Я немного удивилась, когда увидела свое отражение в туалете ветеринарной клиники. Глубоких порезов не было, но по всему лицу было множество маленьких царапинок. – Доктор Салли предложил мне свою помощь, но раз уж я все равно еду в больницу, попрошу там. Чтобы все сразу. – Мы рады, что ты в порядке, малышка. – Барри ласково улыбнулся, затем подмигнул: – Если хочешь новую машину, только попроси. – Новую машину? – Меня передернуло. Барри моргнул: – Лео сказал, что вас с Кэти пронесло по обрыву и вы врезались в большой камень или что-то типа того. Он ошибся? Я покачала головой и представила мой бедный маленький разбитый «мини-купер». И почему я даже не вспоминала про него? – Кажется, мою машину уже не починить. К тому же еще неизвестно, какие там могут быть повреждения под ней. Мама похлопала меня по ноге: – Это всего лишь машина, дорогая. Ты, Кэти и Ватсон живы. Это все, что имеет значение. – Конечно. Я постаралась больше не думать о машине. Я любила свою малышку, и каким-то чудесным образом она сохранила нам троим жизни. Мы сидели в машине, и за несколько минут я рассказала им, что произошло. Я едва начала, а по маминым щекам уже потекли слезы. Барри не плакал, но было видно, как он потрясен. – Фред, должно быть, это сделал какой-то сумасшедший. – Он посмотрел на меня тяжелым взглядом. Я не привыкла к такому серьезному Барри. Это совершенно выбило меня из колеи. – Ну конечно же, по-другому и не скажешь. – Мама медленно гладила меня по руке. Не знаю, замечала ли она сама это движение. Возможно, подсознательно она проверяла, нет ли на мне ран. – Он уже убил Сэмми и стрелял в Кэти. Никаких сомнений не может быть, этот человек съехал с катушек. Барри не отводил взгляд: – Мне кажется, ты немного недооцениваешь его, дорогая. Я не сомневаюсь в твоих способностях, но у этого человека есть какая-то определенная цель. – Теперь мы знаем, с чего начать. Это поможет. Я кратко пересказала им историю Кэти. Им не нужны были подробности. Мама ясно вспомнила их дело из разговоров с папой, а Барри, как и вся страна, два десятка лет назад следил за новыми преступлениями по телевизору. Мама и Барри переглянулись, а затем мама обратилась ко мне: – Все намного хуже, чем я думала. Преступник, должно быть, и правда какой-то сумасшедший. Зачем кому-то понадобилась Кэти? Я понимаю, что у пострадавших были семьи, но Кэти была тогда совсем маленькой. Зачем убивать ее? Она же ничего не сделала. И почему теперь? – Без понятия. Но теперь мы наконец-то знаем, почему все это происходит. Это должно помочь. Только подумать, я столько времени потратила, подозревая Карлу и Марка Грина. Я была так далека от правды. – Ну что ж, кто бы мог подумать? – вздохнула мама. – Но мне даже жаль, что это оказалась не Карла и не Марк. Мне они кажутся такими ужасными. Я была согласна с мамой, но затем вспомнила тираду Карлы в «Милом корги». Вдруг я осознала, как долго мы уже сидим на парковке. Было уже почти восемь часов вечера. – Мне нужно в больницу. Меня осмотрят, и к тому же я не хочу надолго оставлять Кэти одну. С ней сейчас Лео, но мне тоже нужно поддержать ее. Барри аккуратно чмокнул меня в щеку, дотронувшись губами до неповрежденной кожи. Затем перебрался обратно за руль. Когда он сдавал назад, «фольксваген» заглох. Фургон выглядел как бельмо на глазу: горохово-зеленый и белый снаружи, сбоку – фреска с цветами психоделических оттенков. К тому же фургон отчаянно нуждался в ремонте. У них с мамой еще был пикап, но они оба были очень сентиментальны по поводу этого фургона. Барри поколдовал с машиной, и меньше чем через минуту мы уже ехали в больницу. Я озвучила мысль, которая начала подъедать меня еще в ветеринарной клинике. Однако она была слишком сумасшедшей, чтобы иметь какой-либо смысл. Слишком безумной, чтобы даже озвучить ее. – Как ты думаешь, Регина и Пенелопа Гарбл могут быть как-то причастны к этому? Мама замерла: – Ты имеешь в виду, что они охотятся на тебя, а не на Кэти? Что все это время ты была их истинной целью? Я покачала головой: – Нет. Я так не думаю, это нелогично. Просто странно, что они появились как раз в тот момент, когда все это началось. Хотят забрать у меня магазин, в то время как жизнь Кэти в опасности. Очень странное совпадение. Может, они как-то связаны с одной из жертв Убийц Милосердия. – Это ты устроила набег на мою миску с конфетами, Уинифред? – Барри подмигнул мне в зеркало заднего вида. К нему возвращалось чувство юмора. Несмотря на то что мама не одобряла его радости от подобной еды, в гараже у него стояла целая банка печенья с каннабисом. – Вряд ли. – Я засмеялась и поморщилась. Мама ахнула и крепче сжала мою руку: – Все хорошо? – Да. Немного болят ребра, и все. Наверно, от ремня. Кажется, прилив адреналина заканчивался. Хорошо, что мы поехали в больницу, и не только ради Кэти. Я посмотрела на Барри: – Ты прав. Это глупая идея. – Не переживай по поводу сестер Гарбл. Они не получат твой магазин, и я готов поспорить, что они также не будут твоими соседями. Близнецы Ноа и Джон надеются на эти места. И мне определенно нравится, что у моих детей будет три уютных магазинчика в одном месте. От его слов мое сердце растаяло. Барри считает меня своим ребенком. Я тут же заскучала по папе. – Не была бы так уверена. Они были довольно настойчивы вчера на похоронах, их не переубедить. Барри хмыкнул и слегка ударил ладонью по рулю: – Не бери их в голову. Не думаю, что мне нужно заходить слишком далеко. Я сделаю им предложение, от которого они не смогут отказаться. Я хотел те магазины, когда ими владели еще Агата и Луиза, но я никак не мог уговорить Агату. И снова я вспомнила, как сильно Сьюзан ненавидела мою семью. Ее обвинения в богатстве Барри и о том, как он унижает людей. Я не верила, что он мог поступать так специально, но было нетрудно догадаться – особенно с его футболками, штанами для йоги и тем, что он ездит на практически развалюхе, которой уже больше сорока лет, – что у этого мужчины нет лишней копеечки за душой. Мое отношение к Сьюзан стало меняться за последние пару дней. – А ты не думал продать Марку помещение, в котором у него сейчас магазин с фокусами? Ты бы сделал его по-настоящему счастливым. – Дорогая, если я продам Марку помещение, банк заберет его в течение года. – Он быстро взглянул на меня в зеркало заднего вида. – Что-то мне подсказывает, что ты наслушалась россказней его сестры? – Что ты имеешь в виду? Как это банк заберет его? Они с мамой переглянулись, Барри кивнул и продолжил следить за дорогой. Мама похлопала меня по колену: – Милая, у Марка Грина задолженность по арендной плате примерно на четыре с половиной года. Его магазин приносит ему копейки. – Что? Но Сьюзан сказала… – Я уставилась на нее. – Она не знает? Мама покачала головой: – Нет. Марк слишком гордый. Он бы сломался, если бы его сестра и жена узнали, что он не может позволить себе выкупить магазин. Я была в шоке. Я обратилась к отражению Барри в зеркале заднего вида: – И ты позволяешь ему бесплатно пользоваться помещением столько лет? Он пожал плечами, словно это было пустяковое дело. Я вспомнила очаровательный магазинчик и то, как Марк разозлился на меня. – Он ненавидит тебя. Барри кивнул, затем пожал плечами: – Ну да, типа того. Ему стыдно. И он не хочет быть кому-то должным. Но у него четверо детишек, которых надо растить. Мне не нужны эти деньги. Но другим моим арендаторам абсолютно не нужно знать, что он пользуется моим помещением бесплатно. Весь оставшийся путь до больницы я просидела молча. Я так же растерялась от истории Барри, как и от рассказа Кэти несколько часов назад. Ватсон хотел вылезти из машины вместе со мной, но мама удержала его, а он заскулил. – Сходишь потом, вместе с Барри. Будет как на Рождество. Скоро увидимся, приятель. Чувствуя себя предателем, я закрыла дверь, помахала рукой и пошла в больницу.