Его брат. Я не знаю, чего я ожидала, особенно после того, как Макс сказал, что его младший брат ушел, чтобы осуществить свою мечту стать моделью. Даже с учетом того, что я знаю об их прошлом, о том, как Арт отказался от своих обязанностей и оставил их Максу, как он никак не отреагировал на попытки Макса связаться с ним, я не ожидала открытой враждебности, которую Макс проявил к нему. Я также не ожидала, что меня так задело утверждение Макса о том, что мы всего лишь друзья. Вот кто мы такие, напоминаю я себе, пока ищу Джиану, сменив одежду на сухие леггинсы и длинную свободную футболку, которая ниспадает чуть ниже бедер, мои волосы собраны в заколку. Это не самый сексуальный наряд, но что-то в Арте заставляет меня хотеть выглядеть рядом с ним как можно непривлекательнее. На твоем месте я бы каждый вечер ставил ее на колени перед причастием. Это были грубые, неуместные слова, особенно когда он думал, что я жена Макса. Это было именно то, что отбрасывает у меня всякую мысль о свиданиях, особенно когда я знаю и люблю Макса, который никогда бы такого не сказал. Который, по сути, активно защищал меня. Что-то трепещет глубоко внутри меня при воспоминании о том, как Макс прыгнул на своего брата, согнув руку, когда он схватил Арта за футболку спереди, гнев и ревность вспыхнули на его лице. Он ревновал. Ревновал к своему брату, который разговаривал со мной, флиртовал со мной. Я увидела это снова, когда Арт попытался возразить мне своим небрежным комментарием, и это одновременно взволновало и расстроило меня. Если ты так завидуешь тому, что я нужна кому-то еще, тогда сделай меня своей. Я знаю, это не так просто, но я ничего не могу поделать с разочарованием, которое испытываю из-за этого. Я нахожу Джиану на этаже для гостей, дальше по коридору от моей комнаты, где она все заправляет и протирает. Я просовываю голову, и она поднимает глаза как раз вовремя, чтобы увидеть, как я вхожу внутрь. — Нужна помощь? — Спрашиваю я, и Джиана поджимает губы, в ее глазах снова появляется юмористическое неодобрение. — Какой же я была бы экономкой, если бы позволяла гостям делать это? — Я собираюсь пробыть здесь достаточно долго, чтобы на самом деле не быть гостем, Джиана, — говорю я ей, переходя на другую сторону кровати и помогая ей застелить матрас свежей простыней. — И, кроме того, я к этому привыкла. Я имею в виду, что на самом деле я обычно не занимаюсь подобными делами по дому, но я няня, так что бывает много случаев, когда я вмешиваюсь и справляюсь с этим. Джиана смотрит на меня с любопытством. — Няня, хм? Так ты любишь детей? Я киваю. — Я люблю их. Моя работодательница, она действительно больше похожа на подругу, честно, но у нее их четверо. За многим приходится следить, но, честно говоря, иногда я бы предпочла быть рядом и помогать ей, чем иметь выходной. — Мне это знакомо. — Джиана улыбается, набрасывая верхнюю простыню на кровать и не жалуясь, когда я беру ее и начинаю помогать ей подоткнуть. — Я чувствовала то же самое, когда вела хозяйство для Агости. Отец мальчиков был немного упрямым человеком в те дни, когда был жив, это точно, но все, что мне действительно нужно было делать, это не путаться у него под ногами и не лезть в его дела, кивать, когда он отдавал приказы, а затем делать все так, как я знала, что это должно быть сделано лучше всего. И когда при стирке все получалось нормально, он никогда не жаловался. Она улыбается мне. — Жаль, что Максимилиан не видит того, что прямо перед ним. Его брат скончался до того, как смог жениться и завести детей, и я сомневаюсь, что Артуро когда-нибудь выберет девушку и остепенится. Конечно, Максимилиану не суждено было иметь детей, и я потеряла надежду когда-нибудь услышать чьи-нибудь маленькие ножки в этих коридорах, прежде чем тоже уйду из жизни. Но теперь, когда он покинул Церковь… — Джиана бросает на меня пронзительный взгляд, и я чувствую, как краснеют мои щеки. — Я бы не возлагала на это слишком много надежд, — тихо говорю я. — Макс, похоже, полон решимости придерживаться выбранного для него пути, насколько это в его силах сейчас. А что касается меня… Я делаю глубокий вдох, думая о виноградниках, конюшнях и поместье, которое я так быстро полюбила, и у меня болит в груди, когда я заканчиваю. — Я вернусь в Нью-Йорк, как только смогу. Что Макс сделает после этого… это, вероятно, не будет иметь ко мне никакого отношения. Джиана кивает с задумчивым выражением на лице. — Ну, все так, как я сказала. Жаль, что он не может видеть то, что прямо перед ним. Она встряхивает тяжелое пуховое одеяло на кровати между нами, давая мне достаточно времени, чтобы овладеть своим выражением лица, прежде чем я замечу это, помогая ей разгладить его. — Я полагаю, Арт останется на ужин, — медленно говорю я, протягивая руку, чтобы помочь ей сложить подушки на кровать. — Тебе нужна с этим какая-нибудь помощь? Джиана машет рукой. — Если я не могу приготовить ужин на троих, мне следует сдаться сейчас и отправиться на пастбище. — Она оценивающе смотрит на меня, кладя последнюю из подушек на кровать. — Что ты думаешь о брате Макса? — Я? — Я смотрю на нее, удивленная вопросом. — Я…я не знаю. Я недолго с ним разговаривала. Он красив. Очаровательный, полагаю, он попытался загладить свою вину за очень неуместный комментарий. Джиана хмурится. — Он такой, каким хочет быть. Но он также умнее, чем кажется, и всегда себе на пользу. Помни это, Саша. Я рассеянно похлопываю по одеялу, прислоняясь к изножью кровати. — Макс был так враждебен к нему. И ты, кажется, тоже не в восторге от того, что он здесь, что я упускаю? Он же просто хотел снова увидеть своего брата, как он и сказал. — Возможно. — Джиана тянется за пустой корзинкой рядом с ней. — Я просто говорю, Арт всегда был хитрым человеком. Стоит быть осторожными с его мотивами. Я не слышала от него ни звука все эти годы, и Томас тоже. — Она пожимает плечами. — Может быть, он просто считает, что не стоит тратить свое время на то, чтобы поддерживать связь с прислугой, но я воспитывала этих мальчиков так же, как и их мать. Макс, конечно, позаботился о том, чтобы отправлять мне сообщения здесь и там на протяжении многих лет. Она протягивает свободную руку, по-матерински похлопывая меня по плечу. — Отдохни немного, девочка. Ты выглядишь немного бледной. Я справлюсь с нашей неожиданной компанией, не волнуйся. Я смотрю, как она уходит, и внезапное, тревожное чувство в моем животе становится сильнее, чем раньше. *** Остаток дня я остаюсь в своей комнате, не желая сталкиваться с кем-либо из братьев в очередном неловком разговоре, и переодеваюсь к ужину в шелковое голубое платье с запахом. Когда я спускаюсь вниз, нижний этаж дома наполнен насыщенными запахами того, что Джиана приготовила на ужин, и я вижу свет, исходящий из небольшой столовой. Когда я вхожу, Макс и Арт уже сидят за столом, и тишина в комнате говорит о многом. Вино уже разлито по трем сервированным для нас местам. Я немедленно направляюсь к свободному месту справа от Макса, бормоча извинения, когда сажусь под светящейся люстрой над нами, которая падает на гладкое темное дерево стола. — Извиняться не за что, — спокойно говорит Макс. — Мы только что сели. — Я немного вздремнула, — признаюсь я, потянувшись за графином вина. — Эта верховая прогулка действительно выбила меня из колеи. Я чувствую, что краснею, но если Макс и замечает это, то Арт нет, поскольку он слишком занят, убирая графин вне пределов моей досягаемости. Прежде чем я успеваю возразить, он плавно наливает мне бокал, одаривая очаровательной зубастой улыбкой. — Тебе не обязательно наливать бокал самой, — поддразнивает Арт, придвигая вино ко мне. — Такой красивой женщине, как ты, нужно, чтобы ее осыпали ухаживаниями с ног до головы, каждое мгновение твоей жизни. — Думаю, мне было бы очень неудобно из-за этого, — сухо говорю я ему, взбалтывая вино в своем бокале, прежде чем сделать глоток. — Тебе это не кажется странным? — Спрашивает Арт, кивая в сторону Джианы, когда она приносит наше суповое блюдо – охлажденный томатный гаспачо. — Я имею в виду персонал. — Нет, — признаюсь я, улыбаясь Джиане, когда она ставит мою тарелку — В доме, где я обычно живу, есть прислуга. И я могу воспользоваться этим преимуществом, хотя технически я одна из них. Но я никогда по-настоящему не чувствовала себя комфортно с этим, я выросла не в таком состоянии, и мне всегда кажется, что это немного неправильно, как будто я должна помогать или делать что-то сама. — Должен сказать, я сам к этому уже привык, — говорит Арт, одаривая меня еще одной из своих улыбок, прежде чем опустить ложку в суп. — У меня нет персонала в Милане. Ну, у меня действительно есть уборщица, которая приходит раз в неделю, но я на самом деле не рассматриваю ее как персонал. Не то чтобы она была рядом все время. — Я полагаю, ты научился готовить сам? — Сухо спрашивает Макс, и Арт озорно улыбается. — Конечно, нет. Я делаю заказы. Макс закатывает глаза. — То, что у тебя нет традиционного домашнего персонала, не означает, что ты научился заботиться о себе сам, если тебе приносят еду и кто-то убирает за тобой. — И я полагаю, ты сам не пользуешься услугами этого персонала… — Арт замолкает, взглянув на меня. — Ты сказала, что тебя зовут Саша, верно? — Да. — Я делаю еще глоток супа, чувствуя, как мое сердце по какой-то непонятной причине трепещет в груди. — Саша Федорова. — Могу я называть тебя Сашей? Еще один трепет в моей груди и снова это тревожное чувство в животе. — Не понимаю, почему бы и нет, — осторожно говорю я и чувствую, как Макс напрягается с другой стороны от меня. Почему? Не то чтобы я делала что-то не так. Я веду непринужденную беседу, и Макс ясно дал понять, что мы не вместе. Если он ревнует из-за этого, это его проблема. — Ну? — Арт бросает взгляд на Макса. — Как у тебя обстоят дела дома? Макс поджимает губы, позволяя вопросу повиснуть в воздухе, пока делает еще один глоток вина. — Я живу не в главном доме. Я поддерживаю чистоту в своем помещении, насколько это возможно, в перерывах между визитами, до, уборщицы, которая приходит помочь с этим. Обычно я готовлю сам, когда нахожусь дома, за исключением тех случаев, когда меня приглашают на ужин в главный дом. — Что ж. — Арт выглядит почти слегка раздраженным ответом. — Тогда поздравляю, брат. Ты стал самым независимым из нас. Он наклоняет свой бокал в сторону Макса, и я улавливаю намек на насмешку в его улыбке, прежде чем она разглаживается, и Арт снова обращает свое внимание на меня. — Так ты сказала, что ты практически часть персонала дома, Саша? Чем ты занимаешься? — Она не… — начинает говорить Макс, но я резко смотрю на него, внезапно раздражаясь. — Я могу ответить ему сама, — хладнокровно говорю я, и Арт ухмыляется. — Конечно, ты можешь. И что? Затем появляется Джиана, чтобы убрать наши тарелки с супом, заменив их зеленым салатом, посыпанным миндальными крошками, мандаринами и луком-шалотом, и разговор на мгновение замирает. — Я няня четверых детей, — говорю я Арту, накалывая салат вилкой. Артуро слегка кривит улыбку. — Это звучит как огромная ответственность. Я бы точно этого не хотел. Тебе это действительно нравится? — Очень. — На этот раз мне удается самой схватить графин и снова наполнить свой бокал вином. — Я люблю детей или, по крайней мере, я обнаружила, что люблю, и они замечательные, как и их мать. Мы очень близки. Мне даже не хочется говорить, что она мой работодатель. Она мой друг, моя семья, на самом деле, и я счастлива быть рядом. — Так почему ты здесь с моим братом? — Арт пристально смотрит на меня, и я чувствую, как розовеют мои щеки. Думаю, он тоже это видит, потому что быстро одаривает меня приветливой улыбкой. — Извини, если это было слишком резко. Я просто очень любопытен по натуре. Макс может за это поручиться. — Он такой. — Макс набрасывается на свой салат с такой силой, какой я никогда не видела, чтобы он набрасывался на что-либо, особенно на листья шпината. — Когда мы были детьми, он всегда попадал в неприятности, находил способ выпутаться из них, а потом находил способ обвинить кого-то другого. — В твоих устах я звучу как ужас, который недостоин жизни.