От неожиданности сердце рвануло вверх, стремясь вырваться на свободу, я дернулась вслед за ним и чуть не свалилась к покойнику. Камушек, зажатый в руке впился в ладонь острыми, обломанными краями, раня кожу. — Какая разница? — вмешалась Вельва, с не меньшим любопытством рассматривая несчастную жертву нашей богатой фантазии. — Нам нужен только его палец. Зажмурившись, я качнулась вперед, перегнувшись через край, свободной рукой нащупала костлявые пальцы, легко распадающиеся на фаланги. Ухватив один из них, подалась назад, вываливаясь из каменного гроба. Только выпрямившись и вытянув перед собой ладонь с лежащим на ней пальцем, облегченно перевела дыхание. — Мне кажется, — Кемар потыкал кости на моей руке и, издевательски хихикнув, поинтересовался, — или ты и правда вытащила средний палец? — А тебе не все равно? — фыркнула Вельва. — Главное, что он у нас есть, теперь самое легкое осталось. — Да я что, я ничего, просто спросил, — скучающе начал Кемар, перевел взгляд мне за спину и возмущенно вскинулся. — Ты куда полез? Куда полез, я спрашиваю?! Нагаш, опасно перевалившись через край каменного гроба, пытался что-то вытащить. Вельва, со зверским выражением лица, подалась в его сторону, Кемар все так же продолжал возмущаться, а я только и успела что обернуться. Что произошло дальше, не понял никто из нас. В могиле что-то ослепительно вспыхнуло, ухнуло, и дрожь, казалось, родившаяся прямо в камне, прошлась по небольшому склепу. А потом нас, как котят, разбросало в разные стороны, хорошенько приложив о стены. Оглушенная, я валялась на холодном полу, не чувствуя собственного тела. И думала лишь о том, что неплохо было бы скончаться прямо здесь. Потому что перспектива попасть в руки разъяренного директора была по-настоящему пугающей, а спокойным он точно не будет, когда узнает, что мы сотворили со склепом одного очень важного мага. Других в подобных местах и не хоронили. А он узнает. Непременно. Подобную вспышку темной магии очень сложно не заметить. — Конец нам, — прохрипел кто-то совсем рядом, вторя моим безрадостным мыслям. Слева от меня согласно простонали, и в склепе наступила звенящая тишина, погружая в вязкое забытье. — Ты посмотри. Все живы и даже не сильно пострадали, — веселый, смутно знакомый голос вырвал меня из болезненной полудремы, в которой я плавала, — нет, ты можешь себе представить? Нарвались на защитный амулет и отделались легким испугом! — Тогда почему они не шевелятся? — глухо поинтересовались откуда-то сверху. Услышав раздраженный и усталый голос нашего директора, я пожалела, что пришла в себя. В бессознательном состоянии было не так страшно. — Сквозь них только что прошел полувековой запас темной магии, как ты думаешь, почему они не шевелятся? Меня радует уже то, что они просто дышат. — Инэй, — устало и совсем не страшно вздохнул директор, а я поняла, почему этот голос казался мне знакомым. Магистр Инэй Фьяллар являлся целителем, деканом факультета Целительства и лекарского искусства и, пожалуй, единственным человеком во всей академии, кто не боялся магистра Огдена Хэмкона, нашего славного директора. — Брось, Огден, я всего лишь поражаюсь крепости наших студентов. — Голос немного отдалился: магистр отошел в сторону. — Кстати, трое из студентов некроманты. Твои птенчики, — злорадно закончил он. — С этим я разберусь позже, сейчас их нужно показать целителям. — Вызывай троих! — крикнул вслед вышедшему из склепа директору Фьяллар. — Свою девочку я сам отнесу. На «свою девочку» я отреагировала конвульсивным подергиванием. Своих студентов магистр любил, но очень странною любовью, больше всего похожей на садистскую. Несчастные целители стонали под гнетом его требовательной натуры, что не мешало их большей части, в основном женской, быть тайно влюбленными в обаятельного магистра. И такая забота с его стороны грозила мне нехилыми проблемами в будущем. Если это будущее у меня будет. Впрочем, в этом были и свои плюсы. К целителям я попала на ручках у живого и неплохо пахнущего мужчины. Некромантам повезло куда как меньше. Правда, узнать об этом мне было уже не суждено. Как не суждено было узнать, каким именно образом в тесный склеп протискивались большие, плохо пахнущие зомби, которых смекалистые некроманты запрягали для переноса тяжестей. И как они, не беспокоясь о целостности своей ноши, взваливали бесчувственные тела моих неудачливых подельников на свои полуразложившиеся плечи. Сознание я потеряла намного раньше. Аккурат в тот миг, когда магистр, недовольно бормоча себе под нос что-то о безголовых студентах, которые даже гадость не могут сделать правильно, вздернул меня вверх. Острый приступ боли прошелся по всему телу, отдаваясь даже в волосах. Кажется, я застонала, сильнее сжимая пальцы; камень, который так и не выронила, успокаивающе пульсировал теплом, прогоняя боль и погружая меня в темноту. Очнулась уже на неудобной жесткой койке. Такие пыточные приспособления стояли исключительно в лазарете, побуждая студентов выздоравливать как можно быстрее. Совсем рядом кто-то тихо сидел, изредка вздыхая. Очень жалостливо. Не решаясь открывать глаза, я прислушалась. Мало ли, вдруг тот, кто вздыхает, сейчас еще что-нибудь сделает. А в руке все так же был сжат камешек из склепа, который я каким-то чудом не выронила. — Хватит притворяться, Ларс, я же вижу, что ты очнулась. — Голос был жизнерадостный и принадлежал он магистру Фьяллару. И вздыхал уж точно не он, а это значит… На соседней кровати со вселенской тоской во взгляде, как птички на жердочке, сидели некроманты. Пыльные, помятые и несчастные. Кемар, самый впечатлительный из всех, со скоростью здорового бобра подгрызал свои ногти, изредка вздыхая. Вельва, мрачная и нахохлившаяся, застывшим взглядом уставилась в противоположную стену. А Нагаш… бледный и уже во всем раскаявшийся, казалось, даже не дышал. — Ну что же, — продолжил между тем магистр, — раз все пришли в себя, самое время навестить кабинет директора. Нагаш что-то неразборчиво промычал, а мне вдруг стало мучительно удобно лежать на койке и вставать категорически не хотелось. — Давайте, давайте, — поторопил нас Фьяллар, — поверьте мне на слово, от ожидания Огден добрее не станет. Нервно хихикнув, я медленно села, спустив ноги на пол. На кровать меня закинули прямо в грязной мантии и пыльных сапогах, не особо заботясь о чистоте казенного постельного белья. В коридор выходили похоронной процессией, и у каждого из нас было такое неприятное чувство, что хоронить будут именно его. Гулкое эхо наших шагов отдавалось в высоких каменных сводах коридора мрачной мелодией. А на горизонте уже занимался рассвет. Это я заметила, когда мы проходили по просторному гулкому коридору третьего этажа. В большом окне было хорошо видно, как восходящее солнце раскрасило небо яркими полосами всех оттенков золотого: от бледного, почти белого, до насыщенного янтарного. Вид был красивый, волшебный и волнующий, вот только мне было не до любования природой. До кабинета директора и неминуемой расправы оставалось от силы несколько минут и два поворота. Фьяллар шел легко и довольно быстро. Бледный Кемар брел за магистром и тихо, монотонно повторял: — Мы все умрем. Мы все умрем. Мы все умрем. — Конечно, хорошо, что ты наконец-то это осознал, — дернув за грязный край темной мантии, шепнула я раздраженно. От его бормотания мои и без того натянутые нервы неприятно звенели, — но тебе не кажется, что ты, как некромант, должен был знать об этом уже давно? Вырвав потрепанную ткань из моих пальцев, он злобно прошипел мне в лицо: — Мы все умрем в мучениях. Дальнейший путь проходил под «оптимистичные» завывания: — Мы все умрем в мучениях. Уверенности это не прибавило никому из нас. В приемной было пусто. Рабочее место, где обычно сидела похожая на молодую гончую госпожа секретарь, пустовало, пугая мою безалаберную натуру строгим порядком. Оно и неудивительно: в столь ранний час в стенах академии вряд ли бодрствовал кто-то, кроме директора, неутомимого магистра и кучки неудачников, которых без всякого энтузиазма мы и изображали. В директорском кабинете было тихо и пугающе мрачно, почти как в склепе. Только намного чище, и вместо бессловесного и совершенно неопасного скелета, за столом из темного дерева сидел магистр Хэмкон. Стол был красивый. Большой, из темно-красного дерева, тяжелый даже на вид. Он очень гармонично смотрелся в комплекте с нашим директором. Наверное, именно за это свое качество стол здесь и оказался. Магистр Хэмкон, как почти все представители некромантской братии, был мрачен, темноволос и стандартно высок. В остальном же сходств не наблюдалось. Крепкий и слишком мрачный даже для некроманта, он больше походил на какого-нибудь мечника, который куску стали доверяет больше, чем амулету, будь тот хоть сколько мощным и смертоносным. Тощие его коллеги, которые предпочитали называть свою дистрофичность «сухопаростью» на фоне директора казались особенно хлипкими. Раньше мне еще не доводилось видеть директора так близко, я предпочитала бояться его издали и не лезть на рожон. Столько лет удавалось тихо и спокойно жить в стенах академии, иногда прогуливать пары, изредка без последствий не делать домашние задания и почти без потерь сдавать сессии. Спокойно дожить до выпуска так и не удалось. Поддавшись на соблазнительные уговоры некромантов, оказалась втянутой в сомнительное предприятие, которое завершилось полнейшим провалом. И как я так умудрилась? Философский вопрос, не имеющий точного ответа. — Мне бы хотелось знать, что вы делали ночью в склепе магистра Лоргэта? — сразу перешел к делу директор. Звенящая тишина, воцарившаяся после вопроса, нарушалась лишь нашим сопением. Громче всех сопела я. Кажется, умудрилась простудиться, пока лежала на холодных плитах в склепе, который оказывается принадлежал магистру Лоргэту. Об этом достойном человеке, маге и великом артефакторе знали все. А я ему палец оторвала, а Нагаш вообще обокрасть хотел. Стало неловко. Не перед магистром Хэмконом, которому и так были известны наши подвиги, а перед несчастным, потревоженным Лоргэтом, который при жизни вряд ли мог даже помыслить, что его когда-нибудь попытаются пустить на запчасти. — Я вас слушаю, — поторопил нас директор, глядя почему-то на Кемара. Несчастный вздрогнул, шарахнулся назад, чуть не раздавив так удачно прячущуюся за ним меня, и полузадушенно булькнул, но упрямо молчал, кося подергивающимся глазом. — Мы… — голос подала Вильва — она была самой смелой из нас, — мы просто решили навестить великого магистра, отдать дань у-уважения. — Ночью? Пробравшись через потайной ход, о котором вам и знать не положено? — уточнил магистр Фьяллар, издевательски добавив: — А палец, который валялся рядом с Ларс, вы, стало быть, в качестве сувенира решили с собой забрать? На память? Мы синхронно вздохнули, гипнотизируя пушистый ковер под ногами виноватыми взглядами. — Вы понимаете, что за такой проступок положено исключение? — сухо поинтересовался магистр Хэмкон, опустив сцепленные в замок руки на стол. Мы все прекрасно понимали, не осознавали, правда, что можем попасться и поплатиться за глупую затею, но понимали все с самого начала. Мне-то исключение было не страшно, в отличие от Вельвы, которая сбежала в Академию из приюта, я могла просто вернуться домой. Родители были бы даже рады. Оповестили бы моего жениха, справили свадьбу и засели дожидаться внуков. Сглотнув ставшую вдруг вязкой слюну, я поняла: исключение — самое страшное, что может со мной случиться. — Но исключение всегда можно заменить наказанием, — поспешно сказал Фьяллар, выдергивая меня и, кажется, Кемара из наметившегося обморока, — просто расскажите, что вы делали в склепе. Верно? — обернулся магистр к директору. — Они пробрались в склеп по потайному ходу, открыли и осквернили могилу, после чего еще и активировали амулет, который поднял пару десятков мертвецов на всех близлежащих кладбищах, — непримиримо перечислил наши достижения за эту ночь директор. — Если они хоть как-то смогут оправдать свой поступок, возможно, я выберу для них другое наказание. В конце тоннеля появились свет и надежда на лучший исход. Отстаивать наше светлое будущее почему-то выпало мне. Некроманты, бледные предатели, слаженно, как по команде, глянули в мою сторону. Маневр не остался незамеченным. — Висенья Ларс — студентка третьего курса моего потока, восемнадцати полных лет, — представил меня магистр Фьяллар широкой публике в лице нашего директора, после чего почти промурлыкал, обратившись ко мне: — Не стесняйся, подойди ближе. — И дождавшись, когда я сделаю два маленьких шажка вперед, сразу оказавшись ближе всех к самому страшному кошмару нерадивых студентов, продолжил: — Расскажи-ка, что за неотложное дело у вас было к магистру Лоргэту, раз вы не постеснялись потревожить его посреди ночи. — Мы… Нам… — промямлила я, обернувшись за поддержкой к некромантам, которые уже даже дышали легче, свалив на меня самую тяжелую работу. Поддержки не дождалась, даже капли сочувствия не перепало. Вытерев влажные ладони о грязные бока настрадавшейся за ночь мантии, собралась с духом и выпалила на одном дыхании. — Нам нужен был палец умершего человека, практиковавшего магию. — Зачем? — спросил магистр, поощрив доброй улыбкой. — Для… для амулета удачи. — Запал иссяк, и я сдулась. Как рассказывать про амулет, о котором в какой-то своей книге вычитал Нагаш и для которого деятельным некромантам на первых трех стадиях был необходим кто-то, практикующий светлую магию, я не знала. К счастью, ничего объяснять мне не пришлось. — Тот самый амулет, который оттягивает на себя все неприятности и дарит хозяину неслыханную удачу? — полюбопытствовал Фьяллар. За моей спиной утвердительно замычал Нагаш. Магистр скривился: видимо, причина показалась ему совсем незанимательной. Придя к каким-то своим выводам, Фьяллар спросил, дернув подбородком в сторону некромантов: — Ну, этим-то понятно, зачем нужен амулет. Профессиональный интерес и природная лень, но ты как ввязалась во все это? — Сессия скоро. Экзамен по анатомии двуногих прямоходящих, — выложила я свои коварные мотивы. С этим предметом у всех студентов были связаны самые неприятные воспоминания. Профессор Эрис, педантичный, неуступчивый и до жути дотошный, на экзаменах нещадно валил всех без разбору, не обращая внимания на былые заслуги и успехи отвечающего. На пересдачу к нему обычно ходили всем потоком и по несколько раз. Вымучивая перед дверями аудитории долгие, томительные часы, а особенно невезучие — дни. — Двуногих? А у нас есть еще какая-то анатомия? — рассеянно уточнил магистр, усиленно пытаясь что-то вспомнить. — Наги, кентавры. Целый раздел посвященный оборотням, — напомнил директор, вполне серьезно пригрозив: — Думаю, не лишним будет попросить профессора Эриса побеседовать с тобой на эту тему. — Не надо Эриса, — Фьяллар отчетливо побледнел, — я уже все вспомнил. Пускай этот старый, трухлявый… — Инэй! Магистр подавился нелестными эпитетами в адрес коллеги и прохрипел: — Я хотел сказать, пусть достопочтимый профессор мучает студентов. Я в свое время уже отмучился и не хотел бы повторять. Пока Фьяллар вспоминал свое светлое детство и старался сильно не морщиться, я успела перевести дыхание. Но спокойные мгновения длились недолго, на нас вновь обратили внимание.