Внизу сидел Эйринн. Увидев тяжело спускающуюся Наирну он подхватился на ноги и бросился к лестнице — подстраховать пожилую драконицу. — Что такое? Где девочка? — Спать ее уложила, — Наи покачала головой, — ох, Эйри, что ж за зверство? Она ведь целительница, светлая душа — ни капли злости. Она честная, живет как дышит — искренне и справедливо, за что же с ней так? Она в себя пришла, едва осмотрелась и как заплачет. А я так испугалась, что сразу же ее в сон и погрузила. — Они самые незащищенные, Наи. Я и Латриис, мы пытались что-то изменить. — Ты со своей Латриис от совести бежал, как только старейшиной остался. Всю ночь ей снились теплые и светлые сны. Утром Дейдре проснулась полная сил и желания жить и работать. Комната в которой она открыла глаза дышала светом. Большое окно, теплый деревянный пол, кровать, стул, на котором стопкой была сложена одежда. Комод над которым висело круглое зеркало в простой раме. С другой стороны кровати маленькая тумбочка и платяной шкаф. Дейдре разложила на постели одежду и начала разбираться, что и как носить. Как надевать светлый, облегающий низ она запомнила, как и имя хозяйки дома. А вот где то яркое, красивое платье — непонятно. На удачу целительница заглянула в платяной шкаф, а там висело четыре ярких, украшенных вышивкой рубах — их длина доходила до самых пяток. И местами они были прозрачны. Примерив наряд и покрутившись у зеркала, леди Каделл с ненавистью посмотрела на громоздкий брачный браслет. Он портил весь вид. — И всю мою жизнь, — вздохнула Дейдре. Она не сразу вспомнила Гайнора Каделла. Пока она училась к наставнице приходили разные люди и среди них был и этот жестокий юноша. Он изводил маленькую целительницу насмешками и больно щипал. А когда Дейдре немного оформилась принес шоколад и предложил выкупить ее у наставницы и рода Гуортигирн. Ох и посмеялась над ним целительница. — А потом посмеялся он. В комнату проник волшебный аромат булочек с ванилью. Дейдре глубоко вдохнула, выдохнула и решилась шагнуть. И у самой двери замерла — если ей не дали обуви, это значит, что ей нельзя выходить или тут все ходят босиком? Тихонечко спускаясь по лестнице она услышала разговор. — Ты точно решил? — Да, Наирна, мне пора, — усталый голос Эйринна Дейдре узнала сразу. — Я задержался. Мне пора вслед за ней. Любимой. — Но ведь… — Хватит. При слове о том, что у дракона есть любимая у Дейдре защемило сердце. На глаза навернулись слезы и стало больно дышать. Отчего и почему она понять не могла, но только чувствовала, что Эйринн не должен уходить. — Ох, деточка, что же это? Эйри, Эйри, ей ведь совсем плохо, — Наирна засуетилась вокруг сидящей на ступеньках Дейдре. — Леди Каделл, вы слышите меня? Миледи? — Не зовите меня так, прошу, — простонала Дейдре, — если драконье пламя всесильно, освободите меня, молю, господин дракон. — Такой браслет не тронет даже мое пламя, — с грустью произнес дракон. — Но если…если я не стала ему женой в полном смысле, — едва ворочая языком произнесла леди Каделл. — Я не позволила ему взять ничего. Дракон смотрел на маленькую, хрупкую девушку и в его груди впервые за последние двадцать лет зародилась надежда. — Я попробую, — Эйринн вцепился пальцами в брачный браслет Дейдре и прикрыл глаза. Он весь побелел, на лбу выступила пленка пота. Но он смог — металл жалобно хрупнул и осыпался вниз бесполезными кусками золота. — Спасибо, о какое же спасибо. Господин дракон, — Дейдре целовала сведённые судорогой пальцы Эйринна и плакала. Из-за ширмы за парочкой поглядывала Наирна и, скрестив пальцы, творила благословение. Очень не хотела драконица терять друга, а так, может и удержит его эта хрупкая человеческая девочка? — Тише, малышка, тише, — дракон прижал к себе тонкое тело. — Пойдем покушаем, маленькая и я тебя отнесу, отведу к цветочному озеру. — А вы покажете свой драконий облик? — с любопытством спросила Дейдре. — Я уже давно не превращаюсь, — со вздохом ответил Эйринн. — Это мое наказание. — Кто посмел? — поразилась целительница. — Я сам, — улыбнулся дракон, — если есть ум и совесть, то не трудно определить где ты неправ и что можно сделать. Только сделать на тот момент было ничего нельзя. — И зачем тогда? Страдание ради страдания? — нахмурилась Дейдре. — Отказ от драконьего облик приносит сильную боль, тело ноет, горит, плавится, и от этого душевная боль немного уходит на задний план, — пояснил дракон. — Вставай кнопка, а то булочки остынут и станут невкусными. Дейдре позволила поднять себя и увлечь к широкому, дубовому кухонному столу. Она так давно не пила горячий прямо на кухне, что на глаза навернулись слезы. На мгновение стало так хорошо, будто она вернулась в дом наставницы. — Что такое? У нас все по-простому, — Эйринн развел руками, — мы переросли эпоху дворцов. Но если хочешь, сможешь сходить посмотреть и даже пожить там. Любой будет рад. На самом деле нам нравится работать с камнем. А вот жить мы предпочитаем в деревянных домах. Раньше еще ломали себя, заставляли — но камень холодный. Он помолчал и добавил: — Драконы умирают в полете, каменеют и разбиваются о дно пропасти. Наверное, еще и поэтому мы не любим камни. — Я тоже не люблю. В замке отца я всегда мерзла и только в доме наставницы мне было хорошо. А во дворце, — Дейдре пожала плечами, — я перестала замечать холод. Он был не главной моей бедой. — Бедная девочка, — к столу подошла Наирна, — ты наша гостья, и можешь стать частью нашей общины. — Что я должна сделать? — Все просто, — улыбнулась драконица, — и сложно. У нас нельзя обижать детей и слабых телом или духом, ссориться можно, но если совсем уж сильно — нужно идти к старейшинам, чтобы рассудили. Нет среди нас немирья. Соблюдай эти нехитрые правила. И мы уважаем чужие желания — кто-то неразговорчив и всегда в стороне, кто-то напротив, жить без болтовни не может. Каждый имеет право быть собой. Какая ты? — Я не знаю, — грустно произнесла Дейдре. — Мне еще не приходилось быть собой. — Ну вот и попробуешь. А теперь берите корзинку, я вам приготовила, и идите на озеро. Всю дорогу Дейдре смотрела по сторонам, поражалась виду и влюблялась в драконье плато искренне и от души. Небольшие деревянные домики в окружении плодовых деревьев, дома побольше, много песчаных островков с детскими качелями. Смешные лохматые собаки которые умели только улыбаться и совсем не лаяли. — Они разумны, — пояснил Эйринн. — Не так чтобы совсем сильно, но на уровне ребенка пяти-шести лет. Потому и являются самыми лучшими няньками. — Это потрясающе. — Посмотри наверх. Над ними пролетел лазурный дракон. Его чешуя переливалась всеми оттенками голубого и крылья были полупрозрачны. — Он прекрасен, какой красивый. Вы только посмотрите! Я хвост, какой гибкий и штучечка на кончике, — Дейдре даже захлопала в ладоши. Лазурный дракон словно услышав восторги целительницы сделал круг и вернулся, принялся выписывать круги над Эйринном и Дейдре. — Ты засмущала его, — рассмеялся дракон. Лазурный сложил крылья, окутался дымкой и превратился в мальчишку лет шестнадцати. Его щеки и правда полыхали, но вместе с тем он казался невероятно польщенным. — Здравствуй прекрасная целительница, здравствуй старейшина Эйринн. — Здравствуй, меня зовут Дейдре, — улыбнулась девушка. — А я правда красивый? — сверкнув синими глазами спросил парнишка. — Дракон — просто великолепный, — кивнула Дейдре, — невероятный и сказочный. — Спасибо, я просто, ну, цвет такой. — Небесный, — удивилась Дейдре, — и немного морской. — Спасибо, — еще раз поблагодарил мальчишка и скакнул вверх, превращаясь в дракона и улетая. — Выпендрежник, — по-доброму проворчал Эйринн. — Кстати, драконы со «штучечкой» на кончике хвоста мальчики. А если хвост голый — девочка. Дейдре сосредоточенно кивнула и глубоко задумалась, после чего робко спросила: — А разве это удобно? Дракончиков хвостом делать? Эйринн захохотал как молодой жеребец. Встряхивал густыми темными волосами, утирал слезы и всхлипывал. Все это время целительница спокойно ждала ответа на свой вопрос. — Очень неудобно, — простонал дракон, — поэтому дракончиков мы делаем в человеческом теле. Целительница кивнула, это было логично, ведь для полета требовалось столько мышц, да и превращение туда сюда магии много требует. Эйринн все еще посмеивался и поглядывал на серьезную Дейдре. Она невероятно напоминала ему его возлюбленную Латриис. — А вас не заругают? Я подслушала, что вы торопитесь к любимой?