— Мы думаем, он имел к этому какое-то отношение. — Левин прикрывает рот рукой. — Несмотря на все это, я предполагал, что твоим приоритетом будет Саша. Есть кое-что, что тебе нужно знать, Макс. — Что? — Я чувствую, как мои брови хмурятся. — Что, черт возьми, может быть важнее этого? — Человек, который хотел тебя убить… — Левин делает паузу. — …мертв, — заканчиваю я. — Виктор сказал мне. — …работал с Артуро. Тишина, повисшая в комнате через несколько мгновений после того, как он это сказал, густая и зловещая. — Арт работал с… Левин кивает с мрачным выражением лица. Я не могу больше сидеть здесь ни минуты. Я поднимаюсь с кровати, опираясь рукой о спинку и игнорируя вспышку боли в животе. — Ты, блядь, должно быть, издеваешься надо мной. Это было до того, как он приехал в поместье? Во время? — Это неясно, — признает Левин. — Возможно, он надеялся, что ты откажешься от наследства по собственной воле. Из обнаруженной нами переписки мы не можем найти никаких доказательств, свидетельствующих о том, что он действительно хотел твоей смерти, только то, что он был полон решимости заполучить в свои руки то, что, по его мнению, должно принадлежать ему, а не тебе, и что, как ты упомянул, похоже, включало в себя Сашу. — Значит, она у него? — Нет. — Левин прочищает горло. — Похоже, что Эдо продал ее Обеленскому, и она находится на пути в Москву. Возможно, она даже уже там, вот почему я не могу с уверенностью сказать, что она жива. Но прежде всего Арт помог доставить ее в поместье Эдо, вероятно, в надежде, что он сможет… — Остановись. — Я провожу рукой по лбу. — Так какой же тогда у нас выбор? Что еще можно сделать, кроме как пойти за Сашей? — Я не уверен, что Арт все еще находятся в поместье Эдо, но пока я не нашел ничего, что указывало бы на обратное. Если ты хочешь отомстить своему брату за то, что он сделал… Каин и Авель. История стара, как само время. — Я бы очень этого хотел, — рычу я, мой голос хрипит у меня в горле. — Но я не собираюсь тратить время, которое мы могли бы использовать, чтобы найти Сашу. Итак, как ты предлагаешь нам это сделать? Ты знаешь, где Обеленский держит ее? — Пока нет. Я сомневаюсь, что у себя дома. — Левин хмурится. — Я использовал свое расположение к Синдикату, чтобы помочь Лиаму найти Ану, но это не значит, что у меня до сих пор нет связей. — Он кивает на стопку чистой одежды на кресле. — Переоденься, собери все, что тебе нужно. Через час мы вылетаем в Москву. Джиана выбирает именно этот момент, чтобы войти в комнату с чаем, но останавливается как вкопанная и смотрит на Левина с выражением, которое заставило бы любого мужчину, взрослого или нет, дважды подумать о своих действиях. — Ни в коем случае, — решительно заявляет она, ставя поднос с чаем на комод. — Максимилиан получил пулю в живот всего несколько дней назад! Он недостаточно здоров… — Я ухожу, — я смотрю на нее, изо всех сил стараясь подражать выражению ее лица. — Саша, возможно, в Москве, Джиана. — Тогда пусть этот человек пойдет и найдет ее. Он выглядит достаточно сильным. — Она машет ему рукой, бросая на него оценивающий взгляд уголком глаза, отчего уголок рта Левина приподнимается в ухмылке. Для мужчины, который полностью отказался от романтических отношений, он умудряется заставлять женщин падать от него в обморок в любой комнате, куда бы он ни зашел. — Я ухожу, — повторяю я, все еще изо всех сил стараясь сохранить выражение на лице. — Я не собираюсь перекладывать судьбу Саши ни на кого другого, независимо от того, насколько я им доверяю. Не тогда, когда я уже подвел ее однажды. Джиана бросает взгляд на Левина, который пожимает плечами. — Я всего лишь посыльный, — говорит он, поворачиваясь к ней с ухмылкой, явно наслаждаясь румянцем, который разливается по ее слегка морщинистому лицу. Он смотрит на нее, и я с изумлением наблюдаю, как Джиана, женщина, которую я знал как вторую мать всю свою жизнь, несмотря ни на что счастливая в браке, смотрит на Левина Волкова как школьница. Я прочищаю горло, и она снова обращает свое внимание на меня. — О, убери это выражение со своего лица. — Джиана машет мне рукой. — Ты выглядишь так, словно у тебя изжога. Прекрасно. Ты уходишь. Томасу будет приятно иметь возможность сказать, что он прав. — По поводу чего? — Что я не смогу держать тебя здесь достаточно долго, чтобы ты как следует вылечился. — Джиана качает головой. — Я принесу тебе сумку. Тебе понадобится сменная одежда. Здесь тебе ничего не подойдет, но я найду то, что смогу. — Я принес кое-что из его дома, — говорит Левин. — Сумка в моей машине. Не нужно так изводить себя, бабуля. Джиана морщит нос, явно разрываясь между оценкой его почтительности и ужасом от того, что его называют бабулей — титул, который, я знаю, она всегда ценила. — Это очень любезно с твоей стороны, — наконец говорит она. — Хороший мальчик. Левин ухмыляется, от смеха в его глазах появляются морщинки. — Приятно снова почувствовать себя молодым. — О, ты еще не знаешь, что значит быть старым. — Она машет ему рукой, а затем оглядывается на нас. — Попрощаешься перед уходом, Максимилиан? — Конечно. — Я удивленно смотрю на нее. — Ты спасла мне жизнь. Я бы не посмел уйти без этого. Подготовка к выходу не занимает много времени. У меня здесь нет ничего своего, кроме четок. Я быстро умываюсь, переодеваюсь в мешковатые спортивные штаны и чистую рубашку, которые Джиана оставила для меня, засовываю ноги в туфли, которые, к счастью, моего размера. Левин ждет меня, когда я выхожу в главную комнату коттеджа, весело поддерживая беседу с Джианой и Томасом. Я не выходил из спальни с тех пор, как впервые проснулся здесь, и, увидев хижину в первый раз, был удивлен. Она маленькая и уютная, именно такого домашнего уюта я и ожидал от Джианы, и я ловлю себя на том, что жалею, что не могу остаться подольше. Это именно то место, которое я хотел бы иметь однажды, именно в такой дом я хотел бы привести Сашу. Не в большом поместье, которое казалось холодным и неприступным, и не в стерильный гостевой домик на территории Виктора, как бы я ни ценил его гостеприимство. В такое место, как это, теплое и уютное, в место, которое ощущается как объятия надежных рук. Я хотел быть таким для Саши… для ее безопасности. Ее комфортом. У меня ничего не получилось. Я не позволю этому случиться снова. — Будь осторожен, родной, — говорит Джиана, нежно обнимая меня, заботясь о моей ране. — Это будет опасно. Возвращайтесь целыми и невредимыми. Трудно обещать ей что-то, что, я знаю, может оказаться ложью, но я не хочу оставлять ей ничего, кроме надежды. — Я так и сделаю, — твердо говорю я ей. — С Сашей. Мы оба, будем целые и невредимые. Я пожимаю Томасу руку, благодаря его за помощь, и следую за Левином к машине. Мы молча едем в аэропорт. На взлетно-посадочной полосе нас ждет заправленный самолет. — Любезно предоставлено Виктором, — говорит Левин, кивая в его сторону и протягивая мне упакованную сумку. — Он сделал все, что смог. — Честно говоря, это больше, чем я смел надеяться. — Я смотрю на него. — Я ценю это. Я знаю, тебе не…нравится возвращаться. — Нет, — соглашается Левин. — Но я делаю то, что должно быть сделано. Мы оба разберемся. Кажется почти неправильным путешествовать с таким комфортом, когда Саша находится Бог знает где. Я опускаюсь на кожаное сиденье, слегка морщась, и Левин смотрит на меня с беспокойством. — Рана будет проблемой? — Я думаю, мы это выясним. — Я пожимаю плечами, пытаясь преуменьшить это. Это чертовски жгуче, но я не хочу, чтобы Левин видел во мне обузу. — Дай мне посмотреть. — Левин кивает на мой живот, и я хмурюсь, задирая подол рубашки и оттягивая бинты достаточно, чтобы он мог увидеть заживающую рану. Левин корчит гримасу. — Это не самое худшее, что я видел. — Но не самое лучшее. — Это зашивал не врач. — Левин откидывается на спинку стула. — Рана плохо заживет. — Я в курсе. — Я вздыхаю, повторяя его действия. — Томасу пришлось извлекать пулю и зашивать меня. Если бы он дождался доктора, я, возможно, не успел бы. — Тогда лучше шрам. — Левин пожимает плечами. — Они не так уж плохи. Дамам они нравятся. — Он ухмыляется. — Может быть, Саше понравится твой. — Я был бы счастлив найти ее живой и невредимой. — Живой, я думаю, мы справимся. — Левин задумчиво смотрит в окно, прежде чем снова посмотреть на меня, в его глазах такое выражение, как будто он вспоминает что-то, о чем старается не думать слишком часто. — Помни, что цель — выжить, максимум. Всему остальному можно помочь. Я хочу задать ему вопросы, но не делаю этого. По выражению его лица становится очевидно, что это не то, о чем он хочет говорить. Полет проходит без происшествий. Когда мы прибываем на частную взлетно-посадочную полосу и выходим из самолета, нас ждет черная машина без водителя. Левин садится в машину, а я сажусь на пассажирское сиденье, глядя на темнеющее вечернее небо. — Куда мы направляемся? — Спрашиваю я, и Левин смотрит на меня. — В отель. Должно быть, я показал удивление, потому что Левин качает головой. — Терпение, Макс, — говорит он, выворачивая машину на дорогу. — Такие вещи требуют времени. Ты знаешь это с тех пор, как мы помогли Лиаму. У меня есть контакт, с которым мы встретимся утром. — У Саши может не быть времени. — Мысль о том, что может пройти еще один момент, когда ей где-то будет больно или страшно, заставляет меня чувствовать себя сумасшедшим. Я должен найти ее, мне необходимо найти ее, и я с болезненной ясностью понимаю, что чувствовал Лиам, когда потерял Ану. — Мы сделаем все возможное, чтобы убедиться, что оно у нее будет. — Левин замолкает, и я не спорю. Логически я понимаю, что сегодня вечером ничего нельзя сделать. Я также знаю, что мне не удастся выспаться.