Пара направилась к нам, и Спенсер снова ткнул в мою сторону пистолетом: – Оставайся на месте. Не вставай. Нам нужна не ты. Как будто они могли просто так пройти мимо меня, убить Кэти и уйти. Женщина посмотрела на него таким взглядом, будто посчитала его слова ужасно глупыми: – Я думала, ты сильнее этого. – Заткнись. Это ты постоянно торопишься и все портишь. Просто заткнись. – Серьезно? – фыркнула она. – Если бы ты был решительнее, ты бы застрелил Мишель у реки, и все бы давно закончилось. Она потянулась к пистолету, но он не подпускал ее: – Робин, я сказал, заткнись. Кэти ахнула: – Робин? Они оба замерли и посмотрели в ее сторону. – Робин Купер? Услышав ее голос, я осмелилась обернуться. Страх, который был на лице Кэти, исчез. Она побледнела и затряслась. Женщина наклонила голову, она выглядела удивленной. – Ты знаешь мое имя? – Конечно знаю. – Голос Кэти задрожал. Казалось, она вот-вот заплачет. Робин улыбнулась Спенсеру: – А знаешь, ты прав. У нас есть время. Давай потянем немного. Она зашла на кухню и села на стул напротив Кэти, на который Кэти клала ногу. Робин поставила локти на стол и наклонилась вперед, словно вела обычную беседу: – Вот чем ты занималась, Мишель? Собирала всю информацию о том, что делали твои мамочка с папочкой каждую ночь перед тем, как отправляли тебя в постель? Запоминала всех нас? А может, планировала закончить то, что начали твои ужасные родители? – Нет, – ужаснулась Кэти. – Да, я знаю все имена. Ни проходит и дня, чтобы я не думала о вас. – Кэти посмотрела на Спенсера: – Простите. Мне так жаль. Я не понимала. Я не знала. Спенсер широко раскрыл глаза, а Робин прошипела: – Тебе жаль? Ты издеваешься? Жаль? Как это может нам помочь? Меня так резко застали врасплох, мне было так страшно и непонятно, что я даже не заметила, как замерла. Очнувшись, я осмотрела кухню, пытаясь придумать план действий. Стойка с кухонными ножами была посередине кухни. Не поможет. Ничего в шаговой доступности. Только Ватсон. И даже если бы что-то и было под рукой, я не могла совершить ни одного движения, чтобы не привлечь к себе внимание и пулю. – Нет, это никак вам не поможет. Никак не поможет… – Слезы на лице Кэти высохли, и, к моему ужасу, я услышала в ее словах кое-что ужасное. Кое-что очень ужасное. Покорность. Практически смирение. Как будто она почувствовала, что ее час уже пробил. – Я понимаю, что это ничего не изменит. Но я знаю, кто вы есть. Жаль, что я не могу ничего изменить. – Это так мило. – Робин снова фыркнула и посмотрела из-за своего плеча на Спенсера: – Доволен? Какие еще доказательства тебе требуются? – Вы думаете, что Кэти пришлось легко? – Слова вылетели изо рта, прежде чем я успела обдумать их. Робин и Спенсер одновременно повернулись на меня. Лицо Робин скривилось в отвращении. – Ты серьезно? Думаешь, это поможет? Хочешь заставить меня пожалеть отродье демонов, которые убили моих родителей? Из-за которой Спенсер потерял своих? – Не совсем. – Я все еще понятия не имела, что творила, но другого выхода у меня не было. Оставалось только отвлекать их с помощью слов. – Но она тоже жертва. Она потеряла родителей. Потеряла все. Она мучается с тех самых пор. Ей было всего десять лет. Просто ребенок. – Мне было семь. – Робин стукнула ладонью по столу. – Ее родители убили моих, когда мне было семь лет. Даже не смей говорить мне что-то про мучения. Поверь мне, в этом я преуспела лучше всех. Ее родители были монстрами. Она монстр. – А кто ты? Выражение лица Робин было более жестоким, более холодным, чем Спенсера. И в ее глазах блестел огонек ненависти ко всему вокруг. Такой взгляд бывает у человека, находящегося в шаге от безумия. Несмотря на то что пистолет был в руках у Спенсера, его взгляд был другим. Я говорила и сама не понимала, правильно ли поступаю, но моя интуиция подсказывала, что нужно надавить, и, может быть, тогда ее реакция подскажет мне, как действовать дальше. – Вы двое убили Сэмми. Она была невиновна. Она ничего вам не сделала. А теперь ее жизнь закончена. Ее семья потеряла ее, и им придется жить с этим, прямо как и вам. – Мы не знали. Мы думали… – Спенсер, заткнись. – Робин махнула на него рукой и встала. Я скопировала ее движение и поднялась с колен. Спенсер приставил ко мне пистолет. – Перестань! – На этот раз дрожал не только его голос, но и пистолет в его руке. Я не двигалась, но и не стала садиться обратно. Не понимая, спасаю ли я ситуацию или делаю все только хуже, я продолжала давить. Если я потяну время, полицейская машина снова подъедет к дому и, возможно, офицер заподозрит что-то неладное. Однако казалось, что времени и так уже прошло достаточно. – Неужели, спланировав такое, вы сами не превратились в монстров? Прийти в наш магазин, купить книги, поговорить, все это время выстраивая в голове план убийства! Как долго вы его вынашивали? Вместо того чтобы оскорбиться, Робин рассмеялась: – В этом ты ошибаешься. Мы ничего не планировали. Мы приехали к бабушке с дедушкой Спенсера. Мы увидели милый книжный магазинчик и пекарню под вывеской с очаровательным корги. – Она с усмешкой взглянула на Ватсона. – Мы были глубоко удивлены, когда выпечку нам подала женщина, которая подтвердила алиби убийц моих родителей, и благодаря которой они смогли продолжить свое дело и убили родителей Спенсера. Ты можешь себе представить, что мы почувствовали? Увидеть это лицо после стольких лет… – Она покачала головой. – Нет никакого плана. Чистое Провидение. Бог. Судьба. Называй это как хочешь. Мы не искали ее. Справедливость упала прямо к нашим ногам. Я замолчала, переваривая ее историю. Это казалось невозможным. Однако то, какой жестокой порой может быть судьба, не должно удивлять. Но это показалось мне перебором. – И вы двое случайно оказались вместе в одно время? – Многие жертвы Убийц Милосердия общаются друг с другом. – Голос Спенсера все так же дрожал. В то время как Робин становилась настойчивее, он, наоборот, ослабевал. Может, это был мой ключ к спасению. – Никто не может понять тебя, если только он сам не прошел через то же самое. Все, что у нас было, это мы сами. Мы с Робин встретились, когда выросли. Это сблизило нас и… – Что ты делаешь? – Робин развернулась лицом к нему. – Им не нужно ничего знать о нас. Они этого не заслуживают. Она зашагала навстречу ему, протянув руку, чтобы забрать пистолет. Кэти закричала от боли и гнева, одним быстрым и ужасно болезненным для нее движением встала и сумела перевернуть стол так, что он ударил Робин в спину. Ватсон снова отчаянно залаял. От удара Робин упала на пол, врезавшись в кухонный шкаф. Спенсер отпрыгнул от неожиданности, выронив пистолет. Я бросилась к пистолету, и Спенсер накинулся на меня, придавив своим весом к полу. От того, что он надавил мне на ребра, мне стало невыносимо больно. Раздался лязг. Я увидела, что пистолет завертелся на полу и проскользил в гостиную. Робин опомнилась быстрее и начала подниматься на ноги, но Кэти бросила ей в лицо металлическую миску с тестом. Превозмогая боль, я сбросила с себя Спенсера, поднялась на ноги и рванула в сторону пистолета. Но Спенсер протянул руку, схватил меня за лодыжку, и я упала на пол, снова почувствовав сильнейшую боль. Я дернула ногой, но Спенсер не разжал пальцы. Свирепо лая, Ватсон набросился на голову Спенсера. Тот дернул головой и ударился о кухонный шкаф, отчего его хватка ослабла. Я сумела высвободиться и поползла через кухню в гостиную. Пистолет лежал прямо на пороге. Я схватила его, встала и направила его в сторону кухни: – Не двигаться! Спенсер так и лежал на полу, пытаясь отделаться от Ватсона. Робин ударила Кэти в больную ногу, отчего она повалилась на пол. Робин смотрела на меня глазами, полными ненависти, и начала подниматься. Я выстрелила чуть выше ее головы, разбив свое окно: – Я сказала не двигаться! Она замерла. Немного опустив руку, я направила на нее пистолет и строгим голосом подозвала к себе Ватсона: – Ватсон, хватит. Ко мне. Меньше всего я хотела, чтобы Ватсона начали бить. Похоже, ему стоило больших усилий оторваться от Спенсера. Но он послушался меня и пошел ко мне с таким видом, словно я буду отчитывать его за что-то плохое. В это же время Кэти отползала подальше от Робин. – Ты в порядке?