– Они сами не возятся с машинами, нанимают человека, часто совсем из другого города, из Мальмё или там из Гётеборга. Он пригоняет машину в условленное место, и он же забирает ее. С транспортом у них все точно рассчитано. – У них? Ты о ком говоришь? – недоумевал Кольберг. – О Мальмстрёме и Мурене, о ком же еще. – Кто это – Мальмстрём и Мурен? Бульдозер Ульссон озадаченно поглядел на него, но тут же взгляд его прояснился. – А, ну да. Ты ведь у нас в группе новенький. Мальмстрём и Мурен – налетчики, специалисты по банкам. Уже четыре месяца они на свободе, и за это время это их четвертая операция. Они удрали из Кумлы[18] в конце февраля. – Но ведь оттуда, говорят, невозможно убежать. – А они и не бежали. Их отпустили домой на субботу и воскресенье. Понятно, они не вернулись. По нашим данным, до конца апреля они ничего не затевали. Скорее всего, отдыхали где-нибудь – скажем, на Канарских островах или в Гамбии. Взяли двухнедельные туристские путевки – и укатили. – А потом? – Потом начали добывать снаряжение. Оружие и все такое прочее. Обычно они разживаются в Италии или Испании. – Но этот налет, в пятницу, совершила женщина, – возразил Кольберг. – Маскировка, – наставительно произнес Бульдозер Ульссон. – Светлый парик, накладной бюст. Готов побиться об заклад, это работа Мальмстрёма и Мурена. Только они способны на такое нахальство. Ставка на неожиданность, тонкий ход! Чувствуешь, какое интересное дело нам поручено? Шик-блеск! Тут не заскучаешь! Все равно что… – …играть с гроссмейстером в шахматы по переписке, – вяло договорил за него Гунвальд Ларссон. – Кстати, о наших гроссмейстерах: не забудь, что и у Мальмстрёма, и у Мурена сложение бычье. Вес девяносто пять килограммов, обувь сорок шестой размер, ладони – лопаты. У Мурена объем груди сто восемнадцать – на пятнадцать сантиметров больше, чем был у Аниты Экберг[19] в ее лучшие дни. Я не очень-то представляю себе его в платье и с накладным бюстом. – Между прочим, эта женщина, если не ошибаюсь, была в брюках? – вставил Кольберг. – И небольшого роста? – Мало ли кого они могли взять с собой, – спокойно отпарировал Бульдозер Ульссон. – Обычный прием. Он подбежал к письменному столу и схватил какую-то бумагу. – Сколько же у них всего денег сейчас? – задумчиво спросил он. – Пятьдесят тысяч загребли в Буросе, сорок тысяч в Губбенгене, двадцать шесть в Мерсте и теперь вот еще девяносто… Итого, двести с лишним. Значит, скоро пойдут… – Куда? – поинтересовался Кольберг. – На большое дело. Дело с большой буквы. Все остальное – подготовка, чтобы главную операцию финансировать. Да, теперь жди, вот-вот грянет. Он снова забегал по комнате, обуреваемый радостным предвкушением. – Но где? Где, господа? Сейчас… давайте подумаем. Какой ход сделал бы я на месте Вернера Рууса? На каком фланге повел бы атаку на короля? А вы?.. И когда? – Кто этот Вернер Руус, черт возьми? – спросил Кольберг. – Старший стюард. В авиакомпании работает, – объяснил Гунвальд Ларссон. – Прежде всего он преступник! – воскликнул Бульдозер Ульссон. – Вернер Руус – гений в своем роде. Это он им планы разрабатывает, без него Мальмстрём и Мурен были бы простые пешки. Он умственную работу делает, все до мелочей предусматривает. Сколько ворюг ходили бы без работы, если бы не Руус. Король преступного мира! Или, если хотите, профессор… – Не надрывайся, – вмешался Гунвальд Ларссон. – Ты не на судебном заседании. – А мы вот что сделаем: схватим его! – Бульдозер Ульссон явно был восхищен своей гениальной идеей. – Прямо сейчас и возьмем. – А завтра отпустим, – бросил Гунвальд Ларссон. – Ничего. Важно сделать неожиданный ход. Может, собьем его с толку. – Ты уверен? В этом году его уже четыре раза задерживали. – Ну и что? Бульдозер Ульссон ринулся к двери. Его настоящее имя было Стен. Но об этом никто не помнил, разве что жена. Зато она, должно быть, забыла, как он выглядит. – Похоже, я чего-то не понимаю, – заметил Кольберг. – Насчет Рууса Бульдозер, пожалуй что, прав, – сказал Гунвальд Ларссон. – Редкостный пройдоха, и всегда у него алиби. Фантастическое алиби. Как до дела доходит – он либо в Сингапуре, либо в Сан-Франциско, либо в Токио, либо еще где-нибудь. – Но откуда Бульдозеру известно, что Мальмстрём и Мурен причастны именно к этому налету? – Шестое чувство, интуиция… – Гунвальд Ларссон пожал плечами и продолжал: – Ты мне другое объясни. Мальмстрём и Мурен – отпетые гангстеры. Их сто раз задерживали, они каждый раз выкручивались, но все же под конец угодили в Кумлу. И вдруг этих молодчиков отпускают домой на побывку. – Нельзя же вечно держать людей взаперти наедине с телевизором. – Конечно-конечно, – согласился Гунвальд Ларссон. Они помолчали. Оба думали об одном. Государство не один миллион ухлопало на тюрьму Кумла, все было сделано, чтобы физически изолировать правонарушителей от общества. Иностранные знатоки учреждений такого рода говорили, что камеры Кумлы, пожалуй, угнетают и обезличивают человека, как ни один другой застенок в мире. Отсутствие клопов в матрацах и червей в пище не может возместить полное отсутствие человеческих контактов. – Кстати, насчет этого убийства на Хорнсгатан, – заговорил Кольберг. – Какое там убийство! Скорее, несчастный случай. Она выстрелила нечаянно. Наверное, даже не знала, что пистолет заряжен. – Ты все-таки уверен, что это была девушка? – Конечно. – А как же насчет Мальмстрёма и Мурена? – Как – взяли да послали на дело девчонку. – А отпечатки пальцев есть? Ведь она, кажется, была без перчаток. – Отпечатки были. На дверной ручке. Но кто-то из служащих банка хватался за эту ручку до того, как мы подоспели. Так что все смазано. – Баллистическая экспертиза? – Будь спокоен. Эксперты получили и пулю, и гильзу. Сорок пятый калибр, скорее всего, «лама». – Изрядный калибр… Особенно для девушки. – Да уж. Бульдозер говорит, оружие тоже указывает на эту компанию – Мальмстрём, Мурен и Руус. Они всегда пользуются крупным калибром, страх нагоняют. Но… – Что – но? – Мальмстрём и Мурен не стреляют в людей. Во всяком случае, до сих пор не стреляли. Если кто-нибудь артачится, пустят пулю в потолок, и сразу полный порядок. – Какой же смысл брать этого Рууса? – Не знаю, может быть, Бульдозер рассуждает так: если у Рууса неопровержимое алиби – скажем, в пятницу он был в Иокогаме, – можно биться об заклад, что план операции разработан им. Если же он находился в Стокгольме, тогда дело сомнительное. – А как ведет себя в таких случаях Руус? Не поднимает бучу? – Никогда. Он подтверждает: дескать, Мальмстрём и Мурен – его старые друзья, это верно, и ах, как жаль, что они пошли по кривой дорожке. В прошлый раз даже спросил, не может ли он чем-нибудь помочь своим корешам. Интендант Мальм был при этом. Как услышал эти слова, чуть не околел от злости. – А Ульссон? – Бульдозер только заржал. Вот это умора, сказал. – На что же он рассчитывает? – Сам слышал – ждет следующего хода. Считает, что Руус замыслил большое дело для Мальмстрёма и Мурена. Видно, приятели надумали загрести такой куш, чтобы потом можно было смотать за границу и жить до самой смерти на ренту. – Обязательно банк пощупают? – Бульдозер только банками занимается, на все остальное ему плевать, – сказал Гунвальд Ларссон. – Должно быть, так ему велено. – А свидетель что же? – К которому Эйнар ездил? – Ну да. – Был тут сегодня утром, смотрел фотографии. Никого не опознал. – А насчет машины он уверен? – Железно.