— Посмотришь и почитаешь потом сама, — поморщился он, — только не ешь плотно перед этим! Усугубилась проблема все еще тем, что прежде, чем проблему осознали, большая часть рождавшихся тогда людей уже имела существенные усовершенствования. Родители ведь желали лучшего для своих детей, а у обычных, неизмененных людей в те времена карьерные перспективы резко сократились. Как неоднократно заявлял Юрген, со смесью гордости и откровенного самодовольства, в профессиональном плане, базовые серьезно уступали изменённым. Но именно это превосходство едва не привело к вымиранию всего нашего вида. К счастью, тогда все обошлось. Несмотря на сложности, еще сохранилось достаточно людей с исходными параметрами, чтобы предотвратить катастрофу. Хоть таким людям конечно уже тогда пришлось несладко. Когда речь зашла о всеобщем благе и угрозе вымирания, с ними уже тогда никто церемониться не стал. Тем более, по понятным причинам от усовершенствованных не смогли отказаться ни тогда, ни сейчас, но осознали, что для общего выживания необходим своего рода резерв, который дает возможность искать наиболее выигрышные комбинации для модификаций, не опасаясь последствий. Ведь всегда была возможность откатиться назад. Именно тогда появилось такое понятие как базовый генотип. Здесь мы пришли, к тому, о чем Юрген заявлял в самом начале. Здесь, такие как я, редкость, но в силу этой редкости, огромная ценность. Я сидела, прикрыв глаза, пытаясь справиться с потоком информации, который будил рассказ Юргена, но тут сразу открыла глаза не смогла не прореагировать. — На моей родной планете таких ценных почти восемь миллиардов проживает, — усмехнулась я. — В масштабах всего человечества это очень мало. И свободного доступа к твоей планете нет. Она имеет статус Закрытого Заповедника, охраняемого Конфедерацией. Таких на данный момент всего около двадцати. Ну, официально столько. По факту может и больше. Все контакты с твоей планеты жестко контролируются. Насколько мне известно, какое-то количество базовых оттуда забирают постоянно, но в весьма малых количествах, и все они распределяются по запросам корпораций или властей Ядра Конфедерации по заранее распределенным квотам. Согласно законам неуполномоченное вмешательство в закрытую заповедную экосистему достаточно тяжкое преступление! — То есть нигде кроме закрытых заповедников обычных людей вообще не осталось? — ошарашено спросила я. — Осталось конечно, — с усмешкой ответил Юрген, — но в основном у них у всех в предках побывали спецы, потому их называют базовый генотип плюс, и для резервных целей их уже не используют. Но среди населения большинства планет таких будет меньше пары процентов. Ну, кроме Ядра Конфедерации, там есть несколько секторов, где соотношение один к пяти. Но этих как резерв редко используют. Ведь там живут представители Великих правящих семейств Конфедерации и их слуги. А они хозяева мира, точнее миров! — А как так получилось? Чем они лучше моих соотечественников? И почему мы оказались в изоляции? — про это у меня тоже информации не было. Юрген усмехнулся, но рассказал. В истории были разные периоды. Некоторые колонии возвышались над остальными и даже над метрополией, некоторые вымирали, если население не смогло прижиться на новом месте или слишком активно враждовало между собой. Ну, а в некоторых случаях, в результате конфликтов или каких-то других катастроф, могла произойти ситуация, когда вымирала большая часть населения, но удавалось выжить какой-то небольшой группе или точнее нескольким разрозненным группам. Без ресурсов для поддержания благ цивилизации люди достаточно быстро дичали, буквально в течение двух — трех поколений. С одной стороны, вроде полного вымирания не происходило, но по факту человеческая цивилизация на данной планете начинала свой путь развития заново. А это процесс гораздо более длительный. С политической карты по понятным причинам такие миры надолго исчезали. — А что именно случилось? Как мы дошли до жизни такой? Тоже неизвестно? — Если данные и сохранились, то в открытых источниках их нет. Информация по закрытым заповедникам вообще доступна только узкому кругу авторизованных лиц. Мне вот повезло координаты добыть, остальное уже выяснял на месте. Вообще, любопытно получалось, изначально заповедниками назывались и те, кто изначально отстоял свою самостоятельность от корпораций, и да это были как раз те сектора, которые сейчас составляли Ядро Конфедерации с проживающей там элитой. А когда-то они были осажденными анклавами базовых, откуда корпорации так же отбирали под свои нужды «материал». Ведь достаточно долгое время считалось, что помимо своей резервной функции от базовых вообще мало проку, потому у них была не сильно завидная участь не то, чтобы лабораторных мышей, но весьма близко. А эти, в отличие от большинства, даже в самые сложные времена сумели у руля остаться на своей территории, а потом еще и расширили свое влияние на территории бывших корпораций, которые не смогли пережить турбулентность в обществе во времена войны с хниидами. Хотя если смотреть формально, на текущий момент корпорации тоже являлись частью Конфедерации, но в их случае они реально в ней просто числились, фактически живя по своим законам. Формально большая часть органов управления Ядра Конфедерации находилось в секторе Имлу, а именно в системе Аит на планетах Атмир и Атрис. Но так же считалось, что реальная власть скорее принадлежит великим семействам, которые проживали отдельно в достаточно небольших компактных секторах-кластерах. Эти Великие семьи представляли собой что-то среднее между аристократией и олигархией, ведя свою родословную чуть ли не с Земли Изначальной. Именно они считались теми, кто реально влияет на все, что происходит в Ядре Конфедерации. Юрген их, кстати, очень не любил. Для него они были почти что фашистами, зацикленными на собственной чистоте и исключительности. Не знаю, чем уж они конкретно ему на хвост наступили. Насколько я поняла, производством спецов занимались и у них в секторах тоже, и судя по информации из загрузки, едва ли их там ущемляли, чтобы фашистами кого-то обзывать. Впрочем, я и дома не встречала тех, кто положительно к олигархам относился. Но даже Юрген признал, что на текущий момент ситуация с базовыми изменилась благодаря их влиянию. Обычных людей стало значительно больше, чем это было буквально три-четыре тысячи лет назад, пусть большинство из них и были базовыми плюс. — Неужели между нами настолько существенная разница? — с грустью я спросила про тех, кто заработал приставку «плюс». — Ош тебе расскажет, что отфильтровались только серьезные вмешательства, и от всего избавиться невозможно, а потому остается риск непрогнозируемого дефекта при формировании новых изменений. Только по мне это чушь. Даже на вашей замечательной планете, где все чистые и незамутненные, генетические заболевания не такая уж и редкость. — Тогда почему? — Лично я считаю, это попытка правящих семейств подчеркнуть свою исключительность, а корпорации просто перестраховываются, пока есть такая возможность. Ну и диких аборигенов значительно проще под контролем в лаборатории держать! Они ведь толком даже не могут осознать, что к чему! Это твоя планета достаточно развита, но таких не много. В большинстве остальных заповедниках простейшие механические устройства будут чем-то сродни магии. — Ну, Ош-то спец-врач! — не согласилась я. — На самом деле фундаментальная специализация у нас одинаковая, да и он вовсе не спец-генетик, а хирург. Так что в таких вещах я разбираюсь не хуже. Я уставилась в непонимании, но затем все же решила выяснить интересующее. — Вы братья? — наконец решила спросить я, точнее констатировать. Они ведь реально очень похожи! — Ну, не совсем братья в твоем понимании, — усмехнулся он, — мы произведены в одной партии, потом росли в одной родственной группе, так что братья все-таки будет наиболее близкое определение. — В одной партии? — я замешкалась, тактичность мешала задавать вопросы прямо, но что-то подсказывало, что если и задавать подобные вопросы, то сейчас. Вряд ли в будущем найдется такой терпеливый и заинтересованный собеседник. — Вы похожи, но не близнецы! Юрген усмехнулся. — У нас одинаковая типовая сборка, но даже внутри партии заложена вариативность, — он улыбнулся, — Люди некомфортно себя ощущают среди одинаковых лиц. — Базовая специализация одинаковая, но он врач, а ты? — Я спец-рекрутер, — наклонив голову, с гордостью представился Юрген. — Это как? — Моя специализация — это подбор людей по определенным параметрам под нужные цели. И я в этом действительно хорош! — И в чем общность ваших специализаций с Ошом? — не поняла я. — Наша фундаментальная специализация — медицина. Первичное фундаментальное образование у нас одинаковое. Затем он учился на врача общей практики, а у меня был больше акцент на поведенческих особенностях и ментальном здоровье людей. И уже на третьей и финальной ступени он готовился стать хирургом, а я рекрутером. Я не могла не впечатлиться. У нас дома отдел кадров так мощно не готовят! Но тут сразу возник логичный вопрос: — Но какой смысл в рекрутерах в обществе, где нужное количество специалистов просто производят под определенные нужды? — информация про это всплыла уже из пула загруженной, во мне проснулся профессиональный интерес. — Верно, — усмехнулся он, глядя даже с уважением, словно не ожидал от меня такого вопроса, но все же ответил, — Но спецам-планировщикам приходится прогнозировать потребность в людях на двадцать лет вперед. За такой период времени многие параметры меняются. Например, какие-то запланированные проекты отменяются или наоборот возникают новые неотложные. Вот тогда и приходится делать переквалификацию в рамках основной специализации. Я лишь усмехнулась, понимая, что не так уж наш мир и отличается от внешнего! — Подобная переквалификация для спецов весьма неприятна, — продолжил объяснение Юрген, — даже травматична. Перестраиваться нам значительно сложнее, чем вам. Чтобы снизить риски, как раз и нужны рекрутеры! Мы видим и учитываем не только заложенные характеристики, но и приобретенные с опытом индивидуальные особенности людей, ну, и как поведенщики способны правильно определить их склонности и направить их в нужное русло развития, помочь перестроиться. Я вновь сидела зажмурившись, ибо голова гудела. — Рекрутер. Хорошо. И для каких целей нужна я? — наконец, вынырнув из состояния детской любознательности и вспомнив о насущном, спросила я. Он вновь улыбнулся. — Вот, что мне в тебе нравится, это рациональность и спокойствие. Экспрессивность в некоторых случаях привлекательна, но вот когда дело доходит до истерик… Спокойствие? Но вот после данного замечания, я почувствовала, как кулаки непроизвольно сжимаются. И нет, истерики с моей стороны не будет, я его сейчас просто придушу! — Юрген! — предупреждающе процедила я. Он поднял руки и примиряюще помотал головой. — Ладно-ладно. Не кипятись, — затем сделав паузу, перешел к главному, — Я рекрутер и моя задача подбирать людей по определенным параметрам для конкретных задач. И как не сложно догадаться, что раз уже ты базовый генотип из заповедника, моим клиентам нужно решить весьма деликатную задачу. Я превратилась в само внимание. Глава 3 — Отличие между мной и тобой радикально еще в одном вопросе. Изначально, когда создавали измененных были проблемы с естественным воспроизводством. Или вообще не могли выносить, или получались деграданты. Проблему эту решали долго и болезненно. Так что со временем, когда появилось надежное оборудование, позволившее сделать процесс рождения полностью независимым и автономным, уже у спецов убрали способность к естественному воспроизводству вообще. Я невольно посмотрела именно в то самое место, а Юрген залился хохотом. — Нет, формально все на месте, и даже функционирует, — заверил он, — но естественным способом два спеца сделать ребенка не смогут. Нам остается только обращаться за услугой в клинику, весьма дорогостоящей услугой, между прочим. Но происходит это не часто! — А? — Вот у спеца и базового с большой вероятностью все получится и без чужой помощи, ребенок при этом будет базовый генотип плюс, — ответил он на мой несформулированный вопрос. Он замолчал, давая переварить мне информацию.