема. Какое-то сверхъестественное свойство. У меня взяли разнообразные анализы, просвечивали рентгеном и сканировали, чтобы определить возможные последствия. Больше всего врачи тревожились по поводу моего сердца, которое на момент, когда меня обнаружили, билось с перебоями. Причиной этому могло стать и повреждение сердечных мышц, и нарушение ритма в результате электрических разрядов. Кардиолог сказал, что хотя непосредственного кризиса он не видит, он хотел бы осмотреть меня еще через несколько недель. — В общем, считайте, что вам повезло, — заявил он. Постепенно фрагмент за фрагментом я сумел мысленно собрать более-менее ясную картину того, что произошло. Выяснилось, что Лола осталась жива. Я полагал, что падение с лестницы в подвал для человека ее возраста будет смертельным, но она отделалась сотрясением, сломанным бедром и несколькими мелкими травмами. — Вид у нее был получше, чем у вас, — усмехнулся Уэлан, когда они с Уорд навестили меня в следующий раз. — И все же — о чем вы, черт подери, думали, собираясь туда? Не о том, что пожилая женщина попытается убить меня, это уж точно. Прежде чем я послал Уэлану сообщение с просьбой проверить стоматологическую карту Леннокса, у него зародились собственные подозрения насчет Лолы и ее сына. После спасения Уорд из туннеля Уэлан вдруг сообразил, что морг мог служить удобным черным ходом для тех, кто хотел попасть в больницу незамеченным. — Камеры наблюдения у главного входа не настоящие, а муляжи, — пояснил он. — Но об этом знали немногие. В морге их не было, так что до его сноса все, кто знал о существовании туннеля, могли попасть в больницу этим путем. Я вспомнил, как вы говорили, что видели мать Леннокса в роще. Вот тогда и догадался, что это самый быстрый путь от их дома до морга. Собственно, из-за этого Уэлан и хотел со мной встретиться, чтобы я показал ему то место в роще, где встретил Лолу. А потом он получил мою эсэмэску и понял, что мы смотрим на ситуацию не с той стороны. И останки в бойлере могут принадлежать вовсе не очередной жертве. — Наверняка вы не просто так просили меня проверить карту Гэри Леннокса, а раз я только что сообщил вам, что мост не мог принадлежать Уэйну Буту, не надо было быть гением, чтобы сообразить, что к чему, — сказал Уэлан. — И когда вы не ответили на звонок, я предположил, что вы вернулись к Лоле изображать доброго самаритянина. — Он отлично сработал, — добавила Уорд. — Если бы ждал результатов проверки стоматологической карты, вас бы сейчас здесь не было. — Хорошо, что он не стал ждать. — Я просто не хотел, чтобы вы все испортили, прежде чем мы сможем допросить ее, — возразил он. — Я уже подумывал о том, что мужчина в постели вовсе не ее сын, а к тому времени даже начал догадываться, кто он. — Уэйн Бут, — произнес я. — Уэйн Бут, — подтвердила Уорд. Лола узнала, где он живет, от Даррена Кроссли и Марии де Коста, объяснила Уорд. Она хотела и его замуровать в Сент-Джуд, однако после смерти Гэри планы пришлось поменять. — Лола пришла к нему домой, оглушила его и привезла домой на инвалидной коляске. — Судя по тону Уорд, это до сих пор производило на нее впечатление. — Пять миль, с пиканой, спрятанной под одеялом, чтобы при необходимости снова оглушить его. Ее соседка даже увидела, как она закатывает Бута в дом, но она недавно переехала туда и решила, что это сын Лолы. Как и все мы, — вздохнула она. — Значит, состояние Бута — результат ежедневного воздействия электрошокером? — воскликнул я. Уорд кивнула: — Неизвестно, сколько досталось этому бедолаге, пока мы его не забрали. Врачи вообще не понимают, как он сумел выжить после такого. Вероятно, Лоле пригодились ее навыки медсестры. Он был нужен ей живым, чтобы она могла пытать его. Это, видимо, проще, чем обвинять себя. «Не забирайте еще и его! У меня никого больше не осталось!» Значит, это была мольба не безутешной матери, как мы считали, а озлобленного палача, которого лишали жертвы. И сервант с фотографиями, похожий на иконостас, оказался настоящим иконостасом. — Бут способен хоть как-то общаться? — поинтересовался я. — Может отвечать на простые вопросы кивками и жестами. Врачи хотят научить его пользоваться клавиатурой, но это потребует времени. Зато Лола сама рассказала нам почти все. — Неужели созналась? — Ну я бы не назвала это признанием. По-моему, Лоле теперь все равно. Она понимает, что запираться нет смысла, и ей даже нравится в промежутках между руганью выкладывать все это нам в лицо. Отпечатки на перегородке и банках с краской совпали с отпечатками на личных вещах Гэри Леннокса. Настоящего Гэри Леннокса, не Уэйна Бута. Теперь стало ясно, почему отпечатки прикованного к постели мужчины не совпали с теми, что сняли на месте преступления. Тогда это посчитали доказательством невиновности сына Лолы. Никто и предположить не мог, что мужчина в постели окажется кем-то другим. — Она не сообщила о том, как умер ее сын? — спросил я. Исходя из того, что рассказала мне Лола, я думал, что неожиданное появление Кристины Горски вызвало у него сердечный приступ. Уорд усмехнулась: — Об этом Лола распространялась меньше, но под конец выложила и это. Она его убила. — Что? — Не намеренно. Лола разозлилась, когда он пытался защитить Кристину Горски. Она уже успела оглушить ее, и когда Гэри старался помешать ей повторить разряд, ткнула пиканой и его. Нам известно, что у Гэри было слабое сердце… Кстати, не исключено, то же самое произошло и с его отцом. Ну да. Подъем тяжестей на верхний этаж Сент-Джуд вряд ли сказался бы положительно даже на здоровом сердце. А уж на больном, будь то наследственное заболевание или нет… А став против воли соучастником преступлений матери, сын не мог не испытывать чудовищного психологического стресса. — Вы были правы насчет того, что у Кристины отошли воды, — добавила Уорд подчеркнуто нейтральным тоном. — Она очнулась, когда Лола пыталась оживить Гэри, и попыталась убежать, но добраться успела только до чердака. Лола шла за ней по пятнам на полу и, поняв, куда спряталась девушка, просто заперла дверь и оставила ее там. Я даже не мог решить, что хуже: то, что Лола сама убила собственного сына, или то, что она, не колеблясь, ударила электрошокером беременную женщину. А потом оставила ее умирать на чердаке заброшенного здания. — Медсестра! — с отвращением произнес Уэлан. — Тащить тело сына она не могла, поэтому нашла старую инвалидную коляску и довезла его до лестницы. А остаток пути в подвал просто волокла по ступенькам. — Мы думаем, — добавила Уорд, — из-за этого у него и ребра сломаны. А может, и зубной протез. Сначала она хотела вывезти сына из больницы через морг, но ей не удалось бы затащить ни его, ни коляску вверх по лестнице в самом конце. Поэтому ей в голову и пришла мысль сжечь его в бойлере. Господи. Я представил, как Лола толкает тело мертвого сына по темной больнице, как слышит треск ломающихся костей и зубов на каждой ступеньке… «Не могла ж я оставить его там, моего мальчика? Не там, не с этими!» — Единственное, чего она нам так и не сказала, — продолжила Уорд, — так это того, что она сделала с останками сына. Мы знаем, что Лола несколько раз возвращалась за ними в котельную, хотя я так и не поняла зачем: чтобы избавиться от улик или из сентиментальности. Она призналась, что не сумела забрать все кости до того, как снесли морг, но молчит, стоит нам спросить о том, что она сделала с теми костями, что успела вынести. В здании мы ничего не обнаружили, и я собираюсь возобновить поиски с ищейкой. — Когда? — встрепенулся я. — Даже не думайте об этом! Да вы не переживайте, если мы что-нибудь найдем, обязательно сообщим вам. Я находился не в том положении, чтобы спорить. Впрочем, было еще кое-что, о чем пока не говорили. Хотя я видел, как Уорд не хочется обсуждать это, данная тема не могла не всплыть рано или поздно. — А что с Джессопом? — спросил я. Уэлан поморщился и уставился в пол. Уорд сцепила руки на коленях, словно сосредотачиваясь. — Мы просчитались, — призналась она. — Джессоп скрывал, но не то, что мы думали. Один из его рабочих явился в полицию после того, как он подорвал себя в Сент-Джуд. Нил Уэсли, девятнадцати лет. Утверждает, что он нашел тело Кристины Горски четыре месяца назад при осмотре чердака. Джессоп не хотел новых отсрочек, поэтому заставил Уэсли помочь ему убрать труп. Это они завернули его в брезент и перенесли в глубь чердака, где тело сложнее было бы найти. — Это ему не слишком помогло, — добавил Уэлан. — Если бы он сообщил о находке сразу, ничего не случилось бы. Мы бы решили, будто это единственная жертва, и Сент-Джуд снесли бы еще несколько месяцев назад. Про остальных жертв мы бы так и не узнали. Я опустил голову на подушку. Джессоп дорого заплатил за свою ошибку. И многие другие тоже. — Почему Уэсли ничего не сообщал раньше? — Боялся, — ответила Уорд. — Думал, что Джессоп доложит об этом сам. А тот устроил истерику. Мол, это случайный торчок, о котором никто даже не вспомнит. А если Уэсли кому-нибудь об этом расскажет, он его уволит и сделает так, что в убийстве обвинят его самого. Бедный парень все это время терзался совестью. Да вы и сами видели Уэсли: это он шатался у входа, пытаясь набраться храбрости, чтобы прийти к нам. А, тот юнец, который чуть не попал под колеса моей машины. Я потом видел его на автобусной остановке около больницы. — Так это и был Нил Уэсли? Уорд натянуто улыбнулась: — Нам рассказала об этом констебль Хендрикс. Она теперь большая ваша поклонница — после того, как вы предложили в заложники себя вместо нее. Уорд пыталась перевести разговор на более легкие темы. И все же оставалось слишком много такого, чего я не понимал. — Джессоп ничего не рассказал вам там, в Сент-Джуд? — спросил я. — Ничего не объяснил? — Он был плаксивым алкоголиком, который пустил под откос свою жизнь и винить в этом мог только себя! — неожиданно воскликнул Уэлан. — Будь у него хоть немного достоинства, он бы укокошил себя тихо, а не устраивал бы спектакля!