Глава 1 Глава 2 Глава 3 Глава 4 Глава 5 Глава 6 Глава 7 Глава 8 Глава 9 Глава 10 Глава 11 Глава 12 Глава 13 Глава 14 Глава 15 Глава 16 Глава 17 Глава 18 Глава 19 Глава 20 Глава 21 Глава 22 Глава 23 Глава 24 Глава 25 Глава 26 * * * Зараза 3 Глава 1 “Убееееей…” “Андрюша, вставай! Все лето проспишь, я оладушки приготовила и какао уже остывает…” “Космос, прием! Эвакуация накрылась, засядем в ЖД музее пока. Прием? Слышишь? Да, блять…Не слышит он уже ни хера, а если и слышит, то не понимает…” “Рваааать, уууубиииваааать…” “А снится нам трава, трава у дома, зеленая, зеленая трава…” “Дрон, погнали на речку, там городские наших бьют, надо вписаться…” “Гооолооод…” “Андре, эксперименты Альберта ужасны, но это прорыв. Здоровый человек мутирует, но в зараженном мутирует уже сам паразит, блокируется и не может развиваться. Я знаю, ты еще меня слышишь, сделай укол…” “Что русский, не сыграла твоя ставка? Думал, флеш рояль соберешь, но не та карта выпала, ха-ха-ха…” “Братик, братик! Ну ты чего удумал, а? Ты же меня знаешь, я без тебе не уеду. Что я родителям скажу…” “А! Гагарин! Опять в больничку? Ты ранения притягиваешь что-ли…” “Кофмоф, профыпайфя, фопа ты ленифая…” Бред, галлюцинации, воспоминания и страх. Размытыми, будто в туманном сне, мелькали силуэты и ситуации. Что-то, например, как я провожу лето у бабушки, и она готовит на завтрак оладушки и какао, я видел со стороны. Видел себя, бабушку, чувствовал вкус того самого какао. А еще мягкие, чуть обуглившиеся по краям, тонкие лепестки жареной картошки — попытки самостоятельно сделать внуку чипсы, чтобы я не ел всякую химозную дрянь. А я не хотел вставать, отворачивался от бабушки, пряча фингал под глазом, потому что вечером нам с парнями здорово досталось от городских. Меня мутило. Укачивало от других образов в виде летающих надо много говорящих голов. Дуглас хохотал, сестра с Астрид чуть не плакали, а Леха с Вадиком будто хоронили меня. Хотя почему будто? Я барахтался в этом киселе образов, то выплывая на поверхность, то уходя на глубину. Каждый раз, когда всплывал видел расплывчатые лица аборигенов, с забитыми татуировками лицами, слышал заунывное пение на каком-то из местных наречий. Когда тонул, просыпалась злость. Ярость и раздражение, я принюхивался и чувствовал запах потных и немытых тел, но таких живых. Почему-то меня это бесило. Хотелось дотянуться, схватить за горло, притянуть к себе и впиться зубами или хотя бы просто свернуть шею. Лишь бы они заткнулись, лишь бы прекратили обкуривать меня едким вонючим дымом и петь свои песни. Но тело не слушалось. Я не чувствовал рук и ног, только ноющую боль, будто кости заживают после перелома. А еще все чесалось. Резко и жгуче, и невозможность почесаться, расчесать все до кровавых пузырей, бесила еще больше. Я не знаю, сколько это продолжалось. В какие-то моменты я понимал, хоть и не сразу, что меня кормят. Не свежим мясом, как иногда хотелось, но какой-то жидкой теплой похлебкой. Чувствовал, что со мной что-то делают. Что-то странное и не очень хорошее, но боли я не чувствовал, пробовал рычать, скалиться, ругался на всех известных мне языках. Не производил никакого эффекта и без сил уплывал на глубину. Так что даже не понимал во сне это или наяву все происходит. А когда проснулся, то первое, что испытал — это был страх. Так страшно мне было только два раза. Первый раз еще в школе, когда парни предложили пыхнуть клеем “Моментом” в девятом классе. А второй раз уже во взрослом возрасте на приеме у нестандартного врача, когда лечил первое ранение и пред приемом решил “перезагрузить” меня. То есть попросту придушил, вызвав кислородное голодание с потерей сознания. Тут не важно, как я отключался. Важно то, как возвращался. Оба раза было четкое, даже резкое, осознание, что вся моя прошлая жизнь была сном. А теперь проснулся я настоящий, который вообще понятие не имеет кто он такой. Потеря себя, потеря контроля, дезориентация в пространстве и времени — мой самый нелюбимый панический коктейль. И вот сейчас, в момент прояснения сознания, я словил этот страх. А потом и паническую атаку, осознав, что тело меня не слушается. Я лежу в какой-то пещере, освещенной факелом, а перед глазами сморщенное, как изюм, черное лицо с белыми татуировками на лице. Старик кривляется, прикусил губу так, что виден пожелтевший зуб, и тянет руку с какой-то иглой к моему лицу. Я даже закричать не смог, губы не слушались, промычал только, еле двигая головой, что-то похожее на: “Иннннна…Иннннна…отсюда, черт!”. Но старику на мои потуги было наплевать. Во взгляде только недовольство, он помахал иглой с чем-то белым на конце перед моим носом, будто примериваясь мне в правую щеку и разочарованно вздохнул. Обернулся и крикнул что-то на непонятном мне языке. К нам подбежали два мужчины и одна девушка. Все местные, все камаджоры. Старик кивнул на меня мужикам, а девушке дал какую-то команду, и она сразу же скрылась в темноте пещеры. Объяснять мне никто ничего не стал. Старик прокудахтал что-то, а мужики обступили меня с разных сторон. Один прижал мои руки к жесткой лежанке, а второй обхватил мой лоб, крепко зафиксировав голову. Старик удовлетворенно кивнул, высунул кончик языка и, замахнувшись иглой, стал целиться мне в район правого глаза. Психануть я не успел, хотя руки, ноги и голову можно было и не держать, я их так и не чувствовал. За спиной у старика появилось знакомое лицо — Дедушка Лу. Хипстерские очки, аккуратно подстриженная седая борода, воротничок рубашки — он настолько неестественно смотрелся в этой земляной яме, что опять засомневался, не очередной ли это кошмар. — Андрей, мы так рады, что ты, наконец, очнулся, — с теплой улыбкой произнес Дедушка Лу и отодвинул от меня руку старика с иглой, — Потерпи немного и не волнуйся, мы пытаемся защитить тебя от заразы, которая проникла в твое тело. — Инннаа, иннннааа… — только и смог простонать я. — Я не Инна и я знаю эту шутку, — Лу засмеялся. — Я понимаю, что у тебя нет повода мне верить, но если бы мы хотели тебе причинить вред, то зачем уже неделю с тобой возимся? — Неде…?